Сергей Кремлёв - Берия. Лучший менеджер XX века. Страница 76

Так что информация А. Чугунова лишний раз доказывает: и Сталин знал о войне, и остальные знали. Но кто-то меры принял, а кто-то почему-то — нет!

Впрочем, известный нам генерал-пограничник Сечкин утверждает обратное: мол, пограничные-де части «не получили такого распоряжения (занимать оборонительные сооружения. — С.К.) даже тогда, когда в 22.00 22.6 Генеральный штаб отдал приказ западным приграничным округам о вводе в действие плана прикрытия границы».

Но, увы, уважаемый читатель, Сечкину надо верить очень избирательно. Когда он сообщает нечто объективно положительное для Сталина и Берии (не связывая это, правда, с их именами), то тут ему верить можно. Но в других случаях…

Не говоря уже о его воспроизведении антибериевских фальшивок, датированных 21 июня 1941 года, Сечкин способен злостно передергивать и даже измышлять «факты» и сам. Так; он, со ссылкой на «демократического» «историка» В.Анфилова, написал нечто, что потом не раз переписывали у него другие, ему подобные, и что давно стало одним из устойчивых антисталинских (и антибериевских, естественно) мифов.

Анфилов и Сечкин утверждали, что «начальник управления боевой подготовки генерал-лейтенант В. Курдюмов» «на совещании в декабре сорокового года» говорил: «Последняя проверка, проведенная инспектором пехоты, показала, что из 225 командиров полков, привлеченных на сбор, только 25 человек оказались окончившими военные училища. Остальные 200 человек — это люди, окончившие курсы младших лейтенантов и пришедшие из запаса».

Комментарии к такому сенсационному факту не требовались, вывод напрашивался сам собой: вот они, итоги «разгрома РККА» Сталиным и Берией. Но сей «факт», как говорится, не соответствовал действительности. То есть был ложью!

Анфилов запустил свою «утку» в газете «Красная звезда» 22 июня 1988 года, Сечкин дал ей второе дыхание в 1993 году в книге, подписанной в печать 20 октября 1992 года. И поэтому ни тот, ни другой не могли предполагать, что 14 апреля 1993 года в издательстве «ТЕРРА» в печать будет подписан том 12(1) «Русского архива», открывающий многотомное издание документов Великой Отечественной войны. Том полностью посвящен материалам Совещания высшего руководящего состава РККА 21–23 декабря 1940 года и содержит выступления как начальника Управления боевой подготовки РККА генерал-лейтенанта Владимира Николаевича Курдюмова, так и генерал-инспектора пехоты РККА Андрея Кирилловича Смирнова.

Курдюмов воевал, скончался в 1970 году. Смирнов, командуя после начала войны 18-й армией Южного фронта, погиб в бою у села Поповка (ныне село Смирново) Запорожской области.

В докладе генерала Смирнова вообще нет ни одной цифры, относительно же сборов было сказано следующее (стр. 30):

«Мы сейчас проводим сборы командного состава пехоты. Надо отметить, что к сборам командного состава пехоты почти все округа отнеслись достаточно серьезно. Если первый сбор еще был плохо организован, то сейчас основное звено, которое должно разрешить все вопросы боевой учебы, — звено командного состава, заняло соответствующее место в понимании руководителей округов, корпусов и дивизий».

Генерал Курдюмов подготовке начальствующего состава посвятил четвертый раздел своего выступления, и в его выступлении цифры есть. В частности, сообщая о том, что развертывание новых частей обуславливает некомплект старшего и среднего начальствующего состава, особенно во внутренних военных округах, он сказал:

«Так, в ПриВО 70 процентов среднего командного состава и командиров батальонов имеют практический командный стаж от 5 месяцев до 1 года (слушателям Курдюмова это было ясно и так, а читателю я напомню, что имеется в виду не командный стаж вообще, а стаж на занимаемых в настоящий момент должностях. — С.К.). В этом же округе все командиры стрелковых полков, кроме одного, командуют частями первый год».

Генерал Курдюмов привел этот пример как наиболее тревожный, но надо учитывать, что ПриВО — это не Приб-

ОВО… Второй — это приграничный Прибалтийский Особый военный округ, а первый, где было не лучшее положение с командирами полков, — это глубоко внутренний Приволжский военный округ, боеспособность которого решающего значения не имела.

