Арсен Мартиросян - На пути к Мировой войне Страница 74

2. Резко ускорить подготовку нацистской Германии к нападению на СССР. По наблюдениям Запада, Гитлер сильно отставал в военно-экономической подготовке к войне.

Речь идёт не только об использовании промышленно-сырьевого потенциала Судетской области. Это, как говорится, само собой. Речь тогда шла — это было предусмотрено устными договоренностями между Гитлером, Чемберленом и Даладье — о том, что после захвата Судет, спустя несколько месяцев Гитлер захватит всю Чехословакию, военно-промышленный потенциал которой был чрезвычайно велик в те времена.

Для сведения. В те годы удельный вес Чехословакии на мировом рынке вооружений и боеприпасов составлял 40 %! Десять основных оборонных заводов этого маленького государства в Центральной Европе ежемесячно производили 1600 станковых и 3000 ручных пулемётов, 130 тыс. винтовок, 7 тыс. гранатомётов, 200 орудий, а также танки и самолёты. Уже после оккупации Чехословакии, 29 апреля 1939 г., Гитлер заявил своим соратникам: «Хочу, чтобы вы имели хотя бы некоторое представление о почти астрономических цифрах, которые дает нам этот международный арсенал, расположенный в Центральной Европе. Со времени оккупации мы получили 1582 самолёта (на 1.Х. 1938 г. в люфтваффе имелось 2200 самолётов, то есть за счет Чехословакии ВВС Германии одномоментно увеличились на 72 %! — A.M.), 581 противотанковую пушку, 2175 орудий всех калибров, 735 миномётов, 486 тяжёлых танков (правда, тут Гитлер слегка загнул, ибо у Чехословакии не было тяжёлых танков, но сама названная им цифра означает, что танковые войска Германии одномоментно увеличились на 67,5 %, ибо на 1.Х.1938 г. панцерваффе насчитывали всего 720 танков — A.M.), 42 876 пулемётов, 114 тысяч пистолетов, 1,02 миллиона винтовок, 3 миллиона гранат, миллиарды единиц огнестрельных боеприпасов»[124] В результате такого военно-экономического «умиротворения» Гитлер смог одномоментно сформировать, вооружить, обмундировать и оснастить почти 50 новых дивизий вермахта! Кроме того, Гитлер получил тогда не только вооружение и снаряжение почти для 50 дивизий, но и даже золотой запас Чехословакии («добрая» Англия отдала), а также уникальный по своей эффективности и мощи военно-промышленный комплекс и всю военную инфраструктуру Чехословакии. ВПК этой страны внес исключительный вклад в разбой Гитлера на Востоке, а ее «братский» народ в течение всей Второй мировой войны послушно клепал оружие для преступного нацистского режима, лишь изредка — когда гитлеровцы урезали хлебную, но в основном пивную пайку — взбрыкивая, да и то под давлением извне[125]. Все это оружие нацисты широко использовали для развязывания Второй мировой войны и во время нападения на СССР. Использовавшиеся в вермахте чешские танки докатились до Москвы — последний из них был уничтожен 10 декабря 1941 года во время контрнаступления под Москвой.

Молчаливое одобрение Англии и Франции грядущего гитлеровского захвата Чехословакии имело и второе стратегическое обоснование. Дело в том, что, по договору о взаимопомощи в отражении агрессии, Чехословакия согласилась предоставить Советскому Союзу аэродромы для базирования советской бомбардировочной авиации. Сами чехи и словаки называли тогда свою страну авиаматкой. Однако в таком случае советская бомбардировочная авиация преспокойно разгромила бы практически всю промышленность Германии, тем более ее военно-промышленный комплекс. Не говоря уже о сугубо военных объектах. И тогда никакого смысла ни в Гитлере, ни в его нацизме не было. Но ведь не для этого же Запад привел Гитлера к власти. Не для этого же в Гитлера и нацизм были вбуханы громадные деньжищи Запада. Он должен был быть сохранен ради того, чтобы развязать войну против СССР. Именно так все и произошло впоследствии. Уезжая из Мюнхена навсегда опозоренный невиданным даже в грязной истории британской дипломатии сделкой, премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен, стоя у трапа самолета, прямо призвал Гитлера к нападению на СССР:

«Для нападения на СССР у вас достаточно самолетов, тем более что уже нет опасности базирования советских самолетов на чехословацких аэродромах».

