Джаред Даймонд - Коллапс Страница 80

Несомненно, именно поэтому викинги чувствовали себя в достаточной безопасности, продолжая снаряжать экспедиции за строительным лесом на побережье Лабрадора, заселенное дорсетскими индейцами, еще в течение трех столетий после того, как были оставлены попытки освоения лежащего далеко к югу Винланда — базового лагеря, с которого началось проникновение викингов в канадскую Арктику, — по причине враждебного отношения многочисленных обитавших там индейских племен.

Встречались ли викинги и дорсетские индейцы в Северо-Западной Гренландии? У нас нет точных доказательств, но это представляется весьма вероятным, поскольку известно, что индейцы обитали в Гренландии в течение трехсот лет после появления викингов на юго-западном побережье, а викинги ежегодно отправлялись на охоту в Нордсету, лежащую всего в нескольких сотнях миль к югу от земель, занимаемых дортсетскими индейцами, и снаряжали исследовательские экспедиции еще дальше к северу. Ниже я приведу свидетельство викингов о встрече с туземцами, возможно, как раз с дорсетскими индейцами. Еще одним доказательством контакта между этими культурами являются обнаруженные при раскопках стоянок индейцев в Гренландии и канадской Арктике предметы, явно ведущие свое происхождение от викингов, — в частности, кусочки подвергшегося плавке металла, ценного материала для изготовления орудий. Разумеется, мы не можем определить, перешли ли эти предметы к дорсетским индейцам в результате непосредственного контакта — будь то мирный обмен или вооруженное нападение, или просто были найдены индейцами в брошенных поселениях викингов. Как бы то ни было, у нас есть все основания считать, что взаимоотношения викингов с инуитами могли быть гораздо более напряженными и опасными, чем их контакты со сравнительно мирными дорсетскими индейцами.

Культура и навыки инуитов, в том числе умения, необходимые для успешной охоты на китов в открытом море, зародились в районе Берингова пролива в начале первого тысячелетия до н. э. Собачьи упряжки на суше и большие лодки в море позволяли инуитам путешествовать и транспортировать скарб на дальние расстояния с гораздо большей скоростью, чем это могли делать дорсетские индейцы. С потеплением климата в Арктике в Средние века ледяные перемычки между островами арктического архипелага стали таять, и гренландские киты, а вслед за ними охотники-инуиты начали мигрировать на восток, продвигаясь все ближе к Атлантическому побережью Канады, и в начале XIII столетия достигли северо-запада Гренландии. Спустившись на юг вдоль западного побережья, они оказались в Нордсете, потом — в начале XIV столетия — уже в районе Западного поселения и, наконец, еще через сто лет, достигли последнего оплота викингов — Восточного поселения.

Все виды животных, на которых охотились дорсетские индейцы, были также объектом охоты инуитов, причем последние, вероятно, делали это более эффективно, так как, в отличие от своих дорсетских предшественников, умели обращаться с луком и стрелами. Кроме того, преимущество давал им китобойный промысел — киты стали весьма существенным дополнением к рациону инуитов, и инуитские охотники моги прокормить больше женщин и детей, чем их коллеги из числа дорсетских индейцев и скандинавских гренландцев. Соответственно, инуиты жили большими поселениями, обычно несколько десятков жителей, в том числе 10–20 взрослых мужчин.

На лучших охотничьих участках в самой Нордсете, в месте под названием Сермермиут, инуиты основали поселение, которое со временем разрослось до нескольких сотен домов. Несложно представить себе, что означала для немногочисленной (не более нескольких десятков) группы охотников-викингов, прибывших с юга на традиционную летнюю охоту, встреча с превосходившими их численностью инуитами, с которыми им не удалось установить дружественных отношений.

В отличие от викингов, инуиты представляли собой вершину развития цивилизации народов Арктики, которые в течение тысяч лет совершенствовали навыки выживания в условиях Крайнего Севера. В Гренландии недостаточно деревьев для строительства, обогрева и освещения домов долгой арктической зимой? Для инуитов это не составляло проблемы — зимой они жили в иглу из снега, а для освещения и отопления жилищ использовали расплавленный китовый или тюлений жир. Недостаточно дерева для строительства лодок? Опять-таки инуиты нашли прекрасный выход — они натягивали тюленьи шкуры на каркасы и таким образом конструировали каяки (см. илл. 18) и более крупные лодки-умьяки, достаточно большие, чтобы отправляться на них за китами в открытое море.

