Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6460 ( № 17 2014) Страница 8

За этот период Астафьев был одним из самых читаемых и изучаемых зарубежных писателей в Китае. «Сборник лирических миниатюр В. Астафьева», в который были включены миниатюры из сборника «Затеси» и «Ода русскому огороду», пережил уже три издания, последнее вышло в 2009 г. по случаю 85-летия со дня рождения В. Астафьева. Поэт Пан Юйлян с большим пиететом отзывается о сборнике «Затеси». В своём эссе «Земля, слезами политая» он пишет: « Я знаю, что, следуя за Астафьевым, не заблудишься[?] а оставленные им затеси светятся, как капли мёда. Те капли, похожие на светлячков, всегда всплывают перед моими глазами!.. Те затеси вместе с огоньками кажутся такими живыми и добрыми, будто они зовут меня, ведут меня в глубину жизни...»

Однако для большинства китайских читателей «Царь-рыба» является главной книгой и своего рода «визитной карточкой» писателя. Значительно её влияние на творчество ряда современных китайских писателей. Среди них были лауреаты литературной премии «Мао Дуня» (самой престижной в Китае) Мо Янь, Чжан Вэй и А Лай, которые в своё время сами признались в воздействии «Царь-рыбы» на их творчество.

Нобелевский лауреат 2012 г. Мо Янь в своей статье перечисляет книги, которые он читал во время учёбы на филологическом факультете института искусства НОАК: « Я думаю, что в новое время немало писателей творили под влиянием «Царь-рыбы». У меня тоже есть эпизод противоборства людей и собак. Признаюсь, что это написано под влиянием «Царь-рыбы ». Можно определить, что здесь имеется в виду повесть Мо Яня «Собачий путь» (1986) из знаменитой серии «Красный Гаолян». В повести изображается страшная сцена жестокой борьбы между людьми и собаками. Это сражение между озверевшим в результате войны людским родом и освобождённым от порабощения зверем показывает разрушительную силу войны, искажающую души всех живых существ. Кроме того, Мо Яню очень понравился финал «Царь-рыбы». Он часто в своих выступлениях цитирует (правда, по памяти) эти изречения из Библии. В одном докладе он так характеризует нашу эпоху: «Примерно в 60-е годы прошлого века советский писатель Астафьев написал роман «Царь-рыба», в конце романа он перечисляет мудрые изречения для характеристики его эпохи. Я помню только вот: « Время разрушать и время строить. Время насаждать и время вырывать насаженное. Время рвать и время сшивать. Время войне и время миру...» И я чувствую, что никак не могу найти более мудрые и более подходящие слова для описания нашего времени».

Лауреат «Мао Дуня» (2011) Чжан Вэй также испытывает влияние Астафьева на своё творчество, что прежде всего проявляется во взаимоотношении человека с природой и в раскрытии нравственной темы. Он называет «Царь-рыбу» одним из лучших произведений литературы и считает, что эта книга оказала достаточно большое влияние на китайских писателей нового времени: « Вся книга похожа на протяжную песню, на длинный вздох, который долго не исчезает в ночном небе... Темы здесь не новые, всё дело в ярких красках, в сочных звуках и рифмах… Поэзия Астафьева оставила за собой неизгладимый след в современности».

В ранних рассказах Чжан Вэя, написанных в конце1980-х годов, например, «Приморский ветер», «Сентябрьская басня», именно по-ас­тафьевски поставлены нравственные темы, что, главным образом, проявляется в авторской позиции по отношению к так называемому антропоцентризму, в тревоге и озабоченности душевным кризисом и моральной деградацией человечества, которые являются прямыми последствиями научно-технической революции.

Лауреат «Мао Дуня» (2000) писатель-тибетец А Лай в одной беседе прямо говорит о своей привязанности к Астафьеву, называя последнего своим «духовным отцом». Действительно, в некоторых ранних рассказах китайского писателя явно заметен астафьевский след – от схожести названий до проблематики. Например, рассказ «Скачут как кони белые горы» очень напоминает «Сон о белых горах» из «Царь-рыбы», а в рассказе «Исчезнувший лес» осуждается потребительско-хищническое отношение человека к природе, как и в «Царь-рыбе».

Литературное влияние одного писателя на другого – явление сложное, поэтому трудно определить, насколько велико воздействие В. Астафьева на китайских писателей нового времени. Зато ясно одно: многие из них переняли у Астафьева не какие-то конкретные художественные приёмы, а творческую концепцию, философскую идею, эстетическую ориентацию и т.п. Недаром китайский писатель Лю Синлун называет «Царь-рыбу» «каноном возрождения деревни» и «деревенской библией», потому что он чувствует в повествовании бесконечную любовь и большую тоску писателя по своей родной деревне, по своей малой родине.

