Станислав Гагарин - Дневники «Отечества» Страница 7

Доколе такое будет продолжаться?

Оппоненты архиепископа Кирилла, сразу осудившего нравственную позицию Зубра, нашумевшего в перестроечной публицистике Тимофеева-Рессовского, будто ничего нет выше науки, довольно деликатно возражали иерарху, будто бы одновременно соглашаясь с ним и его доводами. Это верх благородной дискуссии — возражать, соглашаясь. Или наоборот, соглашаясь, возражать. От перемены мест слагаемых сумма не изменяется. Помните из арифметики?

Даже сам Гранин, давший Зубру вторую жизнь, прошелся по «опасно возрастающему самомнению человека, которое и привело во многом к экономическому кризису».

А потом, ничтоже сумняшеся, заявил, что истоки окаянного антропоцентризма гнездятся в язычестве, в последнем его, дескать, куда больше, нежели в христианстве:

— И нет совершенно восторга перед гармонией, красотой природы, неисчерпаемостью ее тайн, перед которыми достижения разума — ничто. То есть человек с малых лет воспитывается в сознании своего могущества, исключительно. Он не рассматривает себя как часть природы. И в этом больше языческого, чем христианского.

Сие слово члена Союза писателей СССР Гранина о современных учебниках биологии. А знает ли сей дискутант, что самые совершенные учения о гармоничном слиянии человека с Природой были созданы язычниками-греками, а возрожденцы-утописты, проповедавшие идеи казарменного социализма — смотри, как образец, «Утопию» и «Город Солнца» — были правоверными христианами? Да, в поклонении древних славян богу солнца Яриле больше смысла и разумного соглашения с природой, больше истинного космизма, нежели во всех книгах Старого и Нового заветов вместе взятых!

Впрочем, разговор о подозрительно громкой шумихе вокруг реанимации христианства в Отечестве тема особая, и мы к ней обязательно вернемся.

Но вот объективности ради скажу, что только мысли, высказанные архиепископом Кириллом, носили в упомянутой дискуссии деловой, практический характер. Впрочем, в прежние времена православная церковь как раз и отличалась здоровым практицизмом. Проявив недюжинную эрудицию, ею не всегда могли блеснуть академики и доктора наук, владыко вполне толково поставил вопрос о том духовном базисе деятельности человека, от которого и зависит его личностное и общественное видение мира. И вот тот взгляд, который навязали нам в эпоху Возрождения и позднейшие времена предтечи нынешних либеральных витий, как раз и получил кособокое развитие, когда в стройной фигуре Человека гипертрофированно выпятилось одно только брюхо.

Вот и стали мы племенем с обширными животами, куда стараемся захапать все, что плохо лежит, все, что удается урвать у ближнего, а то и самого дальнего.

Злой инстинкт, обозначенный как вполне безобидное с виду слово вещизм, завладел не только душами соотечественников. Он властвует всюду, рефлекс безудержного потребления, и человечество пока еще не знает, как избавиться от него именно потому, что сегодня люди управляются одними понятиями о добре и зле, а завтра уже другими.

И если в основе нравственности лежит принцип относительности, — сказал архиепископ Кирилл, — то у нашего общества и у всей человеческой цивилизации нет шансов на выживание.

II

А вот и пример такой относительности.

Утром 8 июля 1990 года, оторвавшись от недописанных страниц этого «Дневника», спешу в киоск на станции Голицыне за свежими газетами.

На первой полосе еженедельной газеты «Поиск», газеты академиков и гособразователей, вынесены в шапку слова: «Обвинения в адрес Сталина преувеличены!»

Ничего себе, правда?! Хватаю этот восьмиполосный листок… и приношу читателям мои извинения за легкий розыгрыш. Конечно же, до такого плюрализма мы не дожили. Пока в обвинениях Сталину никто усомниться не имеет права. Шайка бандитов по-прежнему бичует предводителя, резонно надеясь, что от этого их собственная вина — пусть не их лично, отцов и дедов, позднее казненных за не менее тяжкое палачество — станет меньше.

Конечно же, на первой полосе «Поиска» написано: «Обвинения в адрес Троцкого преувеличены». А на шестой странице обширное интервью под названием «Демон революции», оно посвящено жизни и деятельности Лейбы (Льва) Давидовича Троцкого (Бронштейна), сочиненное журналисткой Ладой Ляшенко и членкором Павлом Волобуевым, носит крайне комплиментарный характер.

