Газета Завтра Газета - Газета Завтра 873 (32 2010) Страница 8

      П. — Ты, Юра, что-то расшутился не в меру. Кончай свои пары алкогольные в трубку пускать, быстро давай сюда и давай народ успокой, скажи ему, чего он слышать хочет — ну, сам знаешь. И давай, скажи мне, "генерал" Жуков: мы Москву-то отстоим или пора правительство в Куйбышев эвакуировать?

      Л. — Не, в Куйбышев не милости просим — там вообще палево. Лучше уж вы к нам, в Лондон. А то у вас там, в Испанских владениях, немногим лучше, а я вам, так и быть, первые три этажа выделю.

     По делу вот что — думаю, раз такая симметрия построилась, то самолет вокруг Москвы надо пустить. С Казанской иконой Божией Матери.

     А спасут нас свежие сибирские дивизии Омона — там холодно, смуты не будет, можно рискнуть.

      П. — Ты знаешь, мы с Ш. тоже эту тему тёрли, только он еще хочет в этот самолет шамана посадить, он ведь нерусский — иконам не доверяет.

      Л. — Не, шамана не надо. Надо делать всё, как отец прописал — у него в 41-м получилось, и мы не будем канонический образец фломастером подрисовывать... А ты, Вова, вот скажи мне — почему мы опять эту войну безоружными встретили? Ведь, говорят, что у нас одна пожарная машина на 10 деревень — это как тогда: одна винтовка на 10 ополченцев?

      П. — Ты, Юра, не нарывайся, мы ведь к другой войне готовились, к Грузинской, и её выиграли — братские народы не пустили в распыл, и они нам за это по гроб жизни не забудут. А тут — стихия, и время, когда она ударит, никто не знает. Без объявления войны — так раньше говорилось.

     Наших людей в пожаре мы совсем немного потеряли, хотя, конечно, и их очень жаль. По большому счету, если мы рожать не заставим — вся надежда будет, что китайские бабы новых нарожают. Вот главный-то пожар, который тушить надо. По миллиону в год горим!

     Ладно, жду, лети быстрей, но не забывай — Качиньский в тумане не увидел, где вертикаль начинается. Но это я шучу... Давай!

1

Алексей Касмынин ВЫКСА: ВРЕМЯ КАТАСТРОФЫ

Дым. Люди наглухо закрыли все окна, балконы, двери, форточки, щели между оконными рамами. За стёклами ползёт дым. Горят не торфяники — горят леса, деревни, дома. Дым едкий, он впивается в глаза, этим воздухом почти невозможно дышать, пятнадцать минут и хочется вернуться обратно, туда, куда этот дым не успел просочиться.

     Вода из-под крана течёт тонкой, чуть ли не прерывистой струйкой, словно горящие угли под землёй испаряют её всю, ещё сильнее иссушая лес, траву, почву. Многоэтажный дом нагревается, возникает выбор, либо открыть окна, впустить дым внутрь, заходясь кашлем, либо оставаться в комнатах, температура внутри которых медленно ползёт вверх, убежища от дыма превращаются в духовки.

     Вся Выкса ходит в марлевых повязках, даже обалдевшие милиционеры в патрульных автомобилях надели их. Но характер дыма таков, что от него спасёт разве что противогаз, кроме дыхательных путей защищающий ещё и глаза. Мысли путаются, должно быть, так почувствовала бы себя рыба, оказавшаяся в подогревающейся кастрюле, которой суждено вскоре стать ухой.

     Пепел в воздухе, мельчайший, почти невидимый, он оседает на стены, на автомобили, на людей, тормозит мысли, вводит в ступор сознание. Ведь этот пепел может быть частью пожарищ, тлеющих совсем неподалёку: там, на месте сгоревших поселений торчат почерневшие от гари печные трубы и обвалившиеся кирпичные стены складывают курганы для бывших жителей, в доказательство гибели, разрушения, мрачные памятники свободе огня. В пригороде Выксы выгорело три населённых пункта.

     В момент катастрофы раскалённый газ, несомый ветром, поддерживаемый тысячами крон деревьев, вырвался из леса внезапно, носителем пламени стал первый дом, практически сразу и целиком охваченный огнём. Всё, бороться теперь бессмысленно, полыхает уже следующий дом, люди выскакивают, кто-то останавливается, чтобы взглянуть на происходящее, они ещё не понимают, что каждая секунда может стать решающей для их спасения, кто-то пытается вытащить из обречённого дома имущество. Огонь движется слишком быстро, не щадя никого, даже пожарные отходят всё дальше, оставляя свой красно-белый автомобиль на растерзание пламени.

     Всё, что годами впитывало воспоминания, служило укрывищем, домом, превратилось в угли, пепел, едкий дым. Этот дым, подхваченный ветром, совсем скоро добрался до Выксы. Сначала жители увидели чёрную тучу, но туча не была вестью о приближающейся грозе, цвет слишком насыщенный, то был чёрный дым, несущий весть о гибели.