Хотя я читал о том, что каяки инуитов — настоящий шедевр корабельного строительства, и сам катался на современных туристических каяках, изготавливаемых нынче из пластика и широко распространенных в Европе и Америке, я все же был поражен, увидев впервые традиционный эскимосский каяк в Гренландии. Он был похож на миниатюрный американский военный корабль класса «Айова», какие строились в США во время Второй мировой войны, — узкий, длинный, быстроходный, вся палуба которого уставлена зенитными орудиями, минометами и прочей боевой техникой. Шестиметровый каяк, конечно, выглядит крошечным в сравнении с линкором, но все равно он гораздо длиннее, чем я себе представлял; на деке закреплены всевозможные приспособления для охоты — древко гарпуна, ручка для метания, съемный наконечник примерно 6 дюймов длиной, который вставлялся в подобие муфты на древке; дротик для охоты на птиц, с острым наконечником и тремя загнутыми вперед шипами на древке, — если охотник чуть промахнется и дротик лишь боковой поверхностью заденет птицу, она все же будет поймана; несколько пузырей из тюленьих шкур, которые помогали тащить загарпуненную добычу — китов или тюленей; и, наконец, копье, которым добивали загарпуненное животное. В отличие от военного корабля или любого другого известного мне судна, каяк строился индивидуально для каждого охотника, с учетом его роста, веса и силы рук. Фактически каяк был «одеждой» охотника, в которой тот выходил в море; отверстие, в которое садился гребец, герметично закрывалось «юбкой», присоединенной к парке, — таким образом внутренний объем лодки был защищен от попадания ледяной воды. Кристиан Келлер безуспешно пытался сесть в современные эскимосские каяки, изготовленные для его гренландских друзей, — оказалось, его ноги не помещаются в носу каяка, а ширина бедер не позволяет протиснутся в отверстие.

Судя по количеству разнообразных приемов и способов охоты, инуиты были самыми искусными и разносторонними охотниками в Арктике за всю ее историю. Как и викинги и примерно теми же способами, инуиты охотились на северного оленя, моржа и на различных наземных птиц; но, в отличие от викингов, могли выходить в море на каяках и с помощью гарпуна охотиться на тюленей, а также бить морскую птицу; а на умьяках они отправлялись в более далекие китобойные экспедиции. Даже инуит не может убить кита одним ударом; поэтому во время охоты несколько человек метают гарпуны, а другие гребут, поддерживая нужную скорость лодки. Загарпунить кита — совсем не простое дело, как подтвердят все почитатели Шерлока Холмса, помнящие рассказ «Черный Питер», в котором пожилого злодея-капитана в отставке находят мертвым в его доме, насквозь пронзенного гарпуном, прежде служившим украшением комнаты. Проведя целое утро в лавке мясника и безуспешно пытаясь проткнуть гарпуном тушу свиньи, Шерлок Холмс делает правильный вывод: такой удар мог быть нанесен только профессиональным китобоем, поскольку любой другой человек, каким бы сильным он ни был, не в состоянии достаточно глубоко воткнуть гарпун. Инуиты достигли успеха благодаря, во-первых, специальному приспособлению — древку с ручкой, которое удлиняло гарпун и, следовательно, эффективно увеличивало силу броска, и, во-вторых, долгой практике, как и в случае с убийцей Черного Питера. У инуитов практика начиналась с самого детства, в результате чего у взрослых мужчин-инуитов «бросковая» рука становилась сильнее и гибче, нежели у обычного человека, — фактически рука делалась еще одним приспособлением для метания гарпуна.

Когда наконечник гарпуна вонзался в кита, искусно смонтированный «шарнир» разъединялся, и охотник мог подтянуть к себе древко гарпуна, которое отделялось от воткнутого в тело кита наконечника. В противном случае, продолжай охотник держать веревку, которой были привязаны наконечник и древко, разъяренный кит мог нырнуть и утащить за собой под воду умьяк и всю его команду. Но к наконечнику оставалась привязанной веревка с пузырем из тюленьей шкуры, наполненным воздухом. Эти пузыри, обладая положительной плавучестью, затрудняли погружение кита в воду, и загарпуненное животное, ныряя, чтобы уйти от преследования, быстро теряло силы. Когда кит поднимался на поверхность, чтобы набрать воздуха, в него вонзался очередной гарпун, также снабженный воздушным пузырем, и киту становилось все хуже. И только измучив кита до крайности, охотники осмеливались подойти к нему вплотную и нанести последний смертельный удар.