Николай Каманин - Семеро на орбите Страница 8

Математика (так говорит он сам) всегда была для него миром волшебных формул. В них он видел не нагромождение цифр и знаков, а поэзию творчества: звучную, убийственно логичную и приводящую к удивительным открытиям. Об уравнениях он говорит как о чем-то очень близком и дорогом. Решать и находить ответ в, казалось бы, неразрешимой задаче – его страсть. За теорией он умел чувствовать практику дня, и даже не всегда сегодняшнего, а того, что еще впереди, чувствовал отчетливо и ощутимо.

Но однажды произошел «срыв». При четком сознании всей скоротечности времени и стремительного прогресса техники весть о запуске первого спутника ошеломила его: «Неужто свершилось?» Это казалось невероятным.

Наконец получен диплом, и Валерия направляют на работу... которая как раз была связана с космосом.

Прошло некоторое время. Поначалу Валерий знакомился с «бумагами», входил в курс предстоящих дел, привыкал к новым товарищам по работе. Как-то раз его вызвал к себе руководитель отдела.

Он говорил с Валерием о механике полета, баллистике, корректирующих импульсах...

– Если любите математику и механику, – говорил ученый, – дело пойдет. Главное – желание и... знания. Знания и еще бо́льшие знания, большие знания и еще знания. Знания, знания...

Валерий работал и учился. Чем глубже он входил в круг дел отдела, тем отчетливее сознавал мысль ученого о знаниях. Вузовского курса не хватало. Ночи просиживал за книгами по математике и механике.

Не все давалось легко. Кружилась голова, перед глазами шли круги, ломило тело. Час ночи. Два. Закрыть бы глаза, заснуть на полчаса. И так до утра...

Наука любит упорных, одержимых людей. Формула за формулой, шаг за шагом. Все ближе цель, ближе победа. Необъятно широк мир: от абстрактных уравнений небесной механики до реальных полетов межпланетных станций.

Наброски, расчеты он показывал руководителю, который направлял молодого исследователя, учил критически, без подсказки, оценивать результаты своей работы.

Говорят, чтобы стать настоящим ученым, нужно иметь призвание к научно-исследовательской работе уметь обобщать фактический материал, анализировать его, делать выводы, заключения. Короче, нужно гореть в науке.

Он горел. Вот одна любопытная мысль, в которой его отношение к себе и делу:

– Ведь для нас работа, которой мы заняты, не просто профессия, но и страсть, и мука, и счастье. Человеческие победы и поражения в вечной битве с неизвестным...

Он кандидат наук. У него есть свои научные труды. Они публиковались в специальных изданиях Академии наук СССР. Одна из работ помещена в сборнике «Космические исследования». Ее название – «Коррекция межпланетных траекторий с помощью импульсов радиальной гелиоцентрической скорости». В этой работе исследуется способ коррекции межпланетных траекторий в предположении, что импульс скорости направлен вдоль линии аппарат – Солнце. Работа молодого ученого дает глубокий анализ многоразовой коррекции нескольких параметров, характеризующих движение космического аппарата у планеты назначения.

...Ему довелось встретиться с академиком С. П. Королевым. В беседе с молодыми специалистами Сергей Павлович завел разговор о бортинженере космического корабля, о том времени, когда на околоземных орбитах будут работать рядом с летчиками-космонавтами ученые разных профессий, монтажники, исследователи...

Валерий и сейчас помнит каждое слово конструктора о новой профессии. Ученый относил ее к одной из самых мужественных.

– Космонавт-инженер-испытатель... Не мальчишеская горячность, не романтика ради романтики должны лечь в основу решения. Таких космос не примет. Патриотизм, отвага, скромность, трезвость мгновенного расчета, железная воля, знания, любовь к людям – вот определяющие черты. Без них не может быть космонавта...

Слушая эти слова, Валерий понимал, что Сергей Павлович говорит не о каких-то далеких временах, а о завтрашнем дне космонавтики.

Наверное, с этого и началось. Инициативная группа инженеров подала заявления с просьбой зачислить их в космонавты. Среди них – Валерий Кубасов. Ответ был краток – подождите!

Год, второй, третий... Пожалуй, никогда раньше не испытывал он с такой остротой замедленность бега времени. Заинтересованность и поддержка товарищей облегчали ожидание.

Однажды он вернулся домой сияющий и веселый. Попытка скрыть свое настроение так и не удалась. Глаза выдавали. Обычно спокойные, выразительные, они вдруг стали озорными и подвижными,

– Люда, я уеду на некоторое время. В командировку!

