Газета Завтра Газета - Газета Завтра 347 (30 2000) Страница 8

Надо сказать, что для России такое изменение ситуации принципиально выгодно. И "первые ласточки" появились уже на Окинаве. Здесь и "смягчение" позиции официального Парижа, и согласие лидеров ФРГ на отсрочку российских платежей по "немецкой" части внешнего долга до 2016 года. Это — важный симптом, поскольку наша страна остается по рукам и ногам связанной путами внешней задолженности. И если в этом году выплатить 3 млрд. долл. по процентам еще, поднатужившись, можно, то уже в следующем на эти цели должно уйти уже свыше 8 млрд., а в 2002 — целых 17, то есть две трети нынешнего государственного бюджета РФ.

Списывать его в условиях надвигающейся финансовой войны "всех против всех" никто, конечно, не решится. Но ситуация меняется буквально на глазах, и следует понимать, что нынешняя свобода политического маневра, обусловленная глобальными перестановками на мировой арене, — важнейший стратегический ресурс, который должен быть использован Россией в целях собственного спасения и не может служить разменной монетой для решения каких-то текущих "задач момента".

Георгий СУДОВЦЕВ

Акция. Уникальная возможность: технологичное уплотнение резьбы 4 с монтажом. Обслуживание.

Денис Тукмаков ПРО И КОНТРА

ВСТРЕЧА "БОЛЬШОЙ ВОСЬМЕРКИ" на Окинаве доказала парадоксальную вещь: удача на переговорах высшего лица государства совсем не означает выгоду для его страны. Президент Путин старался в Японии изо всех сил и действовал практически безупречно. Однако Россия как государство выглядела на саммите хорошо лишь настолько, насколько ей это позволяли, или, говоря иначе, насколько она сама могла себе позволить, находясь в роли отсталого и неравноправного партнера Запада. Путин улетел с Окинавы с личной победой — но Россия, по сути, не выиграла ничего.

С какими же конкретными вопросами, так или иначе, должен был столкнуться Путин на встрече "большой восьмерки"? В первую очередь это проблема ядерного сдерживания и построения американской национальной системы ПРО. Затем — это Чечня, общее федеральное строительство и укрепление централизма в России. В-третьих, это проблема российской коррупции и отмывания денег и самый насущный вопрос для России — списание с нее государственных долгов Советского Союза как признак общего одобрения Западом либеральной экономической реформы Кремля. Наконец, это состояние либеральных свобод, включая свободу слова и "казус Гусинский".

Наряду с этими более-менее частными вопросами саммит на Окинаве должен был негласно озвучить два мотива общего характера. Первое — указать общее место России в мировой политике. И второе, возможно, важнейшее на сегодняшний день — обозначить масштабы фигуры Путина как нового российского Президента на фоне глав ведущих стран мира.

Каждый из этих вопросов подтвердил: все наши тактические победы на переговорах — это победы Путина. А все возможные поражения — это поражения России.

Начнем с вопроса о ПРО. К нему Путин подошел, пожалуй, наиболее подготовленным и усиленным. Успешная встреча в Пекине и совместное заявление России и Китая о неприятии американского проекта трудно было расценивать иначе, как весомый козырь Путина в пятничной встрече с Клинтоном. А прорыв российского президента на северокорейском фронте, когда раздемонизированный Ким Чен Ир громогласно отказался от ядерной программы в обмен на мирные космические запуски, действительно лишал американцев важнейшего аргумента создания ПРО как "защиты от мировых изгоев". Этим, кстати, Клинтону дали понять, что ресурс движения России на Дальний Восток во много раз превосходит американский, и с этим придется считаться. Дружный афронт глав остальных шести держав новой американской программе "звездных войн" только усилила позицию России по этому вопросу. В результате все это вынудило Клинтона, по сути, прилюдно подписаться под Договором по ПРО 1972 года, вспомнить о путинском проекте совместной ПРО и в целом одобрить совместную российско-американскую программу СНВ-3, более выгодную для нас, нежели СНВ-2. В этом Путин проявил себя великолепно, однако все может перемениться уже на этой неделе, когда 27 июля в Бангкоке встретятся М. Олбрайт и глава МИД КНДР Пак Нам Сун. Не исключено, что все усилия российской дипломатии пойдут прахом, и КНДР вновь окажется "главной угрозой безопасности США". В любом случае сейчас в вопросе о ПРО мяч на половине поля американцев, и вряд ли от них стоит ждать сдачи игры.

