Александр Проханов - Хроника пикирующего времени Страница 8

Реальное сопротивление — это скальпель, вонзенный в опухоль. Только ампутация раковой слизи даст шанс России на выживание. В хирургическую бригаду могут объединиться все группы, все партии, все возрасты, все идеологии, если им дороги страна и народ. Вскипающий рассол сопротивления нуждается не в деньгах, не в партийном строительстве, не в идеологическом творчестве. Он нуждается в лидере, который бесстрашно объявит войну опухоли. Эта война смертельно опасна. «Эскадроны смерти», обслуживающие опухоль, станут убивать лидера, как убили Мартина Лютера Кинга. Суды, обслуживающие опухоль, станут бросать его в тюрьму, как Нельсона Манделу. Телевидение и пресса, обслуживающие опухоль, будут шельмовать его, как шельмовали Ганди. Перфорированный, пробитый пулями череп Павла Хлебникова выброшен под ноги оппозиции для назидания.

Кто станет лидером?

У Александра Блока в неоконченной поэме «Возмездие», которая дышит пророчеством революции, есть строка: «Кто меч скует? — Не знавший страха!» Только бесстрашие, возникающее в кипятке народного гнева, родит Великого Лидера. Только бесстрашие сделает его угодным Богу и сбережет от яда и пули. Только бесстрашие поведет его в бой с опухолью, как вело оно античных героев, христианских святомучеников, «бомбистов» революции.

Не кажется ли вам, что помидоры, яйца, фунтики с майонезом перестают пугать чиновников? Не начинают ли пахнуть специи другой гастрономии? Пора Гудкову и его «единоверцам по защите конституционной опухоли» обратить внимание на дельтапланы и маленькие самолетики, взлетающие с лесных полян. Не станут ли они «люфтваффе» сопротивления?

Революция, вскормленная от сосков олигархов

июль, 2004 г., № 29(556)

Крупный российский капитал — это кровавый ком слизи, нефти, гексогена, оторванных голов, намотанных кишок, внутри которых красуется яичко Фаберже и осуществляется «Программа защиты русского языка».

Убили Павла Хлебникова, дотошного и предприимчивого редактора русской версии американского журнала «Форбс». Он был прислан в Москву «экономическим разведчиком», выведывать истинный размах преступного бизнеса в России, называть все новых и новых криминальных миллиардеров. Объяснять мировому читателю, почему нищий бессребреник Лужков, не имеющий в Москве даже квартиры, имеет жену‑миллиардершу Батурину, изготавливающую пластмассовые седалища для унитазов. Почему приостановлено пышное уголовное дело против губернатора Аяцкова — ревнителя публичных домов, поклонника Моники Левински.

Интерес Хлебникова был утолен выстрелом в голову, и это подтвердило, что американцев убивают не только в Багдаде, но и в Москве.

Виктор Иванович Черепков вот‑вот должен был обыграть во втором туре «молодого предпринимателя» и стать мэром Владивостока, столицы «приморского криминального края», где гигантские банды заправляют рыбой и крабами, лесом и золотом, контролируют наркотрафик из Азии, заселяют китайцами русские земли. «Растяжка» с гранатой, изувечившая отважного политика, была поставлена бандитами, как знак глубокого уважения к борцу с криминалом.

Пусть нам не лгут, говоря, что крупный бизнес удален от политики. Он и есть — политика, заставившая «Единую Россию» принять закон о лесных и водных угодьях, согласно которому заповедные леса вырубаются под усадьбы миллиардеров, русские речушки и озера становятся собственностью новых князей и баронов, и детишки, дерзнувшие нырнуть за кувшинкой или сломать подберезовик, будут разорваны на куски бультерьерами.

Крупный бизнес — это и господствующая идеология, объявившая частную собственность святыней. Теперь норильские рудники и заводы, построенные зэками, — раскулаченными крестьянами, репрессированными генералами, осужденными генетиками, — служат Потанину, Прохорову и Хлопонину, во имя которых совершалось это несусветное насилие, строилась «индустрия на костях».

Крупный бизнес — это и господствующая культура наслаждений, похотей, извращений, когда в лазурных бассейнах садомиты сверкают бриллиантами, вшитыми в срамные места, истязают на потеху младенцев, и лучшие архитекторы, дизайнеры, модельеры за бешеные деньги создают эстетику разврата.

Крупный бизнес — это и государственная религия, «культ Мамоны», метафизика денег, ради которых начинаются войны, идет торговля детскими органами, продаются государственные тайны и церковные святыни, и каждый год миллион русских людей исчезает бесследно, чтобы возникла новая пятерка миллиардеров.

