Сьюлетт Дрейфус - Компьютерное подполье. Истории о хакинге, безумии и одержимости Страница 78

В действительности, единственная важная вещь, которую сообщил Тгах полиции, заключалось в том, что, по его мнению, двое других хакеров IS достигли невероятных высот как раз перед арестом. Он говорил, что Mendax и Prime Suspect стали хакерами «огромного масштаба, невиданного масштаба – такого уровня еще никто не достигал». АФП очень заинтересовалась этим сообщением.

После обысков Тгах сказал Mendax’y, что АФП пыталась завербовать его в качестве информатора. Тгах даже сказал, что они предлагали ему новую компьютерную систему, но он не подписался. Еще он сказал, что АФП вроде как продолжает следить за International Subversive. Федералы узнали о том, что Mendax попал в больницу, и заволновались. Его душевное расстройство могло помешать успеху дела.

По поводу обысков Тгах сказал Mendax’y, что в полиции почувствовали, что у них нет выбора. Их позиция была следующей: вы так много наворотили, мы должны остановить это. Вы взломали столько систем, что это уже вышло из-под контроля.

Так или иначе, но к декабрю 1991 года Mendax по совету юриста согласился на разговор с полицией. Mendax’a допрашивал сам Кен Дэй, и хакер, не скрывая, рассказал ему обо всем, что сделал. Правда, он отказался впутывать в это дело Тгах’а и Prime Suspect’a. В феврале 1992 Prime Suspect последовал его примеру и согласился на два допроса. Он тоже был осторожен насчет своих приятелей хакеров. Mendax’a тоже еще раз допросили в феврале 1992-го, а Тгах’а – в августе.

Психическое состояние Тгах’а после обыска оставалось неустойчивым. Он обратился к другому врачу. Психиатрическая служба больницы оказывала ему помощь на дому. Доктор прописал ему лекарства.

Трое хакеров продолжали общаться по телефону. Иногда они встречались лично. Один или другой мог выпасть из поля зрения на какое-то время, но вскоре возвращался в круг единомышленников. Они помогали друг другу и продолжали питать глубокую неприязнь к властям.

Когда им по почте пришли обвинения, они созвонились, чтобы сравнить их. Mendax высказал свои мысли по телефону Prime Suspect’y:

– По-моему, мне нужен адвокат.

– Да. У меня уже есть. Он подыскал и барристера.[p159]

– И как они? – спросил Mendax.

– Не знаю. Думаю, да. Адвокат работает в Legal Aid. Я встречался с ними только пару раз.

– Ага, – Mendax замолчал. – А как их зовут?

– Джон Мак-Лафлин и Борис Кайзер. Они защищали Electron’a.

Тгах и Prime Suspect решили признать себя виновными. Как только они увидели сокрушительные доказательства: перехваченные данные, записи прослушивания телефонных разговоров, данные, конфискованные во время обысков, около дюжины показаний свидетелей из взломанных ими систем, трехсотстраничный доклад Telecom, – они подумали, что лучше во всем сознаться. По крайней мере, они смогут получить некоторый кредит в глазах судьи тем, что сотрудничали с полицией на допросах и сразу признали свою вину, чем сэкономили суду время и деньги.

Но Mendax решил оспорить обвинения. Он изучил дело Pad’a и Gandalf’a и его подоплека выглядела предельно ясно: признай себя виновным и сядешь в тюрьму, борись – и сможешь уйти свободным.

Между серединой 1994-го и 1995 годом Генеральная прокуратура так перетасовала обвинения, что все первоначальные обвинения против Тгах’а, выдвинутые в июле 1991-го, растаяли в свете шести новых, появившихся в 1995 году на Валентинов день. В это же время против Mendax’a и Prime Suspect’a тоже были выдвинуты новые обвинения – в основном за проникновение в компьютер Telecom.

К маю 1995 года на троих хакеров приходилось в целом 63 обвинения: 31 против Mendax’a, 26 на долю Prime Suspect’a и 6 против Тгах’а. Кроме того, NorTel заявил об ущербе в результате деятельности хакеров на общую сумму около $160 000 – и компания рассчитывала получить компенсацию со стороны ответчиков. Австралийский национальный университет заявил об ущербе на сумму $4200.

Большинство обвинений базировалось на получении незаконного доступа к коммерческой и другой информации и изменении или уничтожении данных в многочисленных компьютерах. Уничтожение данных было продиктовано не злым умыслом – в основном оно было связано с уничтожением доказательств деятельности хакеров. Но все трое хакеров также обвинялись в некоей форме «подстрекательства». Обвинение заявило, что статьи в журнале International Subversive повлекли за собой распространение информации, могущей побудить других к хакингу и фрикингу.

4 мая 1995 года Mendax сидел в офисе своего защитника Пола Голбалли [Paul Galbally]. Они обсуждали предварительные слушания, назначенные на следующий день.