В тот же день об этом знал Сталин.

Наконец, было еще одно стратегическое соображение, которым руководствовались англичане и французы. Дело в том, что в те времена чехословацкая армия была одной из самых сильных не только в Центральной и Восточной Европе, но и во всей Европе. По мобилизации она могла составить до 2 миллионов человек, — по тем временам прекрасно вооруженная, обладавшая громадными запасами оружия и боеприпасов, имевшая отличную отечественную военно-промышленную базу, способную обеспечить армию всем необходимым, о чем уже говорилось выше. В сочетании с военным и военно-экономическим потенциалом СССР мог бы получиться мощнейший кулак, который снес бы с лица земли Третий рейх. Ликвидация угрозы такого поворота событий, а также захват громадных запасов вооружений, боеприпасов, различного снаряжения чехословацкой армии, не говоря уже о самом ВПК Чехословакии и её военной инфраструктуре, позволили бы Гитлеру одномоментно усилить свою военную и военно-экономическую мощь, не опасаясь исполнения СССР своих договорных обязательств перед Чехословакией. Что и произошло после Мюнхенской сделки.

3. Вывести вермахт на ближайший к советским границам удобный плацдарм для нападения на Советский Союз.

Дело в том, что, по мнению Запада, в конце 30-х гг. прошлого столетия Чехословакия представляла собой великолепный плацдарм для нападения на Советский Союз. Причем именно такой плацдарм, который располагал не только громадными военными запасами и фортификационными сооружениями оборонительного характера, но и имел прямую транспортную связь с рейхом.

В связи с этим нельзя не отдать должное Сталину. Он предвидел принципиальный вариант такой сделки между Западом и Гитлером ещё в начале весны 1936 г. В состоявшейся 1 марта 1936 г. беседе с председателем американского газетного объединения «Скриппс — Говард Ньюспейперс» Роем Говардом, отвечая на вопросы последнего: «Как в СССР представляют себе нападение со стороны Германии? С каких позиций, в каком направлении могут действовать германские войска?», Сталин заявил следующее:

«История говорит, что когда какое-либо государство хочет воевать с другим государством, даже не соседним, то оно начинает искать границы, через которые оно могло бы добраться до границ государства, на которое оно хочет напасть. Обычно агрессивное государство находит такие границы. Оно их находит либо при помощи силы, как это имело место в 1914 году, когда Германия вторглась в Бельгию, чтобы ударить по Франции, либо оно берет такую границу „в кредит“, как это сделала Германии в отношении Латвии, скажем, в 1918 году, пытаясь через нее прорваться к Ленинграду. Я не знаю, какие именно границы может приспособить для своих целей Германия, но думаю, что охотники дать ей границу „в кредит“ могут найтись»[126].

4. Предотвратить свержение Гитлера генеральской оппозицией в Германии, о чем в Лондоне и в целом на Западе хорошо знали и отчаянно стремились не допустить этого.

Дело в том, что двойной заговор советских и германских генералов предусматривал практически одновременное свержение Гитлера и Сталина, установление военных диктатур в обоих государствах, которые затем планировали заключить континентальное соглашение для развертывания совместно с милитаристскими силами Японии глобального наступления против англосаксонского Запада. То что в таком случае будет сохранен Сталин, Запад не интересовало. Там полагали, что это временное явление. Главное — сохранить Гитлера. А уж он-то и должен был уничтожить и СССР, и Сталина.

В итоге Западу удалось бы:

1. Изолировать СССР в ситуации:

а) истечения даже пролонгированного срока действия советско-германского Договора о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г., о чем уже говорилось выше;

б) один на один с выведенной вплотную к советским границам нацистской Германией и интенсивно создававшейся угрозы двухфронтового нападения на СССР, то есть с участием также и Японии, не говоря уже о нападении целой коалиции стран;

в) причиненного его военной мощи ущерба. В данном случае подразумевалось следующее. Что вооруженные силы, в случае репрессий против военных, которые при ликвидации генеральского заговора всенепременно приобретут глобальный характер, ибо генералы сами по себе ничего сделать не могут без сообщников в различных звеньях армии и флота, неминуемо неизбежно ослабнут. Ибо даже вынужденный и справедливый удар по высшему командному звену равносилен едва ли не тотальной деморализации личного состава, что немедленно скажется на уровне боеспособности и боеготовности вооруженных сил.