Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6479 ( № 37 2014) Страница 7

Николая Ивановича знают, уважают и ценят миллионы людей в России и на всём пространстве СНГ, во многих странах дальнего зарубежья, потому что он всегда делил свою судьбу с родным народом, жил и живёт его интересами.

Его многолетнее самоотверженное служение Родине отмечено многими государственными, зарубежными и общественными наградами, но самыми ценными он считал и считает доверие людей, их признательность за реальную пользу, принесённую им своей Родине.

Николай Иванович Рыжков – достойный сын великой страны, человек, уважаемый всеми, кто дорожит Россией, помнит прошлое, созидает настоящее и закладывает основы будущего.

Теги: Рыжков Николай Иванович , Портрет на фоне эпохи

Оковы на головах

Дмитрий Беляев.Разруха в головах. Информационная война против России. - Санкт-Петербург: Изд. Питер, 2014. – 256 с. – 4000 экз.

Знаете ли вы, что все ваши действия в интернете становятся известны иностранным спецслужбам? Знаете ли вы, что ваши телефонные разговоры легко могут быть прослушаны из-за океана, причём, разумеется, без вашего ведома?

Наверное, ещё пару лет назад многие просто рассмеялись бы, услышав о таком. Сегодня благодаря разоблачениям бывшего агента АНБ и ЦРУ Эдварда Сноудена мир узнал, что за всеми нами непрерывно следят. Одновременно в информационном поле идёт незримая и бесконечная война за умы людей, о которой сами эти люди могут и не подозревать.

Новая книга молодого писателя и блогера Дмитрия Беляева обнажает механизмы информационной агрессии вообще и агрессии против России в частности. Используя самые современные технологии, социальные сети и интернет, нас заставляют поверить в то, что нужно нашим противникам и ненавистникам. Например, в то, что у России нет будущего, что она обречена, так что лучше всего сложить руки, поднять белый флаг и встать на колени перед непобедимым врагом.

Из книги Беляева читатели узнают, какие технологии и средства используются сегодня при организации информационных атак против России; зачем фонд Сороса издавал миллионы школьных учебников по истории и другим гуманитарным дисциплинам; какие технологии использовала украинская "пятая колонна" во время евромайдана-2013; что за НКО «боролись за вашу и нашу свободу»; откуда берутся и распространяются по всему миру гнусные и лживые мифы о России...

Виктор СМАЛИН

Теги: Дмитрий Беляев , Разруха в головах

«События вырастают из глубины...»

"ЛГ"-ДОСЬЕ  

Гордин Яков Аркадьевич - историк, литератор, публицист, соредактор журнала «Звезда», лауреат премий «Северная Пальмира» (2000) и Царскосельской художественной премии (2001).

– Вы учились на филологическом факультете Ленинградского университета. Почему же вы занялись историей, а не филологией?

– Потому что после достаточно серьёзной жизненной школы – армии, пяти лет геологической работы в Заполярье – я почувствовал необходимость понять, почему великая и трагическая история нашей страны сложилась так, а не иначе. И что это означает для меня лично. Филология ответа на этот вопрос дать не могла. Ответ могла дать только русская история. Дала ли? Отчасти. Историк не может и не должен предсказывать будущее. Слишком велик риск ошибиться, слишком велика многофакторность процесса, слишком велика роль случайности. Но честно изучив прошлое, он может понять и постараться объяснить настоящее. Этим я и занимаюсь последние полвека, определив для себя то, что называют историческими развилками, моментами выбора. О них я, собственно, и пишу, отнюдь не претендуя на безгрешность своих соображений.

– Влияет ли, на ваш взгляд, современный политический процесс на литературу?

– Для подробного анализа современного состояния мира у меня нет достаточных данных. Я только категорический противник «теории заговора», столь популярной сегодня. В этом отношении я последователь Льва Толстого – убеждён, что крупные события вырастают из глубины, а не инспирируются из одного коварного источника. Уважаю людей и не считаю их марионетками. Разумеется, можно стимулировать события, когда для этого готова почва. Но почва, готовность человеческих общностей – главное. Очевидно, мир подошёл к очередной развилке. И пока, насколько я понимаю, выбирается отнюдь не лучший вариант. Хотя катастрофы вроде Первой и Второй мировых войн нынче невозможны. Но реальна концентрация негативной психологической энергии, которая может породить локальные, но крайне неприятные эксцессы. Необязательно военного характера. Всеобщая вражда и недоверие неизбежно снижают, так сказать, качество духовной жизни. А это влечёт за собой деградацию во всех сферах жизни. И восстанавливаться потом – долго и трудно.

