Внутренний СССР - О текущем моменте», № 8 (56), 2006 г. Страница 7

Поэтому:

Неработоспособность в условиях СССР американской классической версии НЛП, сложившейся к началу 1980-х гг. и распространившейся достаточно широко к 1985 г. среди «заинтересованных лиц», при её массированном применении в СМИ в ходе психологической войны за порабощение народов СССР — одна из главных причин краха перестройки недостроенного социализма в буржуазный либерализм западного образца [65].

Поэтому для “демократов” — буржуазных либералов — спустя 15 лет после казалось бы очевидной победы снова стали актуальны поиски жизненно состоятельного ответа на вопрос: Как жить и действовать дальше, чтобы выбраться из политического «сортира», в котором они оказались вследствие их собственного бездумья и некритичного восприятия неадекватных Промыслу разнородных произведений западного буржуазного либерализма? — На сей счёт есть разные мнения.

10. Дано ли третье?

Интернет-издание “Ежедневный журнал” 15.08.2006 г. опубликовал статью Михаила Делягина [66] под весьма ёмким и инфернально-точным (если непреклонно стоять на позициях буржуазного либерализма) заголовком: “Бойкот или коммуняки? Не отвертеться”. Если смысл статьи сконцентрировать в заголовке, выразив его более точно, то заглавие должно звучать так: “«Кукиш в кармане» либо «делягинский призыв» в КПРФ [67]: третьего не дано”.

Приводим её текст полностью (комментарии в сносках наши):

«Большая часть либеральной общественности России с восторгом отвергает Путина, но впадает в мучительное недоумение при поисках конкретного воплощения своего позитивного политического идеала. Если выборы в Госдуму вдруг приключатся завтра, потребность занять определённую позицию поставит её в исключительно неприятное положение.

Понятно, что невозможна — и не только политически, но и эстетически — поддержка прокремлёвских «Единой России», ЛДПР и «РоЖи» [68].

Неразумна поддержка сил, которым ни при каких условиях не грозит никакой заметный результат — даже если они выдвигают своими лидерами вполне симпатичных людей. При всём благородстве анонимной политической манифестации, в которую выразится голосование за них, оно лишь упростит правящей бюрократии «натягивание» явки.

Невозможна поддержка и таких славных в прошлом брендов, как СПС и «Яблоко». Первая партия, как можно понять, де-факто превратилась в придаток РАО «ЕЭС России» — государственной монополии, со всеми вытекающими последствиями, а вторая стала величиной, почти ненаблюдаемой [69]. Но главное, что руководители этих структур, несмотря на все отговорки, сделали недвусмысленный и окончательный выбор в пользу Администрации президента против оппозиции, а значит, и России. Голосовать за СПС и «Яблоко» после этого можно лишь по недоразумению: на деле, а не на словах они перестают отличаться от «крыльев» «Единой России», добровольно превращаясь в аналог ЛДПР и «ПарЖи» [70]. Превращение ещё не завершено, но необратимо: «точка невозврата» пройдена на «Другой России» [71].

В итоге выбор либералов трагически скуден: бойкот или поддержка КПРФ. Это шокирует. Однако Зюганов, в отличие от «статусных демократов», объявил «свободное посещение» «Другой России», а КПРФ, при всех своих недостатках, по внутреннему устройству остаётся самой демократичной партией.

Конечно, «естественный ход» — бойкот выборов как заведомо несправедливых. Либералы блюдут при этом непоколебимую верность принципам в стиле Новодворской [72] и Нины Андреевой [73] (т.е. не оказывают никакого сколь-нибудь заметного влияния на политику: наше уточнение при цитировании), избегают внутренних конфликтов и сохраняют почти идеальные отношения с Западом.

Поддержка же КПРФ породит жесточайший конфликт в среде либералов — вплоть до раскола и потери многих непримиримых [74]. Утрата светлого образа «борцов за демократию» ослабит и поддержку Запада. При этом либералы не могут быть уверены во встречной поддержке руководства КПРФ. Единственно возможный способ работы с ним, по-видимому, — навязывание ему качественно новой реальности [75].

Однако бойкот выборов тоже чреват потерями. Прежде всего, он обречён остаться незамеченным и бессмысленным в условиях, когда выборы заведомо нельзя сорвать (результат «нарисуют») и заведомо нет сил, чтобы разоблачить завышение явки.