Голбалли был молодым, но уважаемым членом самой известной и уважаемой в Мельбурне семьи юристов. Его генеалогическое древо можно было изучать, как справочник «Кто есть кто» в юридической системе. Его отец, Фрэнк Голбалли, был одним из самых знаменитых адвокатов Австралии по уголовным делам. Его дядя, Джек Голбалли, был известным юристом, министром правительства лейбористов Джона Кейна-старшего, а позже лидером оппозиции парламента Виктории. Его дед со стороны матери, сэр Норман О'Брайан, был судьей Верховного суда, так же как и его дядя с материнской стороны, сын сэра Нормана. Голбалли были скорее династией, а не семьей юристов.

Не желая почивать на лаврах своей семьи, Пол Голбалли работал в тесном, побитом временем офисе без окон в подвальном этаже здания на Уильям-стрит, построенного в 70-е годы. Он занимался исключительно адвокатской деятельностью. Ему больше нравилось спасать людей от тюрьмы, чем отправлять их туда. Работая в тесном контакте с обвиняемым, он всегда находил смягчающие обстоятельства, которые упустило обвинение. Он в каждом видел человека, неважно, в какой степени, и это только говорило в его пользу.

Его жизненные ориентиры отражали образ семьи Голбалли – людей, победивших жизненные обстоятельства. Эта семья была похожа на любую простую семью Австралии. Католики. Ирландцы. Болельщики футбольной команды Collingwood. И само собой, эта семья была очень большой. Пол был одним из девяти детей, его отец тоже вырос в большой семье.

Тридцатичетырехлетний специалист по уголовному праву ничего не знал о компьютерных преступлениях, когда Mendax впервые появился в его офисе. Длинноволосый безработный юнец объяснил, что сможет предложить в качестве гонорара только то, что согласится заплатить Комиссия по юридической помощи штата Виктория – эти слова Голбалли часто приходилось слышать в своей практике. Он согласился.

«Голбалли и О'Брайан» имели очень заслуженную репутацию как юридическая фирма по уголовным делам. Но у преступников, как правило, никогда не водились большие деньги. Большие коммерческие юридические фирмы могли иногда заниматься уголовными делами, но они покрывали любые финансовые неудобства другой, более прибыльной правовой работой. Проталкивание бумаг для Western Mining Corporation могло помочь оплатить содержание шикарных застекленных офисов на пятом этаже. Защита вооруженных грабителей и наркоманов – нет.

Встреча между Mendax’ом и Голбалли 4 мая должна была продлиться около часа. Хотя Mendax должен был предстать на предварительных слушаниях вместе с Prime Suspect’ом на следующий день, именно адвокату Prime Suspect’a Борису Кайзеру отводилась роль распорядителя шоу. Prime Suspect сказал Mendax’y, что ему удалось получить полную поддержку Legal Aid, чего не смогли добиться Голбалли и Mendax. Поэтому Mendax’y и предстояло пройти через слушания без адвоката.

Mendax’y было наплевать. Оба хакера знали, что им предстоит. Их главной целью было дискредитировать заявление обвинения об ущербе – особенно претензии NorTel.

Во время разговора Mendax’a с Голбалли настроение в офисе было бодрым. Mendax чувствовал себя оптимистично. Затем раздался телефонный звонок. Это был Джефф Четтл [Geoff Chettle], юрист из Генеральной прокуратуры. Пока он разговаривал с Голбалли, Mendax смотрел, как лицо его защитника постепенно мрачнеет. Наконец, положив трубку, Голбалли посмотрел на Mendax’e серьезным удрученным взглядом.

– Что случилось? В чем дело? – спросил Mendax.

Голбалли вздохнул прежде чем ответить.

– Prime Suspect решил стать государственным свидетелем против тебя.

Это была ошибка. Mendax точно знал. Все это было одной большой ошибкой. Возможно, Четтл и Генеральная прокуратура неправильно поняли слова Prime Suspect’a. Может быть, его адвокаты что-то напутали. Неважно. В любом случае это ошибка.

В офисе Голбалли Mendax отказался верить в то, что Prime Suspect действительно решил свидетельствовать против него. Во всяком случае до тех пор, пока он своими глазами не увидит подписанные им показания. В эту ночь он сказал одному приятелю: «Посмотрим. Может быть, Четтл просто играет».

Но Четтл вовсе не играл.

Вот они – свидетельские показания – прямо перед ним. Подписанные Prime Suspect’ом.

Mendax стоял рядом с залом заседаний в Городском суде Мельбурна, пытаясь объединить два факта. Во-первых, это был один из его четырех-пяти самых близких друзей. Друг, с которым он делил свои самые большие хакерские секреты. Друг, с которым он всего неделю назад вместе болтался по городу.