Что до литературы, то она явно не готова к такому повороту событий. Да и не должна быть готова. Литература – не журналистика.

Великий роман о войне 1812 года был написан через полвека после события.

– Ну а вы, историк, намерены как-то реагировать на эту опасную развилку?

– В некотором роде. Я надеюсь переиздать в расширенном виде давно уже вышедшую и распроданную книгу «Мистики и охранители. Миф о масонском заговоре». Может быть, теперь она будет называться по-другому. Это история о том, как Николая I напугали серией доносов, утверждавших, что Россия уже захвачена коварными иллюминатами – неканонический масонский орден. В иллюминаты попал даже шеф жандармов Бенкендорф. Ордену иллюминатов, который не существовал уже с 80-х годов ХVIII века, приписывали все катаклизмы в мире – история чрезвычайно поучительная.

Надеюсь написать книгу о некоторых аспектах царствования Петра Великого. Это важно. Мы ведь и сегодня живём в петровском государстве. Давно сотрудничаю с весьма серьёзным издательством «ВИТА НОВА», в котором уже вышла моя двухтомная биография Ермолова («Литературная газета» её рецензировала), вышла книга «Русская дуэль. Философия. Идеология. Практика». И две названные выше книги, надеюсь, выйдут в том же издательстве.

Но есть и существенно иные планы. На будущий год мне, смешно сказать, исполнится 80 лет, и неплохо бы поразмыслить: отчего я пошёл в жизни тем путём, которым пошёл. Армия сыграла в этом выборе огромную роль. На экзаменах на аттестат зрелости я провалил тригонометрию, но меня это нисколько не огорчило, ибо решение было давно принято. Я хотел в армию и ещё летом отправился в военкомат. Мне очень повезло. У меня была необыкновенно разнообразная служба. Я был курсантом полковой школы отдельного стрелкового полка в/ч 1106, дислоцированного возле печально известного порта Ванино на Татарском проливе. После полковой школы служил в районе монгольской границы, в сибирской тайге. У меня были офицеры-фронтовики, которым я многим обязан. Это и гвардии полковник Хотёмкин, командир в/ч 1106, пропустивший нас через такие жернова, что потом мне уже ничего не было страшно. А мой начштаба батальона в инженерно-сапёрном полку, куда я попал после полковой школы, гвардии майор Ширалиев, – во время войны командир роты танкового десанта. Замполит батальона гвардии майор Мурзинцев, написавший благодарственное письмо моим родителям за то, что они воспитали такого солдата. А сколько у меня было друзей... Командиры взводов Стась Луцкий из Львова, Серёжа Мороз из Винницы[?] Украина… Если они живы, то что они думают о происходящем? А мой взводный – я был у него помкомвзвода – Миша Чигвинцев из Фрунзе... Если бы нам тогда сказали, что произойдёт через 60 лет, – мы бы умерли от смеха... Когда я демобилизовался, Луцкий написал мне на память трогательные стихи.

– О чём ещё хотите написать?

– Очень хочу написать о моей армии. Служба была отнюдь не мёдом.

Но трансформация нашей армии с тех 50-х годов по сию пору – важнейший материал для размышлений и анализа. И всё это имеет прямое отношение к сегодняшним событиям. Россия три столетия была военной империей. Армия осталась мощным фактором общественного сознания. Армия – особый огромный мир, сложнейшим образом связанный с жизнью страны. И надо понимать все достоинства и опасности этой ситуации для России. И то, что я намерен написать, – не просто воспоминания. Хотя сегодня для меня память о моих армейских годах, о моих армейских друзьях становится всё важнее.

Вот такая реакция.

Беседовал Владимир ШЕМШУЧЕНКО

Три обязательных вопроса:

– В начале ХХ века критики наперебой говорили, что писатель измельчал. А что можно сказать о нашем времени?

– Измельчал писатель нынче или не измельчал, можно будет с некоторой уверенностью говорить лет через пятьдесят. В 1830 годах для большинства читателей и критиков Пушкин «измельчал», исписался. К нему потеряли интерес. Глубокую и крайне актуальную «Историю пугачёвского бунта» не покупали, а критики бранили за недостаток вдохновения. «Современник» – журнал куда более высокого литературного уровня, чем все его конкуренты, провалился. На него подписывались крайне мало. Он разорил Пушкина.