При этом логика члена-корреспондента, к которой он прибегает, дабы обелить и возвеличить демона революции, просто потрясает. Вот вам, друзья, примерец на выборку.

В январе 1925 года Троцкий выходит в отставку и начинает заниматься формированием новых идей, анализирует НЭП и его перспективы.

— Именно к этому периоду, — вступает в разговор журналистка, — относится и левацкая идея Троцкого о сверхиндустриализации, подхваченная и осуществленная Сталиным? Плоды ее реализации мы пожинаем и поныне.

— Да, — соглашается член-корреспондент Волобуев. — Троцкий долгое время горел (?!) этой идеей, и сегодня во многих публикациях именно его обвиняют в тяжких последствиях ее осуществления.

Тут, вмешаемся, это уже Ваш Соотечественник толкует, надо объясниться. Троцкого критикуют, и то весьма редко, он стал уже фигурой неприкасаемой, как автора идеи. И только.

В любом случае критиковать Льва Давидовича нельзя, дает понять Волобуев. Индустриализация и техническое перевооружение страны в максимально короткие сроки, быстрыми темпами — вот мысль Троцкого.

Еще один вопрос, как говорят, на засыпку от Вашего Соотечественника. Не Троцкий ли с другими магистрами партийного ордена меченосцев, и в самой меньшей степени, пожалуй, Сталин, несут ответственность за то, что Россию пришлось поднимать из руин в рекордно короткие сроки? Почему мы, вякающие из подворотни по поводу персональной ответственности за указ, спасающий страну от пагубного пьянства, не поставим вопрос о персональной, пусть и физически запоздалой ответственности тех, кто развязал красным террором гражданскую войну, искусственно создавал голод в городах, натравливал рабочих на крестьян, а тех на Советскую власть, дабы иметь основания перебить хлебопашцев, кормильцев Земли Русской пулеметами?

Кто в этом персонально виноват? Перечислить фамилии? Нет надобности, все они обозначены в поминальнике общества «Мемориал», то есть «Память», если по-русски. Это общество совершенно необъективно чудовищные злодеяния в России начинает регистрировать только с тридцать седьмого года, когда репрессии задели своих, прежде безнаказанно изгалявшихся над русским преимущественно народом.

Далее Волобуев говорит о Троцком: «Он был очень гибким политиком и, возможно, столкнувшись с реальной жизнью, отошел бы от этой идеи как неправильной и нежизнеспособной. Но Сталин, долгое время критиковавший теорию Троцкого, в итоге стал ее сторонником. Больше того, именно Сталин и воплотил ее в жизнь, причем в извращенной форме… Так что обвинения в адрес Троцкого, мелькающие в нашей публицистике, явно преувеличены».

Вот так. Хороший умный Троцкий выдвинул бредовую идею, но воплотить ее не смог — власти не было. Бяка и какашка Сталин властью обладал, мог воплотить что угодно. Идею Троцкого он своровал и провел в жизнь. Плоды этого мы сейчас пожинаем, ну и так далее.

Ergo — Сталин суть нехороший человек, редиска. Троцкий изначально хороший человек, замечательный политик, революционер, «один из самых неординарных людей XX века».

Последние слова принадлежат Волобуеву.

Впрочем, в этом безудержно захваливающем стиле опубликованы десятки статей, открывших для себя нового мессию. Сработал принцип относительности, абсолютно недопустимый в нравственных оценках. Об этом и говорит архиепископ Кирилл.

…Особенно старается возвысить Троцкого генерал-полковник Волкогонов. Метаморфозы доктора философских наук просто удивительны и непредсказуемы, я бы даже сказал — фантасмагоричны.

Мне довелось встречаться с Дмитрием Антоновичем, правда, не так часто, как адмиралу Зимину, написавшему философу-генералу открытое письмо. Но и тех коротких встреч, которые имел с Волкогоновым Ваш Соотечественник, достаточно, чтобы с изумлением воскликнуть:

— Вы ли это, Дмитрий Антонович?! На вас просто лица нет…

Да, удивительные перевертыши какие-то вокруг, оборотни, вервольфы… Черт те что! «Советская культура» называет Сталина Сатаной, и это понятно, иначе назвать его эта газета, редактируемая бывшим сталинистом, не может. А вот Бухарина она зовет Иисусом Христом. Тогда по сходной, так сказать, пропорциональной раскладке Лев Троцкий тянет никак не меньше, чем на самого Саваофа. Или бога Яхве, кому как поглянется. Мне лично и моим соотечественникам все равно, уж мы-то хорошо знаем истинную цену демону, а также злодею революции.