Оксана Аболина - Маленький Лёша и большая перестройка Страница 8

Не задумываясь, звонко:

— Ав! Ав!

Будильник называет запанибратски: «Будя». А вот чаинки в кружке вызывают отчаянный вопль: «Кака!»

Почувствовал сходство между словами «биби» и «пипи», теперь частенько меняет их словами — играет. Лёше весело, а родителям очередная головная боль, поди пойми: то ли сын вспомнил машину, то ли хочет в туалет.

16 августа 1990

Играли в кубики. Я складывала из них слова. Соберу слово и произнесу его вслух. Последнее набранное слово было «Бог». Потом взяла кубики, чтобы отнести их в ящик с игрушками. Сзади раздаётся отчаянный вопль: «Бог! Бог!»

Впрочем, первое понятие о Боге у Лёши уже есть. Рассматривает детскую Библию с картинками, уверенно показывает, где именно нарисован Бог.

Ходили в центр посёлка, чтобы позвонить папе в город. Лёша взял трубку и самым нежным, самым мягким голоском, на какой способен, произнёс: «Папа»… А когда вспоминал, что звонил по телефону, каждый раз прикладывал ладошку к уху. Назвать телефон телефоном для нас очень сложно.

1 год 10 месяцев

Все хором говорят, что нам давно пора разговаривать, но Лёша предпочитает обходиться минимумом слов и жестикуляцией. Конечно же, я волнуюсь.

А у папы новое увлечение. Раздобыл IBM-совместимый советский компьютер, приделал его к телевизору. И даже на дачу в конце августа почти не приезжал — занимался своей новой игрушкой.

Мы с Лёшей в начале сентября тоже вернулись в город.

10 сентября 1990

В городе много хорошего и нового, но много и неприятного. С одной стороны, соседка Людочка, к которой Лёша всё время рвётся, с другой — вечные шлепки, бесконечные «нельзя». Многие слова по приезде с дачи исчезли из лексикона, некоторые появились. Первых, к сожалению, больше.

Из всех своих многочисленных больших пластмассовых кубиков Лёша предпочитает почему-то исключительно жёлтые — это его любимый цвет. Выберет из ящика и строит бесконечную Вавилонскую башню — до тех пор, пока она не обрушится.

14 сентября 1990

Натура у Лёши тонкая, он способен почувствовать боль других. В воскресенье папа был на Валааме, а маме стало очень плохо. Лёша весь день просидел в кроватке, голодный, но не капризничал, не плакал, был «пай-мальчиком», а когда вечером приехал папа и выпустил его, прибежал к маме, прижался к ней, обнял, поцеловал.

Метафоры и преувеличения нам пока, разумеется, непонятны. Всё воспринимается ещё буквально. Вот мы пошли на рынок и купили арбуз. Возвращаемся домой. Я хвастаюсь Ивану:

— Какой мы купили арбуз! У-у-у-у… — и развожу руки в стороны.

Лёша повторяет за мной:

— У-у-у-у, — и тоже разводит руки в стороны. Немного думает, и соединяет руки поближе. Так, чтобы было ясно, какого размера арбуз в самом деле.

1 год 11 месяцев

3 октября 1990

Наконец-то словарный запас стал пополняться ежедневно. Всех новых слов не перечислишь: муха, лев, много, здесь, там, плохо, Хоха, Лёха. Они ещё не сыпятся, но их уже много. Отдельные слова на карточках мы уже читаем, а фразы пока не пробовали.

О карточках. Я отказалась от идеи научить читать Лёшу слогами. Теперь у нас пара сотен карточек: на одной стороне наклеена картинка, а на другой — слово, обозначающее то, что на картинке нарисовано. Уровень сложности слов совершенно разный. Лёша садится за стол, я выкладываю перед ним штук 20–25 карточек вверх буквами и предлагаю выбрать одну с тем или иным словом. Сначала он тыкал наугад в первую попавшуюся карточку, теперь думает, прежде чем выбрать. Карточки, которые он прочитал или угадал — даются ему для игры, остальные — я забираю до следующего раза. Рассматривать картинки Лёша очень любит, и ему нравится, когда пачка выигранных карточек толстая. Поэтому он старается изо всех сил.

5 октября 1990

Одна из наших соседок — тётя Лена — молодая ветреная особа, любящая приложиться к бутылке и вечно окружённая толпой ухажёров. Это, конечно, далеко не то же самое, что наша бывшая соседка-рецидивистка, но и не лучший образец для воспитания. Однако, Лёше тётя Лена нравится. Ходит вокруг неё и повторяет: «Тётя, тётя, тётя», — а в комнате тоже иногда вспоминает о ней.

В молоко попала муха. Лёшка распереживался: «Муха, муха». Вспоминал весь день. А об увезённом в больницу Джоррике вспомнил только раз.

Были в кафе, купили кукурузные палочки. Посудомойка, вытирая со стола, попросила у него одну, в шутку. Думала, пожадничает, но нет — щедро предложил ей весь пакет, причём таким широким жестом — это надо было видеть.

