Олег Кашин - Всюду жизнь Страница 8

Все абсолютно так же, как всегда. Растерянность властей и ответственных за безопасность населения служб. Местные радиостанции и телекомпании, не давшие ни одного экстренного выпуска. Еще – по радио передают по очереди два Важных Сообщения: одно о том, что ожидаются новые толчки, МЧС рекомендует покинуть дома, второе – о штормовом предупреждении и о том, что из домов выходить не надо. Не хватает, пожалуй, только Быкова, который, ползая под дождем из кирпичей, размышлял бы о том, как жить дальше и что там сейчас пишут в ЖЖ. Последний, к слову, и для самих калининградцев, и для более удаленной публики во вторник был главным источником новостей о землетрясении – как, впрочем, и слухов. Не очень, конечно, хорошо, но выбирать особо не приходится.

Мужской разговор

Дознаватель ГУВД Московской области со смешной фамилией Горошко пришел ко мне на работу как частное лицо к частному лицу. Точнее – это он сам так сказал, – как мужчина к мужчине. Дознаватель Горошко долго выяснял по телефону, в каком вагоне из центра надо ехать в редакцию на метро, и приехал, как и обещал, ровно через час после нашего разговора. Я тем временем заказал ему пропуск, сам встретил его у подъезда и проводил в редакционный буфет – чтобы, собственно, и поговорить по-мужски.

Суть мужского разговора заключалась в следующем. На прошлой неделе губернатор Громов заявил, что из Подмосковья надо выселить всех нелегально проживающих здесь людей, «в особенности – выходцев с Кавказа», и дал соответствующее поручение областным силовикам. Областные силовики, которых я просил прокомментировать губернаторскую инициативу, почему-то отреагировали на нее более вяло, чем следовало. Если быть точным, единственным силовиком, который согласился хоть как-то отреагировать на заявление губернатора, был всего лишь пресс-секретарь областного ГУВД Александр Михайлович Алексеев, да и тот сказал, в общем-то, нечто банальное и неинтересное – мол, выселять нелегалов мы можем только по решению суда, а так – милиция как работала, так и будет работать, никаких изменений не предвидится.

В общем, заметка об антитеррористических инициативах губернатора Громова получилась вялой и неинтересной. Кто же знал тогда, в прошлую пятницу, что именно она, эта заметка, станет причиной мужского разговора между мной и дознавателем Горошко!

Дело в том, что уже после появления заметки, а именно – позавчера, оказалось, что пресс-секретарь Алексеев сказал мне то, чего настоящий милиционер говорить не может. То есть настоящий милиционер не имеет права говорить, что инициативы губернатора ни на что не повлияют, – потому что этим он, конечно, оскорбит губернатора, что совершенно недопустимо. Поэтому начальник ГУВД Московской области Николай Владимирович Головкин распорядился провести служебное расследование и наказать виновных. Расследование было поручено дознавателю Горошко.

Итак, мы разговариваем по-мужски. Дознаватель Горошко называет пресс-секретаря Алексеева только «этот человек» и просит меня воссоздать обстоятельства инцидента в мельчайших подробностях, какие только я помню. Я рассказываю. Дознаватель Горошко слушает, а потом достает лист бумаги и говорит, что хочет написать протокол. Я говорю, что пускай будет протокол, только подписывать его я не хочу. Дознаватель Горошко отвечает, что это не важно, и старательно пишет от моего имени – мол, я, такой-то такой-то, такого-то числа, находясь на рабочем месте по адресу такому-то, позвонил… «Куда вы позвонили, Олег Владимирович?» Я должен вспомнить номер, дознаватель Горошко очень просит, и я роюсь в записной книжке, называю этот номер. «А кто там снял трубочку?» – «А черт его знает». – «Неужели он не представился? Ой, как нехорошо… И, значит, вот тот человек, который снял трубочку, и дал вам телефон этого человека, да?»

Я вдруг замечаю, что и сам уже начинаю называть пресс-секретаря ГУВД Московской области, вчера еще уважаемого человека Александр а Михайловича Алексеева, «этим человеком». Меня посещает страшная догадка. «Скажите, – спрашиваю я дознавателя Горошко. – Этот человек – он что, на самом деле – не пресс-секретарь, да?» – «Почему же, – отвечает дознаватель, – пока пресс-секретарь. Кстати, а почему вы решили обратиться за комментарием именно к этому человеку? Только честно, Олег Владимирович, – почему?»