Жена не расспрашивала, куда и зачем. Она все понимала. Ведь она тоже была студенткой МАИ, работает инженером. И пусть привыкла уже к тому, что муж частенько уезжает, что-то кольнуло, защемило в груди. Прижала к себе трехлетнюю Катю, спрятала в детские волосы лицо и тихо сказала:

– Хорошо, я соберу, что нужно...

...Накануне старта он стоял перед ракетой и, запрокинув голову, долго смотрел на самый ее верх. Лицо его было спокойным, чуть улыбчивым. Нет, он не терзался мыслью: все ли сделано правильно? Не в его характере что-то постоянно переделывать, исправлять. Прошло немало времени с того дня, когда он вот так же, но только впервые рассматривал ракету на старте. Много событий свершилось за этот срок. Не только радостных, но и огорчительных. И все же, если бы начать все сначала...

Не нужно гадать. Он все равно бы выбрал МАИ, нашел бы свою работу, а коль так, то непременно бы вышел и на старт.

ЭКИПАЖ «СОЮЗА-7»

(позывной – «Буран»)

Если и о нем начать рассказ языком анкеты, то получится все очень просто:

Родился 28 февраля 1928 года в селе Давыдовка Воронежской области. Как и все его сверстники, пошел в обычную школу. Затем учился в спецшколе ВВС, по первому разряду закончил Чугуевское летное училище. Служил в строевых частях. Сначала был просто летчиком, потом старшим летчиком, командиром звена, заместителем командира эскадрильи, инспектором соединения... Заочно окончил Военно-воздушную академию, ту самую, которая носит теперь имя Юрия Гагарина. Имеет диплом летчика-испытателя.

В 1956 году женился. Сейчас в семье Филипченко растут два сына: Саша и Игорь,..

Таков краткий перечень данных о нем. Все вроде бы логично, последовательно, этап за этапом, ступенька за ступенькой... Но если проследить даты и подсчитать, что и когда, то получается, что стоят за этими скупыми фактами и тяжелые годы войны, и мальчишеский труд, и смерть отца, и годы упорной учебы, и сложные ситуации в воздухе... Да разве перечислить все, из чего слагается жизнь человека!

Семья Филипченко батрацкая. Отец Василий Николаевич с малолетства гнул спину на помещиков. В 1915-м ушел крестьянский паренек на русско-германский фронт. В первые годы Советской власти организовывал комбеды, был секретарем сельского Совета, воевал с кулачеством. В тяжелом 1918-м вступил в партию большевиков, по ленинскому призыву ушел на борьбу с Деникиным. Когда утих пожар гражданской войны и интервенции, возглавлял волостной комитет ВКП(б). С тех пор он на партийной работе.

В 1942-м комиссаром саперной части ушел Василий Николаевич на фронт.

– Отец был строг, – вспоминает Анатолий. – Строг, но справедлив. Трудно ему приходилось в жизни. И когда я думаю о сложной, изломанной тремя войнами его судьбе, отчетливо сознаю: он вправе был требовать, чтобы мы были похожи на тех комсомольцев и коммунистов, которые первыми поднимались в атаку. И не только в бою с врагом, но и в битве за человека.

Мать его – Акулина Михайловна – тоже батрачила. При Советской власти окончила рабфак, потом учительствовала...

Пятеро ребятишек осталось на руках Акулины Михайловны, когда началась война, когда муж и старшая дочь ушли в действующую армию. Одеть, обуть, накормить... А тут фашисты подступают к родным местам, в дом попала вражеская бомба, надо бежать, уходить с обжитых мест...

Много хлебнули горя. Стараясь хоть как-то помочь матери, Анатолий тринадцатилетним мальчишкой поступил учеником на Острогожский механический завод, выучился на токаря, приносил домой небольшую зарплату.

Труд в их семье пользовался большим почетом. «Полезное дело всегда впрок», – любил повторять отец. В залатанной рубашонке, в ватнике с чужого плеча да разбитых башмаках бегал полуголодный мальчишка на завод. Там плечом к плечу со взрослыми выполнял повышенную норму. Война!

Случалось, увидит в небе самолет, остановится вдруг и провожает стрекочущую птицу глазами. Долго-долго... Наверное, тогда и пришла мечта о крыльях...

Его страсть (еще с детства) – читать. Все, что попадает под руку. Но с особым упоением зачитывался Гайдаром и Островским. «Как закалялась сталь» держал дома полгода. Рассказы о летчиках перечитывал по нескольку раз. О них где-то про себя складывал слова – тайные, восторженные и сильные.