Следует отметить, что «Царь-рыба» воспринимается в Китае не только с восторгом, но и критически. Среди таких мнений особо выделяется эссе «Раздумья после прочтения «Царь-рыбы» знаменитого китайского писателя Ван Сяобо. Он сначала высоко оценивает книгу со стороны содержания (нравственность, гуманность и т.д.), называя её «превосходной книгой». Но критически отзывается о художественной форме, считая конструкцию произведения «рыхлой», что, по его мнению, является «результатом невнятной логики автора». Мнение Ван Сяобо вполне справедливо. И сам Астафьев тоже это осознал и после выхода книги был уже недоволен «Царь-рыбой», сам называл её «неровной книгой», говорил, что она «плохо организована, нет целостности», ибо в ней «замысла единого не было». Поэтому он романом «Царь-рыбу» никогда не называл и поставил подзаголовок: повествование в рассказах.

В. Астафьев оставил богатое творческое наследие. Сегодня в Китае продолжают читать его книги. «Пастух и пастушка» и «Печальный детектив» имеют более двух вариантов перевода, «Царь-рыба» и «Затеси» переизданы в 1997 и 2009 гг. В крупнейшей и популярнейшей социальной сети сообщества китайских любителей книг Douban читатели активно обмениваются впечатлениями от «Царь-рыбы». Рейтинг рекомендаций у этой книги составляет четыре с половиной звезды (самый высокий – пять звёзд). Один читатель с восхищением пишет: « О, Россия, тундра, водка, большая река, собака… ещё некий сон о белых горах. Всё просто замечательно, читать интересно… » В. Астафьев давно пересёк национальные границы и обрёл мировое значение.

Теги: Виктор Астафьев , юбилей

Нас отравившая свобода

Вести дискуссии о русской литературе необходимо даже при том состоянии её, в каком она ныне находится: по сути - вытесненности из общественного сознания, последовательном и целенаправленном изгнании из образования – школьного и вузовского, разрушенности литературно-художественного процесса "рынком", к литературе неприложимым в принципе.

На этом фоне статья председателя Союза писателей России Валерия Ганичева «Боль и свет», открывающая новую дискуссию по итогам 2013 г., вызывает по крайней мере странное впечатление. И свидетельствует о том, что положение русской литературы в нынешнем обществе действительно плачевно. И, что бы ни говорили о свободе творчества и независимости, точнее, сколько бы ни спекулировали свободой, мы видим, что шедевров за последние 20 лет, вопреки предлагаемой логике, не появилось. Видимо, действительно «хлестнула дерзко за предел нас отравившая свобода» (С. Есенин). В то время как при поделом проклинаемой цензуре все выдающиеся писатели предшествующего периода входили в общественное сознание вовремя: В. Шукшин, В. Белов, В. Астафьев, А. Вампилов, В. Распутин, В. Соколов, Н. Рубцов, А. Передреев и другие. Это положение можно определить вроде бы парадоксальными, но точными стихами Владимира Соколова: «Художник должен быть закрепощён, чтоб ощущать достойную свободу».

А странное впечатление статья вызывает потому, что в ней автор не только не касается действительных проблем, но старательно их обходит. Такие «оптимистические» обзоры можно было писать, когда литература находилась в своём естественном состоянии. Теперь же подобный «оптимизм» только усугубляет неприглядное положение литературы.

Итак, нам предлагается бросить взгляд на русскую литературу 2013 г. А собственно, почему только одного года, в то время как перечисленные выше беды терзают её вот уже более 20 лет? Да это противоречит и самому тексту статьи В. Ганичева. Ведь он в большинстве своём называет имена талантливых писателей почтенного возраста, трудами которых уже составилась своеобразная, неповторимая и достойная страница русской литературы миновавшего многотрудного ХХ века. Не в прошлом же году ими созданы самые важные и главные произведения.

Может быть, председатель одного из писательских союзов по долгу службы в определённой мере и должен представлять на суд общественности такой обзорно-перечислительный доклад. В конце концов он говорит не от имени всей литературы, а лишь – от своего Союза. И это постоянно подчёркивается в тексте столь назойливо, что членство в Союзе для него, видимо, важнее созданного писателями. И всё же обходить действительные проблемы, подменяя их несуществующими, он не имеет права.