Газета Завтра - Газета Завтра 207 (46 1997) Страница 7

Впрочем, антигазпромовская экспансия ОНЭКСИМа может и захлебнуться. Против нее выстраивается линия фронта: Госдума (ее черномырдинское крыло) - Совет Федераций (многие губернаторы выступают против проникновения иностранцев в трансрегиональную нефтяную инфраструктуру). Во всяком случае запланированная на 1998 год продажа “Транснефти” и “Транснефтепродукта” скорее всего сорвется. Впрочем, в свете последних событий, может сорваться и продажа Роснефти.

Следующий год обещает быть тяжелым. Возможно, он станет годом отрезвления. Во всяком случае, входим мы в него с минимальным набором иллюзий, многие из которых развеяны обвалом на фондовом рынке. Центробанк и Минфин лихорадочно крепят оборону на своем основном пятачке - на валютном рынке и на рынке государственных ценных бумаг, пытаясь спасти остатки “финансовой стабилизации”. За пределами этого пятачка десяток иностранных инвестиционных компаний (не без участия Сороса) продолжает энергично сбивать цены фондовом рынке, попутно “освобождая” от оборотных средств несколько сотен промышленных предприятий. Этот обвал, надо полагать, освободит хозяйственников от детской веры в чудеса “портфельной” экономики.

Но одни иллюзии уходят, а другие остаются. Так, увы, у многих еще в ходу иллюзии о спасительности “прямых” иностранных инвестиций, которые будут иметь гораздо более тяжелые последствия, нежели иллюзии, уже изжитые. В особенности, если иностранные инвесторы будут получать контроль над базовой инфраструктурой российского хозяйства. Дорогую цену заплатит Россия тогда за межклановые дрязги, за неспособность элиты к серьезным договорам, к ответственному поведению, крупному стратегическому целеполаганию. Ко всему тому, что превышает дрязги вокруг 90-тысячных гонораров.

“Книга о приватизации” в этом случае превратится в “Кровавую книгу судеб” - и приватизаторских (Бог бы с ними), и тех 200 миллионов, которых впишут “за так”. Впрочем, за так ли? За грехи обласканных “обществом” авантюристов на “мерседесах”, за бездарность открывшей рот оппозиции, за неумение общества отстаивать свои инте- ресы, выдвигать лидеров, самоорганизовываться, наконец, думать всерьез о своей судьбе. В общем-то выходит, что не за так, а по заслугам… Так, вроде бы?

А. БАТУРИН

Николай Губенко:

“КАКАЯ ВЛАСТЬ - ТАКАЯ И КУЛЬТУРА”

До 1991 года театр и я сделали все, чтобы вернуть Юрия Любимова, понимая его ошибку, понимая, что ему невыносимо на Западе. Понимая, что он режиссер сугубо советских компонентов.

Что я имею в виду? Вспомним интервью, в котором Любимов обрушился с критикой на итальянцев за то, что ограничивают его свободу действий. Любимов писал письма генеральному секретарю итальянской компартии Берлингуэру с просьбой оградить его от пожароохранных служб в театре в Болонье, где он работал: пожарные не давали на сцене закрыть какой-то выход. Главный итальянский коммунист Берлингуэр был просто в ужасе, не мог понять, почему советский диссидент обращается к нему с такой просьбой. В Италии пожарные не подчиняются никаким идеологическим указаниям. Это был типично советский подход - жалоба в инстанции. Так было и во Франции, когда компартии Франции тоже “досталось” от Любимова за что-то его не устроившее… Налицо была все большая политизация, а вместе с ней и деградация прекрасного режиссера. На Западе он, как правило, клишировал спектакли, давно поставленные на Таганке, да еще стал специалистом по опере. (Недавно наша публика стала свидетельницей его экзекуции над “Пиковой дамой” П. И. Чайковского). Как он сам говорит о себе в этом контексте: “Я был оперо-уполномоченным”.

В. Б. Может быть, вспомнилась многолетняя работа в НКВД?..

Н. Г. Того успеха, которым пользовался Любимов на Таганке, на Западе у него никогда не было… И, наконец, в 1990 году, когда все, начиная от генсека КПСС, и заканчивая актерами Таганки, сделали все, чтобы помочь человеку вернуться на Родину, чтобы блудный мастер вновь припал к источнику своего вдохновения, Любимов возвращается и говорит тем, кто его спас: “Вы мне не нужны! Мне нужно 15 человек, а остальные - балласт…”

Я своими глазами читал контракт, подписанный им с Гавриилом Поповым, где черным по белому значилось, что “только я, Любимов, вправе привлекать иностранных инвесторов, только я, Любимов, вправе нанимать и увольнять актеров… а все спорные вопросы должны решаться в международном суде в Цюрихе…” Боязнь, испуг, страх, ужас у большей части труппы! Актеры прибегают ко мне: “Это несправедливо! Защити, выручи, Коля!”