Лозунг бойкота выборов не сулит никаких изменений в повседневной жизни людей и потому не даст им надежд, которых они жаждут. В итоге он увлечёт лишь небольшую часть политизированных граждан, и либералы останутся политическим клубом «в себе» — сектантами, запертыми в правом углу политической площадки [76].

Поэтому бойкот выборов — это по сути самоустранение из формализованного политического процесса [77], добровольное самооскопление, лишение себя даже тех скудных инструментов, которые он даёт. Если бы на Украине в 2004 году Ющенко и Тимошенко бойкотировали выборы, они сами лишили бы себя всякого права протестовать против их фальсификации и сделали бы свой успех невозможным.

Вопрос о бойкоте — это вопрос о мотивации. Если либералы хотят сохранить свои принципы в неприкосновенности, они должны требовать бойкота. Если они хотят изменить политическую систему — они должны поддерживать силу, протест которой против правящей бюрократии может быть политически значимым и статистически заметным. Сегодня это только КПРФ — как бы обидно это ни было для либералов.

Если они заботятся о себе, им нужен бойкот. Если они хотят заботиться о стране и бороться пусть даже за часть власти — им придётся поддерживать КПРФ так же и по тем же причинам, по которым в 1996 году они, скрипя зубами, поддерживали Ельцина как заведомо меньшее зло.

Эта поддержка даст им симпатии в среде среднего звена КПРФ, активистов и в целом людей левых настроений. Она создаст основу и работающий символ для той самой «объединённой» «право-левой» оппозиции, о необходимости которой так много и упоённо говорят либералы. Для многих из них необходимость выполнить свою часть работы по созданию этой оппозиции и, может быть, даже сделать первый шаг, окажется неприятной неожиданностью. Но сотрудничество давно пора переводить из плоскости псевдоэлитных [78] тусовок и конференций в плоскость повседневной «чёрной» работы [79].

Её основой может стать лозунг «даёшь руководство народного спасения»: грубо говоря, президент Касьянов при премьере Зюганове с расширенными полномочиями правительства [80]. Это даст внятную объединительную перспективу [81] и создаст либералам репутацию объединяющей, а не сектантской силы.

После принятия Кремлём решения о самоубийстве бабаковской «Родины» всё вышесказанное относится и к патриотам. Их выбор не менее трагичен, и обоюдное злорадство патриотов и либералов, равно склонных к маниловским мечтаниям, давно пора сменить на прагматичную трезвость и простую человеческую солидарность» (http://www.ej.ru/comments/entry/4556/).

Спустя неделю 22.08.2006 г. “Ежедневный журнал” опубликовал статью Алексея Макаркина [82] “Путь в Каноссу. Ответ Михаилу Делягину”. Её мы тоже приведём полностью.

«Михаил Делягин в своей статье предлагает радикально оппозиционным по отношению к власти демократам идти под знамёна КПРФ — за неимением лучшего. Представляется, что такой вариант является не просто худшим, но и невозможным.

Партнёрство демократов с коммунистами [83] можно сравнить с известным унижением германского императора Генриха IV, который был вынужден кающимся грешником явиться к воротам замка Каносса, где находился его заклятый враг Папа Римский Григорий VII. Императору пришлось переступить через себя, отказавшись от всего, что он отстаивал в предыдущие годы — в первую очередь, от примата светской власти над духовной. Точно так же и демократам придётся совершить нечто подобное — ведь они появились на политической арене как альтернатива коммунистам, как отрицание всей практики российского коммунизма, всех репрессивных традиций советского режима, неразрывно связанных с ленинско-сталинской партией [84]. Отметим при этом, что демократы и коммунисты — это две политические силы, для которых идеологическая идентичность является крайне важной [85]: в отличие от центристов разных мастей, которые позавчера были умеренными либералами, вчера — социал-демократами, а сегодня стали просвещёнными консерваторами.

Разумеется, у части демократов есть некоторый опыт политического общения с членами КПРФ — например, у «яблочников» в ходе проведения совместных протестных акций. Однако речь шла (и может идти впредь) только о сугубо ситуативных мероприятиях, при которых каждая из сторон сохраняла свою идентичность. Если же демократы пристроятся в фарватер к коммунистам и каким-либо образом идентифицируются [86] с ними на выборах, то только дезориентируют своих сторонников, которые воспримут такую позицию как свидетельство то ли беспринципности, то ли безнадёжности.