Газета Завтра Газета - Газета Завтра 311 (46 1999) Страница 8

Искусство счетоведения — это искусство власти быть рядом со счетоводами, идти вместе с ними, толкая их в нужном направлении.

Московская мэрия была причастна к тайнам данного искусства с самой зари демократии и основательно в нем преуспела. Свидетельство тому — недавние выборы в Мосгордуму. Внимание к ним ввиду незначительности этой Думы как органа власти было ничтожным. Все кандидаты в депутаты из-за отсутствия широкой агитации выглядели на одно лицо. Голосование шло по методу тыкания пальцем в небо. Но большинство мандатов получили те претенденты, которые нужны были мэрии для узаконивания ее планов. Знание искусства счетоведения заставило Лужкова безоглядно кинуться в объятия к Ельцину в 96-м. И это же знание предопределило суть их нынешних отношений.

В августе 98-го Ельцин отказался дать Лужкову роль спасителя России от дефолта. То есть отказался назначить его премьер-министром вместо Кириенко. Более того, Ельцин выгнал из Кремля ратовавших за то придворных, что означало: на грядущих президентских выборах федеральная исполнительная власть поддерживать Лужкова не намерена.

В прежние времена, едва прослышав о нерасположении к себе в Кремле, московский мэр немедленно мчал туда, чтобы припасть к августейшему ботинку и развеять все причины недовольства. На сей раз подобного не произошло. Напротив, Лужков принял на службу в мэрию пострадавших за симпатию к нему кремлевских чиновников и тем самым дал Ельцину понять, что готов бороться за президентство без его санкции. Как объяснить столь неожиданную дерзость Лужкова?

За весь второй срок правления Ельцин использовал необъятную свою власть только для перетрясок правительства и ни единожды не употребил ее для обуздания произвола и пресечения беззакония в субъектах Федерации. В результате губернаторы и республиканские президенты потеряли всякий страх к всемогущему де-юре кремлевскому владыке и стали чувствовать себя полными суверенами. А это коренным образом изменило обстоятельства борьбы за главный пост в стране.

На выборах в 96-м подсчетом голосов управлял Кремль. Но управлял через власти на территориях. Теперь же в щекотливом искусстве счетоведения можно было обойтись без Кремля. И Лужков на исходе 98-го создал собственную партию провинциальных начальников под названием “Отечество”, а летом 99-го соединил ее с другой такой же партией — “Вся Россия”. Но при всем том у Кремля через деньги администрации президента и финансовую политику правительства сохранялась возможность заказывать музыку в счетоведении на значительной части страны. Что этому противопоставить?

Искусство счетоведения является важнейшим лишь при относительно равных шансах претендентов. При явном же преимуществе одного из кандидатов оно таковым перестает быть, ибо подтасовать можно многое, но не все. Следовательно, успех московского мэра в президентской гонке на неподконтрольных территориях не мыслим без роста там его личной популярности. А как ее, родимую, заполучить?

Самый простой путь — бескомпромиссно разоблачать безобразия нынешней высшей власти. И Лужков со товарищи смело ступает на сей путь и становится рядом с Виктором Анпиловым. Лидер “Трудовой России” величает власть Ельцина антинародным режимом, и вождь буржуазной Москвы не брезгует словом “режим”. Актив “трудороссов” жаждет бури угнетенных, и активисты “Отечества” стращают президентскую семью вспышкой народного гнева. Анпилов мечет молнии по поводу воровства и взяточничества в Кремле, и Лужков разражается на сей счет громом, заявляя, что он верил и будет верить всем газетным слухам о коррупции семьи Ельцина до тех пор, пока она не опровергнет их в суде.

Кремль продемонстрировал к московскому мэру немилость. Он же ответил пропагандистской войной. Несколько месяцев словесные наскоки Лужкова на Кремль напоминали пинание мертвого льва. Но к осени лев вдруг ожил и стал огрызаться через ОРТ, РТР и ряд центральных и провинциальных газет. Деятельность Лужкова впервые за семь лет его княжества на Москве попала под увели-чительное стекло массовой прессы. Переворот в умах это не произвело. Но в ходе обмена ударами с Кремлем новых сторонников московский мэр не обрел, а старых стал терять. Рейтинг его популярности пополз вниз.

