Константин Крылов - Русский национализм. Семнадцать ответов Страница 8

Но в отличие от пресловутого «фашизма», который оказался удобным предлогом для стигматизации русского движения, «имперство» имело иную, на первый взгляд, более счастливую судьбу.

После крушения либеральной идеологии власть обратила внимание на «имперство» и начала этим настроениям покровительствовать — не то чтобы открыто, но ощутимо. Начались разговорчики про «либеральную», «энергетическую» и прочие «империи». В какой-то момент даже казалось, что «имперство» имеет шансы стать чем-то вроде неофициальной идеологии РФ — примерно как «державность» в СССР. Это было нечто, о чем власть прямо не говорила, но на что усиленно намекала — особенно делая очередную конкретную гадость русским людям. «Все это жертвы, приносимые величию Империи» — шептали пропагандисты и косили глазом на это величие, которое вот-вот появится.

Что за всем этим стоит на самом деле?

Начнём с фактов. Россия никогда не была империей — в традиционном западном смысле. Если она и была тюрьмой, то лишь для одного народа — русского. Русские в России не имели никаких выгод от эксплуатации колоний, потому что у России не было колоний, а были окраины, которые больше брали, чем давали. Можно понять, зачем и почему они понадобились: в основном это было связано с военно-политическими соображениями. Россия стоит буквально на семи ветрах, на перекрестке Евразии, не защищенная от врагов ни горами, ни морями. Некоторые территории — тот же Кавказ — пришлось присоединять только потому, что это был единственный на тот момент способ прекратить постоянные набеги, пресечь агрессию. Но окраины не были объектом систематической эксплуатации — русские цари так и не научились этой европейской науке. Увы, все тяготы и повинности государственного строительства и расширения нес русский народ. Если кого и закрепощали — в прямом смысле слова — то именно русских.

Стоит еще отметить, что все по-настоящему ценные территориальные приобретения России были сделаны не благодаря политике центральной власти, а вопреки ей. Особенно это касается освоения Сибири и Дальнего Востока — часть русской истории, с которой современный россиянин вообще не знаком. Фактически это было массовое движение русского народа, точнее — его лучших представителей, которые раздвигали границы державы на свой страх и риск. «Империя» же изо всех сил боролась с этим движением, стремясь к максимальной изоляции. В частности, именно «охранительное имперство» повинно в унизительном и нелепом крушении Русской Америки — с каковым проектом в русской истории связано очень многое (вплоть до причин декабристского восстания).

Специалисты называют традиционную Россию «империей наоборот» — то есть страной, где «метрополия» живет хуже и имеет меньше прав, чем «колонии». СССР уж точно был «обратной империей» — с определенной точки зрения Союз удобно рассматривать как совокупность метрополий, имевших общую колонию, то есть «русскую Россию», и нещадно ее эксплуатировавших.

Все это, впрочем, отдельная тема, представляющая сейчас чисто исторический интерес. Как я говорил по поводу других тем такого рода, важно не то, что могло быть, а то, что есть и будет. Поэтому вопрос должен быть поставлен так: имеет ли сейчас — и в близком будущем — имеет ли смысл России играть в «империю»?

Ответ прост. Империи — классические западные империи с колониями — похоже, отошли в прошлое. Сейчас приняты иные, куда более эффективные способы и приемы эксплуатации чужих стран и народов. И уж тем более русскому народу нет ни малейшего смысла стремиться восстанавливать «империю наоборот» — то есть снова становиться объектом эксплуатации закавказских, среднеазиатских и прочих стран и народов.

При этом совершенно отдельной темой является реинтеграция собственно русского пространства — о чем я скажу ниже.

14. Может ли российское государство оставаться в тех же географических границах, если встанет на путь национализма, в какую сторону должно проходить изменение границ, если должно и каким образом?

  Одна из любимейших попевок врагов русского движения — запугивание «распадом страны». Нас кошмарят: если русские начнут подавать голос, требовать себе каких-то прав, и уж тем более сопротивляться инородческому игу, то могучие народы многонациональной России возмутятся, немедля восстанут, отделятся, и Россия останется «в пределах Московского царства», а то и Садового кольца. Поэтому русские должны сидеть тихо и терпеть все, что бы с ними не делали, во имя единства страны.

