Дмитрий Калюжный - Русские горки. Конец Российского государства Страница 89

В 1995 году был введён «валютный коридор». Чтобы поддерживать его, правительству пришлось ограничить денежную массу, находящуюся в обращении. И это притом, что большая часть, от 60 до 80 % денег находится в руках финансовых структур. Заниженный курс доллара сделал невыгодным вложение денег в отечественную промышленность, финансы «убежали» в сферу экспортно-импортных операций и «бумажных игр» (ГКО, акции, векселя), — элита наживалась. В реальной же экономике только бартер позволял сохранить хоть что-то — выживание народа держалось на нём.

С конца 1996 года в отдельных отраслях и целых регионах объём бартера перевалил за 90 %. С этого момента всё более пристальное внимание бартеру стали уделять финансовые структуры и государство. Дело в том, что бартер стал давать сверхприбыль, в основном в связи с зачётами «газа» и «электричества». Началось создание различного рода финансовых структур вокруг РАО «ЕЭС России» и РАО «Газпром». Но одновременно, используя бартер при федеральных зачётах, это помогало выполнять бюджет. Но вместе с тем, жёстко расписанный по статьям бюджета зачёт исключал использование денег не по назначению. Для чиновников это было неприемлемо.

До мая 1996 года существовала система КНО (казначейских налоговых освобождений), затем в ноябре 1996-го появились так называемые федеральные зачёты «по Лившицу». Потом зачёты несколько раз запрещали, но это привело лишь к существенному сокращению поступлений в бюджет и длительным задержкам выплат зарплат и пенсий.

В таблице 2 представлен так называемый коэффициент монетизации, то есть отношение суммы наличных и безналичных рублей к ВВП. Мы видим, что начиная с 1993 года этот показатель не превышал 15 %, в то время как в развитых странах он составляет от 30 до 60 % (в США в 1997 году — 117 %), что считается необходимым и достаточным для нормальной экономики.

Год / монетизация,%

1991 / 71,9

1992 / 17,0

1993 / 11,3

1994 / 10,6

1995 / 9,8

1996 / 10,8

1997 / 12,8

1998 / 16,0

1999 / 15,2

2000 / 16,5

Рост цен при Ельцине существенно опережал эмиссию, так что объём денег намного (в 3–6 раз) оказался меньше необходимого для обеспечения существующего товарооборота. Положение усугублялось тем, что имеющиеся средства распределялись неравномерно. Так, финансовая сфера сосредоточивала 60 % денег, а на долю торговли и промышленности приходилось только 40 %. В такой ситуации оборотные средства у предприятий всегда практически отсутствуют.

В условиях жёсткой монетарной политики многие предприятия фактически стали банкротами. Либерализация усилила монополизм в экономике России. Вместо одной административно-ведомственной монополии появилось множество отдельных, бесконтрольных монополий. Снизилась добыча топлива (нефти, газа и угля). Во всех ведущих отраслях российской экономики (металлургии, химии, машиностроении) ускорилось вымывание высокотехнологической и высококачественной продукции, необходимой для технической модернизации производства.

Особенно сильному разгрому подверглось село. Темпы снижения плодородия почв (из-за недостаточного внесения минеральных удобрений и др.) утроились по сравнению с серединой 1980-х. Неуклонно сокращалось поголовье скота. Катастрофически снизились инвестиции в сельское хозяйство (на 60 % в 1992 году). Произошло сокращение продовольственной базы России.

Главной задачей экономической политики правительства, во главе которого 14 декабря 1992 года встал В. Черномырдин, была провозглашена финансовая стабилизация, но достичь её можно было только через ещё большее ухудшение жизненного уровня народа. «Людоедские идеи» правительства, как мы видели, натолкнулись на упорное противодействие Верховного Совета России, а его разгон привёл к поражению исполнительной власти на выборах в новый орган власти, Государственную Думу, в декабре 1993 года.

