Станислав Бышок - Иллюзия свободы. Куда ведут Украину новые бандеровцы Страница 7

Определенный отголосок львовские события и последовавшие за ними «языковые» эксцессы имели в восточных регионах Украины. Во время заседания сессии Донецкого областного Совета 30 июня 2000 г. ряд депутатов, пользуясь случаем, затронул вопрос о предоставлении русскому языку в Донбассе статуса государственного.

Этот инцидент имел и международный резонанс. Российский МИД обнародовал соответствующую ноту протеста. 17 июля 2000 г. тогдашний посол РФ на Украине Иван Абоимов, возложил ответственность за львовскую ситуацию на украинские органы государственной власти, действия которых квалифицировались как «поощрение» к повторению подобных инцидентов в будущем. Особенно резкой критике он подверг позицию руководителей Львовской области, обвинив последних в провоцировании антироссийской кампании.

19 июля того же года эти и другие претензии к Львовским властям были воспроизведены в специальном заявлении Государственной Думы РФ. В этом заявлении Украине вменялось в вину недобросовестное выполнение Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве («Большого договора») и международных гуманитарных обязательств, дискриминация русского языка, планомерное сокращение количества русскоязычных школ. Претензии относительно языковой политики на Украине прозвучали и со стороны тогдашнего главы правительства России Михаила Касьянова.

Ситуация несколько разрядилась в конце июня 2000 года, когда депутаты Львовского городского Совета несколько смягчили позицию по языковым вопросам, которую они заняли сразу после трагического события. В принятом горсоветом 29 июня 2000 г. постановлении «О защите звуковой среды в г. Львове» было изъято требование запрещения исполнения в городе русскоязычных песен, которое содержалась в проекте указанного документа от 15 июня. Его заменили на более умеренное: запрещение «вульгарных иноязычных песен».

Однако немало публикаций местной прессы по-прежнему изобиловало чрезвычайно эмоциональными заявлениями. Праворадикальными организациями был проведен ряд митингов и пикетирований властных структур, раздавались призывы к смене областного милицейского руководства, а отдельные СМИ распространяли мысль, что власть является «не украинской», а «московской и масонской». Члены местной организации УРП совершили попытку сформировать и легализовать в виде структур «добровольных народных дружин» собственные «отряды украинизации».

Бросается в глаза, что в канун волнений, вызванных смертью Билозира, среди части местных обитателей сложилось заметное недовольство криминогенной ситуацией в регионе. Возникло даже своеобразное ощущение «загнанности в тупик», потери национального корня.

Избиение Билозира рассматривалось многими горожанами как следствие беспомощности правоохранительных структур перед преступностью. В частности, перед событиями 28 мая в городе было совершено нападение на одного из солистов группы «Пикардийская терция». В местных СМИ отмечалось также, что от покушений с начала 2000 г. пострадало много предпринимателей. Во Львове националистами распространялась мысль, что жители города становятся незащищенными перед криминальным миром. Массовые похороны Игоря Билозира, с этой точки зрения, подавались как протест против криминалитета и русского присутствия.

Вся без исключения русская поп-музыка стала восприниматься многими жителями Львова как проводник пропаганды криминальной субкультуры. Она характеризовалась местными журналистами не иначе, как «блатная русская попса». (Кстати, похожие формулировки были воспроизведены в 2004 г. в письме «12-ти аполитичных литераторов» в поддержку кандидата в президенты Украины Виктора Ющенко).

Возможно также, что волна недовольства на Западной Украине в мае и июне в 2000 г. была связана с раздражением тяжелыми экономическими условиями, в частности безработицей. Для экономического кризиса типичным является поиск «козла отпущения», на роль которого замечательно подходили «чужестранцы», в данном случае этнические русские. Из них легко было создать образ врага, агента иностранного государства, криминального авторитета и любителя грязной «блатной попсы», который подготовил убийство украинского композитора.

