Сводка Информационная - Информационная сводка КЛФ - No 5 Страница 7

= 22 =

ряды, предназначенные для прессы. Мы же - бормоча:"Буржуи проклятые!"плетемся в конец зала.

Садимся. Сейчас, по прошествии полугода, уже трудно восстановить подробно все как было. Поэтому что-нибудь могу и упустить. В начале, как обычно, музыка играет торжественно что-то очень известное. Ван Тоорн и еще несколько человек ( один из них оказывается американским послом ) произносят небольшие речи. Как я уже заметил, все торжественные речи здесь особыми длиннотами не отличаются. На сцене стоит стол, на котором выставлены 12 одинаковых позолоченых ракет. Это и есть, так сказать, Хьюги. К слову, наша "Аэлита" покрасивее будет. На сцене появляется какой-то мужик в экзотическом наряде: смокинге, цилиндре, с древним саквояжем в руках, а за ним еще несколько человек. Из отдельных реплик со сцены я догадываюсь, что сей джентльмен есть не кто иной, как сэр Хьюго Гернсбек, которого считают отцом американской фантастики, и чьим именем награда и названа. На сцене, конечно же, не сам досточтимый писатель, почившый около тридцати лет назад, а лишь образ его. Перед зрителями разыгрывается какое-то действо, смысла которого я не улавливаю, заканчивающееся тем, что бедного сэра уволакивают под руки. Подходит время самого награждения. Оно протекает достаточно традиционно. За трибуной стоит какая-то экспансивная женщина. Она объявляет раздел, т.е. за что дается награда: за роман, повесть или рассказ, картину, фэнзин и т.д.(Всего таких разделов двенадцать). Затем перечисляет имена претендентов, обычно пять-шесть. При произнесении каждого на экран проецируется его портрет и изображение того, за что могут дать Хьюго : обложка книги, журнала, картина и т.п. Если соответствующее фото или портрет отсутствуют, то вместо него проецируется стилизованная табличка с названием или именем. После того, как все претенденты названы, женщина на сцене вскрывает находящийся у нее запечатанный конверт и истошным голосом выкрикивает имя того из шести, кто избран лучшим. Зал взрывается криками и аплодисментами. Счастливчик - или, в случае отсутствия, его представитель - взбегает на сцену, получает из рук Гернсбека, которого к тому времени, судя по всему, выпустили, золотистую ракету, произносит несколько растроганных слов в микрофон и уходит обратно. Процедура повторяется. Помимо двенадцати Хьюго, вручается еще два приза: один из которых посвящен памяти Джона Кэмпбела. Затем все лауреаты снова выходят на сцену, на этот раз все вместе. Опять говорят что-то, и церемония заканчивается. Всего она заняла что-то около двух часов. Еще один приятный момент: буквально через двадцать минут после окончания

= 23 =

церемонии везде появляются стопки листов с именами лауреатов. Вот это оперативность!

Нам же с Андрюхой пора идти на встречу с фэнами Кембриджского Университета. Party проходит в уже знакомом нам отеле Bell-Air. Мы поднимаемся по указанному в записке адресу и оказываемся в обычном гостиничном номере, но комната полна основательно. Постоянно кто-то входит и выходит. Мы осведомляемся у близсидящих молодых людей, кто тут Гарет Ресс. Они озираются и отвечают, что сейчас его вроде нет, но он обещался быть. Глядя на наши погрустневшие физиономии, они двигаются и предлагают нам его здесь обождать. Мы садимся - ну не уходить же, раз пришли. Нам наливают пиво - как я замечаю, кроме пива тут нет ничего , и вообще, Party чисто внутренняя, скорее, просто тусовка.Посмотрев на наши бэджи, окрест сидящие заметно оживляются: "Так вы из СССР?"- и тут начинаются традиционные разговоры. Отличие от вчерашней Party то, что мы, во-первых, сидим и, во-вторых, не забываем вовремя чего-нибудь съесть. Все это продолжается часа полтора. Клевые там ребята. Меняемся адресами. Один заносит наш адрес не в записную книжку, а в калькулятор, желая, видимо, нас удивить. Ну и что! Вижу я такое, может, в первый раз, но падать в обморок от изумления не собираюсь. У меня к таким штучкам уже иммунитет выработался. Время к полуночи, а человек, пригласивший нас сюда, так и не появился. А может и появлялся, да мы не заметили. Ну да ладно. Пора идти на следующую Party. Хотя время и к полуночи, но мы теперь не беспокоимся, как добраться до общежития: "Волга" николаевцев существенно упрощает дело. Gopher's Party представляет из себя уже вообще черт знает что. Огромный холл где-то на задворках Конгресс-Центра забит народом так, что не продохнуть. Из них, как мы понимаем, две трети не имеют никакого отношения к гоферам. У стены стоят несколько столиков, за которыми выдают выпивку. Играет музыка, где-то в противоположном конце молодежь танцует. Если здесь надоело, можешь выйти на улицу, выход здесь же. Снаружи стоит нечто вроде куба с надувным дном и надувными же стенами, в котором оживленно прыгают 10-15 человек. Развлечение еще то. Мы пробиваемся к столику с выпивкой. Николаевцы хотят обменять бутылку "Русской" водки на бутылку "Смирновской". Мужик за столом радостно соглашается, но через минуту возвращается грустный, неся в руках наполовину опорожненную бутылку "Смирновской". Это - объясняет он - все, что осталось. Неудачка опять,- говорят николаевцы. Оказывается, они пытались проделать такой обмен в течение всего вечера, но им круто не везло : буквально на каждой Party они успевали к последней уже начатой бутылке. Фатальная невезуха. Потолкавшись и пообщавшись с окружающими (