И я уже сам мысленно начинаю ругать себя за то, что я позвонил именно этому человеку. Я могу, конечно, сказать дознавателю Горошко, что в обязанности пресс-секретаря в принципе как раз и входит общение с прессой, и если губернатор сказал, что поручает милиции разобраться с нелегалами, кому, черт подери, мне еще звонить, как не милицейскому пресс-секретарю? Я могу это сказать, но вместо этого говорю дознавателю Горошко, что да, согласен, не подумал, постараюсь больше так опрометчиво не поступать. И дознаватель Горошко отвечает, что действительно нельзя вести себя так опрометчиво, потому что иной раз человек сам не знает, во что он может вляпаться. «Вы уж поосторожнее, Олег Владимирович», – говорит дознаватель Горошко и уходит, обещая вернуться. И я провожаю его по лестнице и обещаю позвонить, если что. И он тоже обещает.

И знаете – позвонил. На следующее же утро, в девять часов. Я еще спал, его звонок разбудил меня, и пока я соображал, что это за неизвестный номер определился на моем мобильном, голос в трубке спрашивал меня: «Олег Владимирович, скажите, только честно, а кто подсказал вам эту идею?» – «Какую идею?» – «Ну, по чьему указанию вы позвонили именно этому человеку?»

И я, сам того не ожидая, иду на прямой обман. Я говорю дознавателю Горошко, что я заболел, на работу выйду только через неделю, а когда выйду, то сразу уеду в командировку и ответить на новые вопросы дознавателя Горошко смогу не раньше чем через месяц – если, конечно, через месяц ему еще будет интересно, кто заставил меня позвонить именно этому человеку и кто заставил этого человека сказать мне именно то, что он сказал. Дознаватель Горошко обижается и говорит, что пришлет повестку. Я бросаю трубку и засыпаю дальше.

Конечно, дознаватель Горошко позвонит еще раз. Может быть, даже пришлет повестку. Конечно, служебное расследование по факту недопустимых заявлений пресс-секретаря ГУВД Московской области Алексеева закончится точно в срок, и виновные будут наказаны.

Впрочем, случай с пресс-секретарем Алексеевым нельзя назвать типичным. Пресс-секретарь Алексеев – это пресс-секретарь старой формации, человек из тех времен, когда, скажем, парламент еще был местом для политических баталий (сейчас, как известно, он таковым не является), а пресс-секретари, подобно Александр у Михайловичу Алексееву, еще общались с прессой. Современный пресс-секретарь совсем не такой. Идеалом современного пресс-секретаря я бы назвал главу Центра общественных связей одной серьезной организации. Он, Сергей Николаевич Игнатченко, каждый телефонный разговор начинает с вопроса «А кто вам дал номер моего телефона?», тем самым страхуя себя от проблем, аналогичных проблемам коллеги из ГУВД Московской области. По-моему, такая позиция достойна уважения. Человек хоть и является пресс-секретарем, понимает, что пресс-секретари сейчас не нужны, и делает все, чтобы это поняли все остальные. Сергея Владимировича Ястржембского в 1996 году знала в лицо каждая домохозяйка, а кто может похвастаться тем, что видел – хотя бы по телевизору – Алексея Алексеевича Громова? Полагаю, очень немногие, и это, безусловно, правильно – нужда в людях, способных рассказать о рукопожатии, отпала вместе с нашими сомнениями в крепости этого рукопожатия. Новому поколению чиновников пресс-секретари не нужны. Новое поколение чиновников само прекрасно справляется с пресс-секретарскими обязанностями.

Например, замдиректора Госнаркоконтроля Александр Михайлов (в прошлом, к слову, сам пресс-секретарь ФСБ) в конце мая в Смоленске рассказал журналистам, что нашел покровителей наркомафии прямо в правительстве, точнее – в Минюсте, а когда его попросили назвать имена, раздраженно сказал: «Пушкин! Александр Сергеевич! Но ничего, на него еще найдется свой Дантес!» Дантеса, как нетрудно догадаться, пока не нашлось, а уголовное дело по факту этих, прямо скажем, серьезных обвинений со стороны замдиректора Госнаркоконтроля все-таки появилось. Заявление в Мос-горпрокуратуру написал сам Пушкин, Александр Сергеевич. Оказалось, в Минюсте действительно есть такой человек – Александр Сергеевич Пушкин. Мирно работает на второстепенной должности и, конечно, никаких наркобаронов не крышует. Уголовное дело по клевете – против газеты конечно, не против Михайлова.

А пресс-секретарь Алексеев, тот самый «этот человек», сегодня прислал в редакцию письмо. Пишет, что сведения о нем, опубликованные в газете, не соответствуют действительности, и он требует опровержения. «Комментарии для прессы не входят в мою компетенцию», – пишет пресс-секретарь Алексеев. И это обнадеживает – человек учел свои ошибки и больше никогда не допустит таких инцидентов, которые приводят к мужским разговорам дознавателя Горошко с корреспондентами некоторых СМИ.