Начнем с последнего. Для националиста государство и даже страна — при всей их несомненной ценности — все же не так важны, как само существование и процветание его народа. Государство — это всего лишь машина управления, а страна — место жительства. Конечно, важно иметь свой дом и участок, и нужно сражаться за каждый сарай. Но если мы все умрем, защищая сарай, то в твой дом вселится кто-то другой. Дом, конечно, останется, и, может быть, к нему что-нибудь пристроят — но нам от этого легче не будет. Не будет нам хорошо и в том случае, если из этого дома сделают для нас тюрьму. Сидя в сыром подвале на цепи, трудно восхищаться красотой двускатной крыши и резными наличниками.

И если ценой существования государства под названием «Российская Федерация» в ее нынешних границах является вечное бесправие русского народа, его унижение и эксплуатация властями и инородцами, а в перспективе вымирание — в таком случае лучше всё что угодно, чем такое государство.

Но, к счастью для нас, предлагаемый выбор — терпеть и умирать или «сократиться до размеров Московского княжества» — ложен.

На самом деле единственной причиной всех недовольств и возмущений со стороны всяких «народов и национальностей» является униженное положение русских. Они понимают, что русские слабы и беззащитны, а центральная власть занята борьбой с русским народом и не может на этот народ опираться, так как он ее терпит, но не поддерживает. Почему бы в таком случае не разговаривать с этим народом и этой властью с позиции силы?

Сейчас любой «маленький, но гордый народ», возглавляемый криминальной элитой, может добиться от Кремля каких угодно уступок — в обмен на внешнюю лояльность и чисто символическое «сохранение единства страны». Достаточно посмотреть на современную Чечню, являющуюся, фактически, самостоятельным государством, в чьи дела центральная власть практически не вмешивается — зато любые требования чеченцев, самые дикие и противозаконные, исполняются беспрекословно. Чеченцы могут потребовать всего, чего угодно — начиная от денег и кончая кровью русских офицеров (вспомните дела Ульмана и Аракчеева!), и им все это дают. Если это и есть «сохранение территориальной целостности», то это пиррова территориальная целостность.

Если же русские начнут сопротивляться угнетению и унижению, их начнут уважать. С сильными считаются и стараются договориться. Возрастет и уважение к российской власти, у которой появится реальная опора — многомиллионный русский народ, сильный и сплоченный. Это укрепит целостность России.

Скажу больше. Если русский народ наконец станет хозяином в своем доме, правящей нацией в своем национальном государстве, то большинство нерусских народов воспримет это с облегчением. Именно народов, а не их элит — которые потеряют возможность бесконечно грабить Россию. Но для обычных татар, бурят или чукчей русское национальное государство будет, скорее, более комфортным, чем нынешняя «многонациональная» РФ.

Есть, разумеется, проблемные регионы — тот же Кавказ, или некоторые другие «национальные республики» (например, Якутия), где ситуация зашла очень далеко. Я уже касался этого вопроса в другом месте. Здесь необходима либо сепарация, либо реконструкция, в зависимости от ситуации. В любом случае, сейчас об этом говорить рано.

Это с одной стороны. С другой — существует проблема разделенного русского народа, который имеет право на воссоединение. Есть русские земли, находящиеся в составе других государств, есть также территории, с которых русские были изгнаны.

Национальная Россия при определенных обстоятельствах может начать процесс ирреденты, возвращения утраченных земель. Сейчас рано говорить о том, как он мог бы проходить и в каких формах — поскольку это возможно только в ситуации, когда национальное государство в России уже построено.

То же касается и планов реинтеграции «славянского ядра». Русские националисты считают украинский и белорусский народы частями разделенной русской нации. Воссоединение — в той или иной форме — пока еще возможно. Но оно возможно только в том случае, если русские повысят свою привлекательность в качестве национальной общности. Сейчас быть русским элементарно невыгодно: русские — забитый, униженный народ, не имеющий власти даже в собственном доме. Конечно, в такой ситуации лучше уж быть украинцем — это, по крайней мере, звучит гордо.