     Паника. Что происходит? Ведь даже верховой пожар не грозит тем, кто находится в многоэтажке? Скажите же, наконец, что не грозит! Неизвестно, телевизор молчит, никаких изменений в программе вечернего эфира. А там, под чёрными столбами дыма полыхают красные отсветы, неукротимое пламя, выросшее до небес, движется туда, куда ему хочется, испепеляя человеческие жилища, скот, самих людей. Этого кровожадного фантома можно было удержать, пока тот находился взаперти, внутри замкнутых лесных секторов, разбитых просеками, под наблюдением тысячи глаз огнеборцев-пожарных, теперь, когда он свободен, остаётся лишь с ужасом наблюдать.

     В тот вечер Выксу покрыл дым. Смог был и до того, едкая дымка от горящих вокруг лесов, но не дым пепелищ, этот пепел отчасти человеческий. Нет, на город пожар не перешёл, наступил новый день в дыму, где солнце похоже больше на блеклый фонарь в тумане. Жара, свет рассеян, греет отовсюду одновременно.

     Новость о катастрофе, кажется, незаметно проникла в умы всех жителей Выксы. Люди медленно ходят по улицам, озираются. Появились первые марлевые повязки. Добровольцы сбиваются в бригады, они желают помочь, своими силами попытаться остановить пожары. Что ж, пожалуйста, отвечают им властью наделённые, но прежде принесите свой собственный инвентарь, лопаты, респираторы. Нет лопат? Сбивайте пламя корягами, закидывайте угли, поддевая землю носками ботинок, лейте на них воду из садовых леек. И не забудьте прихватить свою собственную провизию, или работайте впроголодь, если таково ваше желание.

     Решившихся помочь не остановил этот барьер. Добровольцы отправились в леса, лишённые специальных средств связи, в простеньких марлевых повязках и респираторах на резинке, с садовыми лопатами наперевес. Они больше походили на современных урбанистических партизан, чем на противопожарную бригаду.

     Огонь всюду. Он подкрадывается сзади, внезапно меняет свой ход, исчезает, возгорается в другом месте. Кроме верхового пожара, во время которого огонь, раздуваемый нахлынувшим ветром, буквально переносится по воздуху, подобно огненному шторму или струе напалма из огнемёта, в лесах незаметными дымовыми змейками тлеют тысячи мелких огоньков, кое-где они набирают силу и становятся видимыми, поднимаются над иссохшей хвоей, переползая между корнями, выжигая лесную землю.

     Чтобы остановить все эти возгорания, просто не хватит сил. Усилия сосредоточены на прорубании просек, возведении насыпей. Конечно, в самых опасных участках, там, где огонь снова подходит слишком близко к жилым домам, с ним вступают в открытую схватку. Но победить возгорание не всегда просто, кроме прямой опасности теплового поражения, вокруг очага пламени образуется густая пелена дыма, сквозь которую без специальных средств защиты невозможно пробраться к самому сердцу пожара. Порывы ветра резко усиливают концентрацию дыма, его цвет начинает меняться с серого на блекло-жёлтый. Добровольцы закрываются от него руками, марлевые повязки тут бесполезны, они вынуждены отступать всё дальше. Наверное, так же чувствовали себя солдаты в окопах Первой мировой.

     Выкса отнюдь не вся состоит из бетонных многоэтажных зданий. Обширная часть города — частная застройка, преимущественно бревенчатые деревянные дома, вокруг них, в городском лесопарке, в небольшой роще рядом с единственным рынком, произрастают в основном сосны, готовые смоляные факелы. Уже многие дни жители этих домов денно и нощно караулят, всматриваются, не подбирается ли к их жилищу огонь. Вести из леса, оттуда, где люди пытаются дать отпор стихии, для них необходимы как воздух, но связи практически нет, в городе не действуют системы оповещения и предупреждения. На сознание постоянно давит вездесущий едкий дым.

     В район катастрофы вскоре прибыл премьер-министр РФ. Его встретил крик оставшихся без крова, потерявших всё людей, казалось, что вот-вот и толпа набросится на него, но нет, это скорее крик отчаяния, чем ненависти. Кто ещё может помочь потерявшим в одночасье практически всё людям, куда им кидаться? Премьер мрачен, он холодно сообщает, что вскоре всё будет восстановлено, выступает в здании местной администрации и исчезает. Он видел, что осталось на месте сгоревших домов, видел провисшие вниз от чудовищного жара газовые трубы, растрескавшиеся кирпичи. Всё это будто бы кошмарное предупреждение о том, что страна подошла к черте, за которой лишь черная пепельная пустота, заполненная тёмным мертвенным жаром. Бесполезно цепляться слабеющими пальцами за постоянно осыпающийся край, спасение лежит лишь в настоящем противодействии, в настоящем развитии и движении вперёд.