Вот почему я не верю генералу Сечкину! И не только ему — я еще об этом скажу…

СОБСТВЕННО, генерал Сечкин сам себя и опровергает. В одном месте своей книги он утверждает, что части погранвойск не получили распоряжения занимать оборонительные сооружения даже после того, как Генеральный штаб отдал приказ военным округам о вводе в действие плана прикрытия границы. В другом же месте он сообщает, что «распоряжений, которые запрещали бы пограничникам занимать оборонительные сооружения, не поступало» вообще. Так что, выходит, опытнейшие пограничные командиры, давно уверенные, что войны не избежать, сознающие, что вот сейчас, скорее всего, все и начнется, и имеющие свободу действий, сидели по заставам как суслики?

Да генерал Сечкин, желая и здесь укусить Сталина и Берию, просто клевещет на своих же боевых товарищей! Более того! Он сам сообщает, что в ту ночь, с 21 на 22 июня 1941 года, на участке 87-го пограничного отряда Белорусского пограничного округа находился начальник Главного управления пограничных войск НКВД! Так что, генерал-лейтенант Григорий Григорьевич Соколов там случайно оказался — на направлении главного удара немцев?

Сечкин не приводит фамилию начальника ГУПВ, и это тоже показательно! В его интерпретации сей безымянный начальник хотя и получил в 2.00 22 июня 1941 года данные о движении немцев к границе, «не отдал приказ пограничникам занять оборонительные сооружения». Зная то, что мы знаем (и что еще сейчас узнаем!), можно уверенно заявлять, что это — ложь!

Конечно же, главный пограничник страны не мог быть на границе без прямого приказа Берии и без санкции Сталина. Поскольку им обоим уже было ясно, что со дня на день начнется тяжелая война, Соколов нужен был именно там, в

Белоруссии, чтобы сразу же с началом боевых действий организовать боевую работу пограничников уже в условиях войны.

Вот почему Соколов был в приграничной зоне! Для чекистского участия в близкой войне!

37-летний генерал Григорий Соколов был вполне достоин такой задачи. Уроженец подмосковных Мытищ, в 16 лет он стал бойцом Красной Армии на Южном фронте, а после Гражданской войны ступенька за ступенькой прошел всю служебную пограничную лестницу, начиная с помощника командира пограничного взвода. Служил на границе от Киркенеса до Сибири и Средней Азии.

Встретив войну на границе, он вскоре стал начальником охраны тыла Западного фронта — тяжелейшая должность, учитывая провалы генерала Павлова и K°. И показательно то, что об этой деятельности Соколова скупые биографические справки чаще всего умалчивают, отсчитывая его боевую биографию 1941 года прямо с должности начальника штаба Центрального фронта, которую он и занимал-то всего три дня — с 22 по 25 августа.

Молчат и о том, что с сентября по октябрь генерал Соколов был заместителем начальника Генерального штаба, проводя сбор и анализ данных об обстановке на фронте и готовя выводы и предложения для Ставки Верховного Главнокомандования. С октября он — начальник штаба 26-й армии, принявшей на себя под Тулой основной удар 2-й танковой группы Гудериана. В конце 1941 года Соколов сформировал новую резервную 26-ю армию и ушел с ней на Волховский фронт.

Так подробно рассказывая о генерале Соколове, уважаемый читатель, я не уклоняюсь от основной темы. Скончавшийся в 1973 году Соколов — явно одна из «знаковых» фигур последнего мирного и первых военных дней 1941 года. И это — фигура из чекистской когорты наркома Берии. Нарком оклеветан, один из его соратников — замолчан. В изданной в 1985 году издательством «Советская энциклопедия» однотомной энциклопедии «Великая Отечественная война. 1941–1945» имени Соколова нет. Даже графика Сойфертиса включить в энциклопедию о войне составители не забыли. А Соколова «забыли».

Еще бы! Ведь факт направления Берией накануне 22 июня 1941 года в Белоруссию начальника ГУПВ НКВД СССР — это тоже одно из опровержений антисталинского и антибериевского мифов о том, что Сталин и Берия не верили в близость войны! Но правда такова: в том, что для погранвойск НКВД война началась в окопах, а не в постелях, есть заслуга и Сталина, и Берии, и генерала Соколова.

Пограничники всегда умели воевать, причем один опытный солдат границы в условиях сложного, динамичного боя без единой линии фронта, без четкой команды, стоил, пожалуй, пяти, а то и десяти, а то и полусотни обычных солдат срочной службы.

Их, молодых и постарше ребят в зеленых фуражках, было перед войной на западных границах около ста тысяч: 47 сухопутных и 6 морских пограничных отрядов, 9 отдельных пограничных комендатур и 11 полков оперативных войск НКВД. И в начавшейся войне они сразу же сыграли роль без преувеличений стратегическую, потому что сутками держались в обстановке, в которой армейские части покатились бы назад уже через часы.