Провокационную роль в активизации массового протеста сыграла позиция львовской интеллигенции. Еще до смерти Билозира Научное общество им. Шевченко обратилось во Львовский областной совет с требованиями относительно изменений в этнокультурной сфере. При этом резкой критике подвергалась деятельность украинских русскоязычных СМИ наподобие телеканала «Интер» или газеты «Факты».

Трагическая смерть исполнителя давала им повод усилить, в терминологии исследователя национализма Эрнеста Геллнера, «ирредентистскую» пропаганду, то есть активизировать требования относительно того, чтобы гуманитарная политика государства формировалась исключительно на принципах монокультурной чистоты по принципу «однако страна — одна культура — один язык». Все эти события нельзя рассматривать вне влияния, которое на них произвели общеполитические факторы, действовавшие на Украине. Трагические события вокруг гибели Билозира происходили в условиях кардинальных политических сдвигов того времени.

В канун описываемых событий президент Леонид Кучма, заклейменный в июне в 2000 г. как представитель «масонской» и «чужбинной» власти, предпринял шаги, которые привели к драматичным изменениям в политической ситуации и самым серьезным образом отразились на судьбе возглавляемого им режима. В декабре 1999 года он внес на рассмотрение Парламента для утверждения на должности главы Правительства кандидатуру Ющенко, к которому благосклонно относились международные финансовые круги.

Назначение Виктора Ющенко руководителем правительства Украины, однако, повлекло неожиданные коренные изменения в расстановке политических сил. Своими первыми шагами новый премьер заручился максимальной поддержкой национал-демократических фракций парламента, симпатиями националистов и «национальной» интеллигенции. На него возлагали надежды избиратели западного и центрального регионов Украины. Устранение левого руководства парламента значительно ослабило стимулы к сохранению единства между центристами и правыми в борьбе с общим врагом в лице «коммунистической угрозы».

Все это происходило на фоне развернутой в январе 2000 года вице-премьером Юлией Тимошенко борьбы на энергетическом рынке, которая задевала интересы близких к президенту Кучме бизнесменов. В то же время «большевистский переворот» в парламенте усилил предпосылки для последующего дистанционирования Социалистической партии Украины от КПУ. Это, в свою очередь, сказалось на поисках председателем СПУ Александром Морозом партнеров по противостоянию режиму Кучмы среди политических сил, не относящихся к «левому» участку спектра.

Таким образом, на переломе 1999–2000 гг. сформировались условия, которые определили смену политической практики правых сил. От ориентации на режим Кучмы в борьбе с «коммунистической угрозой» они стали переходить к более резкому лавированию и сочетанию избирательной поддержки власти (как в случае с «большевистской революцией») с полу-оппозиционной деятельностью и риторикой.

Постепенно стали вырисовываться первые контуры будущего «оранжевого» проекта, опирающегося на личную харизму национал-либерального по своим взглядам Ющенко и направленного на мобилизацию социального протеста в преимущественно аграрных регионах центра и запада Украины.

Протест, который неуклонно расширялся и усиливался, был направлен в значительной мере против крупного капитала отечественного происхождения («олигархов»), хотя и лично Ющенко, и его окружение были плотно связанны с большим бизнесом. На западе страны протестное движение приобрело этнокультурный характер, совмещаясь с сильными этно-националистическими, антироссийскими и антикоммунистическими настроениями, общими по своей природе и происхождению.

Такая ситуация усилила спрос на общественнополитические «услуги» со стороны ультраправых групп, в первую очередь их флагмана в лице СНПУ, которая в радикальной версии артикулировала требования своих более умеренных и респектабельных партнеров в правом политическом лагере. Первым свидетельством радикализации украинской политики стали события 9 марта 2000 года, когда до тех пор неизвестная молодежная праворадикальная группа «Самоспйна Украина» под лозунгами возобновления «национальной революции 1990 года» захватила офис ЦК Компартии Украины в Киеве. При этом правыми активистами были выдвинуты требования запрещения КПУ, проведения люстрации, предоставления официального статуса ветеранам УПА, выдворения Черноморского флота России с территории Украины, «дерусификации и деколонизации» государственного образования и науки.