Тем не менее, главная опасность для Лужкова ныне исходит не от Доренко, Шеремета и Сванидзе и не от Третьякова с “Независимой газетой”. Пропагандистская война президентские амбиции Юрия Михайловича способна лишь слегка остудить. Похоронить же их может война организа-ционная. А она сейчас и разворачивается Кремлем.

Реальным кандидатом в президенты Лужков будет, только оставаясь действующим мэром Москвы. Иначе его партия начальников разбежится в считанные дни, ибо скрепляется она исключительно авторитетом мэрской должности. На две трети из должности складывается и собственно политический вес Лужкова. Сам по себе он столь же матери-истории ценен, как любой другой из отставных ныне чинов.

Сохранит Лужков свой пост на выборах мэра Москвы в декабре — сохранит и шансы на президентство. Сомневающихся в его переизбрании до последнего времени надо было искать днем с огнем. Но теперь они появились — после того, как кандидатам в мэры стал управделами президента Павел Бородин.

Сообщения о том застало Лужкова в Чите. Он прокомментировал его, как и должно было: всяк имеет право. Прокомментировал спокойным тоном, но с примороженным лицом.

Пост мэра столицы наверняка привлекателен для таких, например, известных политиков, как Явлинский и Жириновский. Но они губы раскатывают, а конкурировать с Лужковым не решаются — есть риск для того и другого оказаться посмешищем в глазах москвичей: кто поверит, что экономист-теоретик и юрисконсульт издательства способны управлять огромным хозяйством города?

Людям же с талантом и опытом административно-хозяйственного управления, но не имеющим могучей политической крыши, соваться в мэры просто опасно — сотрут в порошок. Московская власть — это закрытый чиновничий орден, где верховодить может только свой.

На нынешних мэрских выборах, как и на предыдущих, Лужков обречен был соперничать только с щелкоперами, с политическими олимпийцами, для которых важно не победить, а участвовать. Реальный конкурент действующему мэру был в Москве только один, и он не замедлил предъявить себя.

Павел Бородин занимает бывший кабинет бывшего управделами ЦК КПСС Кручины.

Но тот ведал лишь собственностью партии. На балансе же управделами президента РФ, которое Бородин возглавляет с апреля 93-го, находится собственность и Советов Министров СССР и РСФСР и Верховных Советов — союзного и республиканского.

УД президента — это Кремль, дом правительства и еще 300 особняков федеральной власти.

УД президента — это супергостиницы “Золотое кольцо”, “Арбат”, “Президент-отель” плюс сотни санаториев и пансионатов, в том числе на Черном море, и четыре тысячи дач-дворцов в Подмосковье.

УД президента — это 7 автобаз с десятком тысяч единиц транспорта, это 67 самолетов (32 представительские), это теплоход “Россия”, это — 10 ремстройобъединений, 8 агрофирм, 4 комбината питания, 2 типографских комплекса, это Центральная клиническая больница и 3 элитных поликлиники.

УД президента — это российское недвижимое и движимое имущество в 78 зарубежных странах.

При Бородине управление делами президента отреставрировало и построило 340 объектов, на которых подряд в 100 миллионов долларов считался рядовым. По финансовой мощи УД президента уступает в России только одному юридическому лицу — Газпрому. И, стало быть, глава УД Бородин является управляющим высшего ранга. Но, в отличие от остальных такого уровня российских менеджеров, он — менеджер с политическим уклоном. И благодаря этой особенности претензии Бородина на власть в Москве выглядят основательно.

Управление делами президента обслуживает 12 тысяч федеральных чиновников. Оно призвано служить всем им и каждому. Но чиновников много, а управление одно. Оно может сразу выделить новому министру прекрасную квартиру в элитном районе, а может и потянуть. Оно может улучшить ему дачные условия, а может и отказать. Оно может обеспечить министрову сыну лучшее в мире лечение, а может и не обеспечить.

Все решения в монопольном ведомстве федеральной обслуги принимает единственный человек — управделами Бородин. От него, и только от него, в конечном счете зависит исполнение деликатнейших запросов высшего российского чиновничества, и, стало быть, у него есть немалые деликатнейшие же связи с этим чиновничеством, которое он может использовать и как щит, и как меч при прорыве в московскую власть.