Кстати, кукурузные палочки — это большая редкость. Нет не только денег, но в магазинах опустели полки, остался один геркулес, да и тот, поговаривают, кончается. Часто в магазинах просто ничего нет.

8 октября 1990

То, что Лёша уже читает отдельные слова, не представляет сомнения. Сегодня из 44 карточек со словами правильно выбрал 34 (77 %). Вряд ли это можно считать случайностью. Самые простые слова — такие, как «ляля», «мама», увидев написанными, он произносит вслух.

У Лёшки свой собственный маленький столик с прикреплённым к нему стульчиком. Ест он неаккуратно, поэтому на время трапезы повязываем ему слюнявчик. Сегодня покушал, вылез из-за стола, отнёс, как и положено, тарелку на большой стол, вернулся, снял слюнявчик и с большим усердием начал вытирать им со стола.

12 октября 1990

Живём впроголодь, едим, что придётся. Нет ни яиц, ни круп, ни овощей, ни муки, ни мяса. Бывают молоко и хлеб, но с перебоями и огромными очередями. В магазине на Лёшу не выдали спички — долго спорила с продавцами. Ему самому они ни к чему, но готовить-то ему нужно на той же плите, что и взрослым…

Джорри пришлось усыпить, Лёшке сказали, что его больше нет. Никак не отреагировал, но вечером вдруг вспомнилось: «ав, ав, ав…»

— Лёша, Джорри ушёл в другой мир.

Махнул рукой на окно — жест, указывающий вдаль. Наверное, он ещё долго будет понимать всё совершенно буквально.

Научился правильно складывать пирамиду. А вот большие пластмассовые винты и гайки ему никак не даются.

Сегодня впервые произнёс не одно слово, а целое предложение. «Котя там». Сверстники давно вовсю болтают, а Лёшка только-только сложил вместе два слова.

На моё «нельзя» — противное, гадкое слово — сегодня впервые прозвучало «азя», что означает «можно». И повторялось уже неоднократно.

Весь день, только я закончу печатать на пишущей машинке, прибегает с крышкой от неё: «На… би-би…» Ну, разумеется, раз машинка, значит, би-би, а что на ней не ездят, а печатают — это непринципиально.

В магазинах по-прежнему пусто. Ни яиц, ни соли, ни спичек, ни каких-либо продуктов. Впрочем, товаров тоже нет.

Чтобы заработать на жизнь, мне приходится много печатать. В основном, самиздат. Каждую книгу приходится по несколько раз набирать, ведь пишущая машинка берёт не больше пяти экземпляров. Я мало сплю и очень устаю. Папа решил облегчить мне жизнь, взял в долг денег и купил принтер, теперь подсоединяет его к компьютеру. Если у него всё получится, текст нужно будет набирать всего лишь один раз, а распечатывать столько экземпляров, сколько потребуется.

18 октября 1990

Брэгг несколько недель назад убежал. Вместо него папа принёс котёнка Рыжика. Котёнку выдали для «личных надобностей» фотокювет, но он его использует не по назначению — сворачивается в нём калачиком и засыпает. Лёша подошёл к кювету, вынул из него котёнка, назидательно сказал: «Пи-пи», — и пописал в него. Вот, мол, что надо делать. Воспитатель растёт. Самое интересное, что Рыжик его прекрасно понял и теперь использует кювет, как надо.

Летом прекрасно различал красный и жёлтый цвета, а теперь словно напрочь забыл об этом. Сам-то он любит жёлтый цвет, но не понимает этого — когда просишь дать что-то определённого цвета, теряется. И объяснить не выходит.

Не только в магазинах ничего нет. Городу угрожают энергетической блокадой. Поговаривают о том, что собираются выключить газ, отопление, электричество. О том, что власть возьмут военные. Ощущение безнадёжности. Двое депутатов предложили развесить по городу 7 ноября чёрные флаги. Юмористы, однако. Приближается зима…

25 октября 1990

Все эти дни мне было плохо, Лёшей почти не занималась, записей не вела. Впрочем, и записывать особенно нечего — никаких особенных прозрений и открытий Лёша за эти дни не совершил. Да и какие открытия? Неделю не гуляем, впечатлений мало. Новых слов нет, а старые, наработанные, в такие периоды теряем. Уже ведь говорил и «киса», и «котя», а теперь звучит опять примитивное «мяу».

Любую технику: швейную, пишущую, стиральную машину и даже компьютер называет «биби».

26 октября 1990

Лёшка, вероятно, стал бояться оставаться один. Стоит мне выйти из квартиры или даже из комнаты — рёв до небес.

Физически по-прежнему отстаёт. Сегодня я бегала по кухне за Лёшей и Люсей. Когда Люся уже у самой стенки, Лёша всё ещё на середине кухни. И реакция медленная, и ноги неуклюжие — заплетаются. Но радость — одинаковая у обоих.