Журнал Q - Журнал Q 07 2011 Страница 7

Эх, не смог его провезти по миру, не успел. Сам он побывал по делам лишь в ГДР и ЧССР. Маму я провёз по многим странам.

– Не уходите, пожалуйста, от вопроса о недостатках и работе над собой.

– Я не ухожу. Мне просто непонятны такие формулировки. Знаете, у каждого что-то есть от Бога, в генах. Есть люди, которые мне помогали. Это длинный-длинный ряд. А всё остальное… Мой отец был трудоголик, мама была трудоголик, сестра и я – тоже. Моя жена Наташа и – вижу – Соня тоже трудоголики. Я не могу без дел, мне непонятны праздники, кроме Нового года и Дня Победы. Какие выходные? Вот так и уходят недостатки и всякое праздношатание, в том числе в мыслях. Это позволяет держаться в форме.

– Однако ведь бывает: человек всего достиг на основном поприще, но платит за это утратой отношений, духовной близости, скажем, с детьми или любимой женщиной. Что, пустота? Зачем все усилия, если такая цена?

– За большой, незаурядный успех платят все. Или почти все. У меня из-за шахмат распалась первая семья… 1983–1984 годы были очень напряжёнными, семья не выдержала. Но я не мог оставить шахматы. Это моя жизнь, я в ней с четырёх лет. Близкие должны понимать.

– Женщины, как считают они сами, невероятно терпеливы…

– К перегрузкам они гораздо хуже подготовлены, чем мужчины. Я убеждён: нервные перегрузки женщинам начисто противопоказаны. Но как их избежать, я не знаю. Наверное, надо верить, любить того, с кем свела судьба, побеждать свой эгоизм… На самом деле женщины в большинстве своём очень нетерпеливы, часто хотят всего и сразу, не умеют благодарить, поскольку, видно, считают, что всегда заслуживают большего…

С Натальей мы 23 года вместе. В быту, кстати, я очень непритязателен. Есть что попало не буду, но могу сутки не есть. Или ограничиться бутербродами и чаем. Полочку прибить не смогу. Женщины это плохо понимают. Но как есть, так и есть.

– Перечисление названий ваших постов заняло бы много места. Я насчитал минимум десяток. Ну жили бы себе спокойно. Почему решили выдвинуться на пост президента ФИДЕ и даже сблизились с заклятым соперником Гарри Каспаровым?

– У меня всегда был широкий круг интересов. В 30 лет я возглавил Советский фонд мира, тогда как средний возраст работников его был тогда около 60. До сих пор я в этом фонде председатель. Фонд «Чернобыль» я организовал по своей инициативе, считал это полезным, нужным. И не жалею. Моя жена удивляется, как в течение часа я могу заниматься десятком разных дел. Но как-то так получается. Вот и всё. Простой ответ. Надо иметь в виду, что общественные организации куда мобильнее, чем госструктуры. Мы решения принимаем быстро. Решили помочь – делаем без проволочек.

ФИДЕ. Можно много говорить. Мне тут всё понятно, это моя область. До 2000 года за 114 лет было всего 14 чемпионов мира по шахматам. Это были самые лучшие, победы давались в трудной борьбе. За минувшие 10 лет появились уже 6 чемпионов мира. Поток, конвейер. Звание девальвировалось, престиж шахматиста упал. Вместе с именами ушли призовые. Все шахматные стандарты снизились. Неприятие этого и объединило нас с Каспаровым, у нас тут одно видение. Илюмжинов вроде бы осознал ошибочность многих своих решений и действий. Намечено увеличить количество партий в матче за чемпионство. Согласился он и с тем, что надо проводить матчи претендентов, отменить платежи за международные звания, с необходимостью усилить связи ФИДЕ с ЮНЕСКО, ЮНИСЕФ, МОК. И кое-что ещё. Но пока всё делается без глубокого плана.

Стать президентом ФИДЕ для меня не было самоцелью. Мы руководствовались тем, что надо вернуть шахматам былой авторитет, добиться включения их в школьные программы – ведь шахматы дисциплинируют ребят, развивают память, логику мышления. И многое другое поменять – решительно и быстро. Не буду вдаваться в подробности президентских выборов ФИДЕ, на которых победил Илюмжинов. Он, кстати, даже не представлял своей программы. Поживём – увидим. Так просто отдавать шахматы кому-то, позволять наживаться на них шахматным чиновникам я бы не хотел.

– В СССР при социалистической уравниловке было множество ярких людей, которых называли гордостью нации. В их числе Третьяк, Роднина, Карпов… Смена формации привела и к смене образцов для подражания. Знаем, кого усиленно навязывают наши ТВ-каналы, обойдёмся без имён. Между тем именно такие люди, которых я назвал, а есть и другие, вправе быть знаменем и новой России, а также, допустим, специальными советниками президента РФ или его полномочными послами при выполнении деликатных поручений. Страна, по-моему, только выиграет. У нас подчас легко списывают на свалку даже значимое. Разве не так?