Олигархи нужны всем. Нужны ЛДПР, чтобы изображать классовую нетерпимость. Нужны Путину, чтобы, пощипывая Ходорковского, выглядеть заступником бедных. Нужны чиновникам, чтобы кормиться олигархическими взятками. Нужны МВД и ФСБ, чтобы выполнять дорогостоящие поручения олигархов. Нужны церкви, чтобы изобличать пороки «сильных мира сего». Нужны офшорным банкам, чтобы отмывать капиталы. Нужны Примакову и Вольскому, этим советским реликтам, чтобы имитировать значительность. Олигархи нужны всем, но не народу.

Народ на существование миллиардеров‑мироедов реагирует традиционно по‑русски — ненавидит. Эта ненависть праведна, религиозна, в согласии с Евангелием, с рассказами Бунина, с толстовским «Не могу молчать», с ленинской книгой: «Государство и революция». Эта ненависть, чистая, как спирт, устойчивая, как ось земли, неотвратима, как смена времен года. Возмездие мироедам будет ужасно. Александр Блок жил идеей возмездия, вслушивался в нарастающую «музыку революции», предвосхищал ее чудовищный, разрушительный взрыв. Славил разрушение ветхого, безбожного мира.

Мир сегодняшней России будет разрушен. Он находится в противоречии с основными законами бытия. Он — вне ноосферы. Вне русской культуры. Вне заповедей и законов. Пусть не ужасаются дамочки, чудом уцелевшие от побоища, тому, как багряно пылали дворцы на Успенском шоссе, как голодный люд грабил малахитовые кабинеты и выносил золотые унитазы. Пусть историки будущей революции ахают, описывая, как броневики давили дендрарии и газоны в усадьбах Барвихи, как толпа разрывала на части богатых наркоторговцев, всаживала отточенный кол в брюхо держателей овощных рынков, надувала в зад через соломинки юмористов.

Будут потоки крови, пепелища, взорванные электростанции, висящие на фонарях депутаты. В храмах, построенных на кровавые деньги, опять устроят рабочие клубы, засыпят колхозную картошку. Сморщенная, как стручок акации, старенькая Ксюша Собчак из парижской эмиграции напишет жалобную книгу: «Гениталии и гильотины».

Эту новую русскую революцию взращивают олигархи. С каждым клубом «Челси», с каждым сезоном в Куршевеле, с каждым убитым или замученным бедняком эмбрион революции становится все крупнее.

Слышите, он уже сучит ножками, торкает в брюхо матери России.

Кто станет повивальной бабкой русской революции? Кто примет огнедышащие роды?

Золотой жук президента Путина

июнь, 2004 г.№ 24 (551)

Власть в России поражена недугом безостановочной лжи, будто в нее вселился «бес неправды» и тянет за язык по любому поводу. Обещает бороться с бедностью — и отнимает у ветеранов последние льготы. Объявляет «крестовый поход» наркотикам — и разрешает безнаказанное их потребление. Начинает возрождение флота — и ликвидирует дивизию подводных ракетоносцев. Создает сильное государство — и передает оборонные заводы в частные руки проходимцев. Отыскивает друзей в зарубежье — и сдает враждебной Грузии дружественную Аджарию. Сражается с коррупцией — и закрывает уголовное дело по Аяцкову. Ищет управу на чиновников — и позволяет Грефу любодействовать во дворцах Петергофа. Взывает к нравственности — и застраивает города казино и притонами. Стоит на страже свободы прессы — и закрывает программу «Намедни».

Парфенова, изысканного маэстро телевидения, уволили не потому, что он показал людоедов, — все новостные программы с трупиками детей и оторванными конечностями являются каннибальскими. Не потому, что его сотрудница открыла телекамере голый пах, откуда откачивали жир, кишки и гениталии, — все телевидение работает «ниже пояса». Не потому, что в парфеновской передаче вдова Яндарбиева винила в смерти мужа двух русских разведчиков, — их вытащит из Катара другой разведчик, работающий сейчас Президентом. А потому, что «Намедни» оказалась подрывной для отворяемой «новой путинской идеологии», которая воспроизводит царскую идеологию середины XIX века, выраженную формулой графа Уварова: «Православие, самодержавие и народность». «Намедни» действовала, как шальной огнемет, сметая сусальные вавилоны власти, поджаривая фарисеев правительства с церковными свечками, превращая в дым картонный верноподданный народ, набранный из статистов «Сибирского цирюльника».