Дневниковые записи. Том 1 - Владимир Александрович Быков Страница 8

04.04

Вчера умерла мама. Будучи моложе отца на четыре года, она пережила его на шесть лет и сохранила почти до самого конца своей жизни здравый ум, а за год до смерти, в свои 90 лет, пекла еще отличные пироги и прочую стряпню. Болела она месяца два, и только последний месяц страшно мучилась с ногами, которые покрылись у нее какими-то мокрыми волдырями, так что мне пришлось беспрерывно, чуть не каждый час, их завертывать в сухие тряпки. Ничего не помогало, как вдруг развертываю ее в очередной раз и обнаруживаю – ноги совсем сухие, в коростах, но сухие. Удивился и обрадовался, а через два часа она скончалась.

Года два-три назад я успел упросить ее рассказать мне о наших предках и вот что от нее услышал.

Прадед мамы по отцовской линии Марк появился в деревне Яр (в 40 км от Томска, вверх по Томи) году в 1860. С ним были жена Анна и дети: Илья, Прохор, Николай, Яков и две дочери. Откуда они прибыли, где до сего жили – никто не знал, однако помнили, что прадед был страшно беден и сначала поселился на берегу реки в старой бане. Русского языка ни Марк, ни Анна совершенно не знали. Вскоре после приезда их сын Яков неожиданно исчез, а остальные три брата быстро крестились и поженились на трех простых деревенских девках: Матрене, Акулине и Вере.

Илья, видимо начав с лодки, занялся перевозом через Томь – достаточно прибыльным делом, т. к. на противоположном берегу было волостное село Варюхино. В 1890 году вместе с братом он переключился на перегон скота в Томск. Когда в 1915 году Илья умирал, то у него, говорили, был капитал тысяч в тридцать, а задолго до этого, в 1890 году, на собранные по его инициативе деньги в Яру была построена церковь.

У Ильи родился только один сын Иосиф, который умер младенцем. Оставшись без ребенка, Илья стал погуливать. Дошло до того, что Матрена, по слухам, однажды его напоила каким-то зельем и чуть не отправила на тот свет.

Прохор, наоборот, со своей Акулиной были весьма плодовиты и одного за другим произвели на свет 7 сыновей и одну дочь. Этот второй – дед моей мамы – и отдал своего сына Якова на воспитание Илье, который его усыновил в трехлетнем возрасте. Илья, добряк по природе, кроме моего деда воспитал еще троих племянников и трех племянниц, оставшихся сиротами после смерти одной из его сестер.

В 90-х годах у Ильи и Прохора в одной ограде стояло два больших дома. Кроме извоза, а потом и конного парома через Томь, они имели вроде как общее хозяйство. Несколько лошадей, пару коров и другую живность. Илья держал рысака и будто ездил на нем до Томска чуть ли не за два часа.

14 мая 1890 года А. П. Чехов при поездке на Сахалин останавливался у выкреста Ильи Марковича, которого, как он писал, «мужики боготворят здесь». Ночевали они вместе с каким-то заседателем и пили добрую наливку.

По другой линии прабабка моей мамы Настасья Герасимовна вышла замуж за Степана Солдатова в деревне Асанова и через полгода овдовела, ее сын Яков стал вторым дедом моей мамы. Моя бабка Раиса Яковлевна родилась у него в 79-м году. Двор у Якова был богатый: одних лошадей целый обоз. Летом занимались сельским хозяйством. Зимой брали подряд у томских купцов. Ездили в Иркутск с чаем, сахаром. Обратно – с пушниной. В конце прошлого столетия случился голод кормить лошадей стало нечем, пришлось их по дешевке продать. Яков с горя заболел и сошел с ума.

У прадеда по данной материнской линии было четыре сестры и младший брат Петр, погибший во время войны. (Тут, может, я чего-нибудь перепутал при записи, и речь, возможно, шла о сестрах и брате моей бабушки.)

Бабушка Раиса и дед Яков (почему-то среди моих предков были сплошь Яковы, может быть, в честь первого, потерявшегося) были не менее плодовиты и родили 9 детей. Трое из них умерли в малолетстве, одна в подростковом возрасте, а остальные (Иосиф, Нюра, Анастасия, Фатя и Александр) дожили более или менее до преклонного возраста. Дед Яков, рассказывала еще бабушка, якшался с томскими купцами и сам занимался торговлей, перед революцией перегонял с востока скот, продал его выгодно в Томске, а назавтра буквально остался ни с чем. Погулять он был не дурак, как и его приемный отец Илья. Умер он по теперешним понятиям совсем молодым в 30-е годы и похоронен здесь, в Екатеринбурге. Бабушка дожила до 1952 года и успела даже повидать нашего первенца и ее первого правнука Сашу, который родился в 51 году.

Мой дед по отцу Иван Иванович родился в 1860 году в деревне Колмогорово на Томи, в 40 км от Кемерово. Колмогорово стояло на ямской дороге Щегловск (Кемерово) – Томск, со станциями и ямщиками. В начале этого столетия он работал мастером по лафетам в Хабаровском артскладе, а бабушка Екатерина Михайловна, родом из деревни Тайменки, во время его службы занималась стиркой белья. Семья, как и первой бабушки, – также 9 детей. Отец мой был у них последним и потому своих дедов и бабок не помнил, но по каким-то слухам вроде они относились тоже к переселенцам из центральной России. Дед Иван был беспокойной натурой. После увольнения со службы (военной) работал заготовителем продуктов на строительстве железной дороги, затем писарем. Одно время – депутатом местных волостных каких-то органов. Жил в Тайге, Литвиново, Томске. В конце концов от семьи уехал и даже, будто из-за связи с политическими, сменил фамилию на Чердынцева. Бабка, оставшись одна с 7-ю детьми (двое умерли), занялась хозяйством, завела лавочку, начав с выпечки хлеба для строителей. Торговлю расширила, торговала продуктами и отдельными промтоварами. Умерла она в 20-м году от сыпного тифа. Дед прожил до 36-го года. Сам я его видел в Тайге лет 4-х и позже в Свердловске за два года до смерти. Отец после ухода из семьи деда воспитывался с 13-ти лет у старшей сестры Клавы и был на него в большой обиде, сохранившейся на всю жизнь.

Закончив высше-начальное железнодорожное училище, он начал трудовую деятельность в 17 лет учителем. Был мобилизован на первую при советской власти перепись населения. До