– Я не понимаю… Почему принижаем свои успехи, достижения, людей, своё давнее и недавнее прошлое? Я тут не себя, конечно, имею в виду. Но, допустим, лучшие советские фильмы не хуже голливудских. И сейчас выходят прекрасные фильмы. Что касается «новых звёзд», они разные. Есть настоящие. Жаль, их подчас провоцируют, втягивают в скандалы, потом им приходится оправдываться, судиться.

Но и старый конь борозды не портит. Недавно во Франции, а это не самая шахматная держава, проводился опрос узнаваемости шахматистов. Выяснилось, что если Каспарова и меня знают примерно по трети опрошенных, то Ананда, нынешнего чемпиона, – всего 6 процентов, остальных – ещё меньше.

Предложит ли что-то президент таким людям, как Роднина, я не знаю. Его выбор. Например, на Украине таких чемпионов, как Борзов и Бубка, власти, а не только люди ценят выше, чем у нас своих. К их мнению прислушиваются, делают практические выводы. Наверное, мы просто богаче на имена. Вот школу Родниной не можем открыть несколько десятилетий. Понятно, спортсмен или серьёзный музыкант – это не нефтедобытчик. Но если без шуток, то независимый человек всегда честнее. Он президенту скажет то, что другой побоится. И действовать будет с душой и эффективно. У нас в привычке – побеждать. Во многих странах мира стараются использовать потенциал независимых людей. В нашей стране остаётся только ждать.

– Теперь пора о совсем серьёзных вещах. О власти, политике, экономике. Вы ведь как-никак дипломированный экономист, выпускник ЛГУ 1978 года. Кто-то сказал про вас: насколько Карпов велик как шахматист, настолько скромен как человек. Готовы ли «не скромничать», откровенно высказаться?

– (Смеётся.) Готов.

– Вы были членом ЦК ВЛКСМ, депутатом Верховного Совета СССР, послом ЮНИСЕФ... Для многих в мире вы не просто чемпион, но и общественный деятель. А у нас… Посмотришь теледебаты и ток-шоу на каналах – одни и те же лица. Кажется, эти люди просто живут в «Останкино», перемещаясь из студии в студию.

– Такие кочевники есть. Привлекаются и специалисты, которые имеют основания участвовать в дебатах. Но их формат чаще всего странен. Участников много. Никто толком не успевает высказаться. Эмоции перехлёстывают. Драчка. Нужны забияки. А ведь и так всюду раздрай. Я не уважаю такого рода программы. Уже ведь не 80-е и не 90-е годы прошлого века. Нужно больше осмысления, анализа, точных рекомендаций. Лучше, когда два-три человека и каждый может изложить свою позицию. К тому же я неудобен для нашего ТВ, поскольку не озвучиваю того, во что не верю и что не осмыслил. Опасения у меня вызывают телеведущие. Кроме уж точно В.В. Познера. Они нередко ведут себя как гуру, подводят итоги, делают выводы. Участники и зрители к ним обращаются чуть ли не как к судьям. Ларри Кинг в Америке приглашал людей не для того, чтобы самому засверкать, а для того, чтобы максимально помочь приглашённому гостю раскрыться.

– Ваша политическая позиция… Тут я честно в замешательстве. В 1996 году вы поддержали на выборах Ельцина. Что, были ему по-человечески благодарны за Дворец шахмат в Екатеринбурге? Он же как-то пообещал, что дворец построят, и слово сдержал. В 2007 году на выборах в Госдуму поддержали КПРФ. Может, пользуясь шахматными понятиями, в 96-м вы видели, что ходы КПРФ ведут к регрессу, проигрышу позиции, потерям для страны, тогда как в 2007-м шахматная партия приняла другие очертания? И что сейчас происходит на доске политических шахмат по имени Россия? Смена фигур произошла в Москве. Как к этому относитесь? Говорят, в не столь далёкие времена вам предлагали отдать особняк возле метро «Кропоткинская», принадлежащий Фонду мира. Наверное, не за бесплатно…

– С Ельциным я был знаком до его приезда в Москву, встречался, когда он был первым секретарём МГК КПСС. Однажды он сказал мне: «В Москве невозможно работать. Особенно по кадрам. Снимешь какого-нибудь директора магазина, звонят чуть ли не из Политбюро. В Свердловске я был хозяином и знал, что надо делать». Как руководителя я его ценил, но со страной он мог обойтись аккуратнее. Было два Ельцина. Ещё по Уралу я знал, что он может выпить, но в меру. Если бы не развилась эта слабость, то многие события в России пошли бы другим путём. Как я понимаю, в какой-то момент решения за него стали принимать другие люди.