= 24 =

среди которых был непременный Арвид ) часа полтора, мы решаем, что пора и честь знать. Вытаскиваем Юру-шофера из кинозала, где он провел почти весь вечер, смотря фильмы и не понимая ни слова, и едем в "Окенбург". Там мы с удивлением обнаруживаем, что в нашей комнате ( я забыл сказать, что, когда селились николаевцы, я попросил, чтобы нас поселили вместе ) нет ни одной свободной койки. Ну и нравы у них - подумаешь, в два часа вернулись. Короче, случайно обнаружив совершенно пустую комнату, мы решаем даже не вызывать администрации, а просто расположиться там. Что и проделываем.

26.08.90. Воскресенье.

Утром просыпаемся с тяжелой головой. Но надо вставать, завтракать и уходить, такие уж здесь подлые порядки. Перед завтраком сообщаю администратору о вчерашнем, он ужасается и говорит, что эта комната предназначена для группы, и мы должны ее освободить. Однако сейчас он не может назвать новый номер и просит нас приехать днем. Мы лишь хмыкаем днем! - и уходим.

В Конгресс-Центре все по прежнему. Шум, гам. Даже и вспомнить особенно нечего. Бабенко этой ночью уехал и попросил Курица поговорить с Гаррисоном от имени кооператива "Текст" на тему издания его (Гаррисона) произведений. И теперь Леня одержим идеей поймать Гаррисона. Он и меня порывается с собой везде таскать, а то сам не уверен, что сможет единолично объясниться с писателем. Но я ему говорю, дескать, ты его сначала найди, а там уж помогу как-нибудь. Видим Арвида, у него разбит нос, вероятно, после вчерашней вечеринки, но он ничуть не унывает и снова спрашивает, как дела. Основное событие сегодняшнего дня маскарад. По программе он должен быть вечером, но уже сейчас тут и там навстречу попадаются фигуры в совершенно невообразимых одеяниях. Чувствуется, что если кто делал себе костюм, то делал его на совесть. Иного увидишь - в дрожь бросает. Вот тут нашим конвенциям до буржуйских пока еще далеко. Впрочем, думаю, это вопрос времени.

За столом напротив нас Бриджит и компания продолжают заниматься сбором средств для НФ-библиотеки Foundation. Для этой цели организована лотерея. Помимо нее сбор средств идет и символически. На столе стоит небольшое, но свирепое на вид чудовище с открытой пастью. "Он ест

= 25 =

деньги", - гласит надпись. Суть в том, чтобы собрать монеты как можно большего количества стран. Естественно, мы тоже сделаем свой взнос, кладя в пасть несколько гривенников.

День протекает незаметно. После обеда появляются Буря с Тачковым. Они веселились на Party до утра, а затем поехали к себе в кемпинг, где солидно продрыхли. Зато сейчас как огурчики. А меня так-из-за дурацких порядков в общежитии ужас как тянет в сон. Прибегает возбужденный Леня, хватает меня за руку и куда-то тащит. Оказывается, он вычислил, где поймать Гаррисона - через несколько минут у него речь в зале Принца Виллема Александра. Это так принято: все Почетные гости, помимо участия в обычной программе обязательно должны произнести большую речь. Холдеман и Йешке говорили вчера, а вот Гаррисон - сегодня. Мы бежим в зал и занимаем место. Гаррисон выходит на сцену и начинает что-то говорить. Не понимаю абсолютно ничего, т.к. хочу спать. Кошу глаз на Леню, а Леня глаза закрыл и посапывает тихонечко. А мне чего отставать, делаю то же самое. Через некоторое время Леня меня будит и спрашивает, не будет ли это неприличноподходить к Гаррисону после того, как хорошенько поспали на его речи. Я говорю, что, пожалуй, будет. Тогда Леня предлагает уйти, т.к. делать здесь все равно нечего, а поспать - уже поспали. У меня в голове проносится мысль: а не будет ли неприлично подходить к Гаррисону после того, как мы сначала поспали на его речи, а затем вовсе встали и ушли... Но дело сделано, мы уже слиняли.