Относительно Чечни Путин также достиг успеха, добившись от коллег по G8 перенесения акцентов с "попрания демократических свобод чеченцев" на борьбу с международным терроризмом, центром которого был недвусмысленно назван Афганистан. Путин так выразительно говорил о "дуге нестабильности от Филиппин до Косово", что пункт об антитерроризме даже внесли в итоговую декларацию "большой восьмерки". Очевидно, теперь прочеченская истерия на Западе быстрее пойдет на убыль. Это серьезная победа Путина. Любопытно будет также посмотреть, насколько изменится после этого саммита общая политика Кремля по отношению к другим субъектам Федерации и их губернаторам. Но судя по всему, Путин в этом вопросе не встретил со стороны членов "семерки" серьезного противодействия.

Однако уже в следующем вопросе, о долгах и экономическом климате в стране, Путина ждало разочарование. За несколько дней до начала саммита крупные западные политики ясно дали понять России, что ни о каком списании 42 миллиардов "советских" долларов, о чем так старательно договаривался год назад в Кельне Касьянов, на Окинаве речи не пойдет. Главы Запада высказались в том духе, что, мол, российская экономика сейчас на подъеме, и поэтому вопрос о прощении долга неактуален; а президент Германии Шредер вообще заявил, что с России ничего не спишут, потому что она не какая-то третьесортная страна, а "мировая держава". В целом саммит порекомендовал Парижскому клубу стран-кредиторов заняться этим вопросом в январе. Все, что мог сделать Путин, это сохранить лицо и вопрос о долге на самой G8 даже не поднимать. В этом отношении России пришлось гораздо хуже, чем ее гордому президенту. Интересно, что на саммите Россия оказалась причисленной к пятнадцати наиболее активным странам, отмывающим грязные деньги. Это несколько проясняет отношение Запада к вопросам о российской коррупции и фактически означает "добро" на кремлевскую войну с олигархами.

Тема Гусинского и атак на "Медиа-Мост" на саммите и в личных переговорах официально не звучала совсем: не было даже завуалированных деклараций о "приверженстве либеральным свободам" и "защите прав человека", и в этом Путин также выиграл.

Впрочем, перемены, которые могут последовать в кремлевской политике, точно покажут, насколько самостоятельной фигурой является Путин. Пока же президент демонстрирует желание соскочить с короткого долгового поводка, на котором его держит Запад, но кажется, что в этом он больше апеллирует к российской, нежели мировой публике.

Если же отрешиться от Путина и задуматься о месте России на мировой кухне — многое меняется. Достаточно сказать, что все вышеперечисленные вопросы, затрагивавшие интересы России, являлись частными, не входящими в официальную повестку дня саммита. По крайней мере официально "большая восьмерка" собиралась на Окинаве вовсе не для обсуждения проблем Москвы, а для решения вопросов о прощении долгов “третьему миру”, неравномерности распространения по миру информационных технологий и Интернета, генетически исправленной пищи, инфекционных болезнях и урегулировании мировых экономических тенденций. Россию на обсуждение важнейших из этих проблем не звали; и даже подкованность российского президента в биологических и информационных технологиях не спасала ситуацию. G8 — это все еще "семь плюс Россия", как бы Кремль этого ни хотел.

И тем не менее никуда не деться от того действительно благоприятного впечатления, что оставил после себя Путин. Конечно, после сомнамбулического Ельцина, за поездки которого по миру было до смерти стыдно, любой трезвый политик будет выглядеть Талейраном и Наполеоном в одном лице. Но Путин превзошел средний уровень. Дальневосточное подготовительное турне по Китаю и Северной Корее прошло блестяще. Победы, пусть и тактические, по вопросам ПРО и Чечни заслуженны. Отказ от переговоров с президентом Франции из-за ареста барка "Седова", отказ от прошений скостить долги — это выглядело достойно. А шутка Путина о подаренной им Шираку книге о Кремле: "Франция не должна забывать, где находится Кремль," — заставила вспомнить, что "есть такое место в мире" многих, в том числе и в России.