Справедливость, а по нынешним обывательским меркам - это едва ли не синоним идиотизма, заставила меня вмешаться, защитить тех, кого Любимов хотел уволить. Вот до сих пор и защищаю, выручаю. Притом, что пятый год ни копейки из бюджета, а кормить людей надо. 147 человек. Да еще здание, его надо тоже содержать, надо делать репертуар. Если бы не помощь зрителей, друзей, попечителей, мы бы не выжили. В результате: “Чайка”, “Иванов”, “Мы попали в западню” А. Чехова, “Белые столбы” М. Салтыкова-Щедрина, “Враги” М. Горького, “Дурь” Н. Некрасова, “День Победы” по советской поэзии, “Принцесса и свинопас” Г.-Х. Андерсена и, наконец, в ближайшее время - премьера “Про Федота-стрельца…” Л. Филатова. Таков репертуар театра.

Можно было бы сделать и больше, если бы не безденежье и откровенное удушение театра, которое Любимову - в его бытность “инакомыслящим” в советские времена - и не снилось.

В. Б. Что же является концепцией театра? Что, кроме простой необходимости выживания, объединяет людей? Какова идея театра? Ведь не секрет, что вокруг тебя объединяются отнюдь не только твои политические единоверцы. Ты входишь в коммунистическую фракцию Думы, но тот же прекрасный русский актер Леонид Филатов далеко не левых убеждений. Как и другие звезды Таганки, ушедшие к тебе от Любимова: Зинаида Славина, Инна Ульянова, Наталья Сайко… Почему большинство старой легендарной Таганки оказалось с тобой? У тебя ставит интересный нашумевший спектакль Сергей Соловьев, к тебе приносит пьесы Леонид Филатов. Что ими движет?

Н. Г. Ты прав. Сергей Соловьев - абсолютный гайдаровец. А идеология Гайдара, идеология насилия, обмана и истребления народа, для меня неприемлема. Леня Филатов тоже отнюдь не коммунистических взглядов. Но это не мешает всем нам увлеченно работать вместе. И возможно ли какого-либо человека причислить к какому-то единообразному идеологическому направлению?

Символика Христа может объединять миллионы людей, но его идеи до такой степени разнятся в душах, что даже лик Христа за многие века обрел самые разные портретные черты. Государство обязано обеспечить человеку принцип социальной справедливости: помочь развитию его таланта, поддерживать уровень профессионализма, расширить круг знаний, дать импульс его интеллекту, материальное и духовное благополучие.

У нас же реальная политика государства, власти, если ты, конечно, ей неугоден, состоит в том, чтобы уморить художника голодом. (Смотрите исполнение бюджета за этот год). Если не удается уморить, то власть любым способом пробует “приспособить” художника. Только задания художника шире и глубже заданий “реальной политики” и потому труднее воплощаются. Нас, таких разных, объединяет искусство, посредством которого мы надеемся улучшить мир.

Я воспитывался без отца и матери, которых не стало во время войны, когда мне было одиннадцать месяцев. Государство накормило и одело в детских домах, интернатах 19 миллионов таких же, как я, военных сирот, дало им образование, профессию, обеспечило работой.

Государство, то есть народ, потерявший в войне 27 миллионов соотечественников, окровавленный, голодный, нищий, в тяжелейших условиях послевоенной разрухи, не задумываясь, взял на себя опеку над обездоленными. Такова была идеология. Причем отнюдь не только на политическом, властном уровне. Миллионы детей были усыновлены, удочерены простыми людьми, будь то в Узбекистане, Туркменистане или в Сибири, куда они были эвакуированы во время войны. Мой брат и сестры тоже. И делалось это не для продажи детей (ты знаешь, что это стало сейчас одним из видов “предпринимательства”), а из простого чувства сострадания. Вот за это миллионы таких же, как я, и поклоняются советскому государству, духовному величию, подвигу его граждан. За доброту, за сострадание, за общность людей, за дружбу без различия национальностей. Разве тогда мы задумывались, кто из нас кто: грузин, украинец, русский, печенег или еврей?

В. Б. Этот принцип равенства пришел из царской империи…

Н. Г. Полагаю, что в царской империи, при наличии черты оседлости, такого равенства не могло быть. Для евреев, в частности, в учебных заведениях была введена процентная норма. В 1887 году была сокращена территория черты оседлости, и началось выселение евреев из местностей, которые были исключены из нее. Напомню тебе, что 1891 году, когда правительство начало “чистку” Москвы, из города было выселено 38 тысяч евреев. Выселение проводилось московским генерал-губернатором, великим князем Сергеем Александровичем, совершалось жестоко и вызывало немало трагедий. Даже Исаак Ильич Левитан, которого к тому времени считали ведущим пейзажистом, подвергся выдворению из Москвы. За него вступились влиятельные люди, и только благодаря их усилиям он смог вернуться в Москву. Но художник помнил это унижение до гроба.