Новая расстановка политических сил вынудила правительство лавировать, отступать от жёсткого курса борьбы с инфляцией и с дефицитом бюджета.

Наконец, внешний долг страны превзошёл уровень, после которого он уже растёт автоматически и регулируется в основном кредиторами. В 1993 году отсрочка выплат по обслуживанию долга позволила сохранить его на уровне 80 миллиардов долларов; если бы такая отсрочка не была получена, внешний долг России увеличился бы к концу 1993 года до 95–97 миллиардов долларов.

С середины лета 1994 года начался переход накопившегося инфляционного потенциала в открытую форму, и 11 октября того же года произошло обвальное падение курса рубля по отношению к доллару («чёрный вторник»). Всплеску инфляции способствовал крах летом 1994 года ряда спекулятивных «финансовых пирамид», отвлекавших денежные средства населения.

Промышленные предприятия в результате либерализации хозяйственных отношений и разрушения централизованных ведомственных корпораций, а особенно с началом приватизации, стали не столько субъектами, сколько объектами рынка и кризиса. Новоявленные собственники, чьё имущество фондовый рынок оценил многократно ниже его реальной стоимости, быстро обнаруживали, что для его сохранения нужно регулярно вкладывать в него средства ненормально большие в сравнении с его продажной стоимостью. Оказывалось выгоднее вообще ничего в него не вкладывать, а распродать по частям, вплоть до сдачи оборудования в металлолом. Так страна уже в первые два года реформ лишилась как минимум трети производства и до половины приватизированных объектов. Россия уходила в утиль.

В 1994 году объём производства сравнительно с 1993 годом сократился на 21 %, а спад сравнительно с 1989 годом составил уже больше половины. Низкую платёжеспособность потенциальных потребителей усугубила конкуренция более качественных импортных товаров на внутреннем рынке. Ещё явственнее обозначился крен в сторону сырьевой ориентации экономики при неуклонном сокращении удельного веса машиностроения, что и не удивительно при премьере-«сырьевике».

Летом 1994 года завершилась чековая (ваучерная) приватизация, чем был закончен процесс образования современной российской экономической элиты. В частную собственность перешло около 85 тысяч малых предприятий торговли и сферы обслуживания, было акционировано свыше 20 тысяч средних и крупных промышленных предприятий. Центральными фигурами процесса разгосударствления в крупной промышленности стали директора предприятий, менявшие статус наёмного управленца, подчинённого вышестоящим властным структурам, на статус полновластного собственника средств производства.

Возникшие на основе бывших государственных фирм в базовых отраслях экономики концерны «Газпром», «ЛУКОЙЛ», «Росвооружение» обеспечили своим владельцам политический и экономический вес и обладание мощным отраслевым лобби в высших структурах представительной и исполнительной власти.

Приватизация способствовала криминализации всей совокупности экономических отношений. По оценкам Интерпола, из-за изменений в российской экономике и международной экспансии российских мафиозных структур в 1994 году объём криминальных капиталов во всём мире превысил объём легальных.

Жизненный уровень большинства населения России продолжал падать. Уже в 1993 году за чертой бедности оказалось более четверти населения; к 1995-му покупательная способность основной части рабочих и интеллигенции, живущих на зарплату, уменьшилась почти в 2,5 раза. У пятой части населения потребление животного белка сократилось ниже уровня физиологического минимума. О социальных издержках преобразований свидетельствует сокращение средней продолжительности жизни в стране с 69 до 64 (для мужчин — до 59) лет. В 1994 году смертность в России впервые после окончания Великой Отечественной войны превысила рождаемость.

В то же время резко возросла имущественная дифференциация. Душевой доход 10 % наиболее богатых в 20 раз превысил аналогичный доход 10 % наименее обеспеченных (в развитых странах этот показатель составляет 6–7 раз, в России до начала реформ — 4 раза). В своей книге «А Россия сама по себе» мы показали, что в современной России сушествует два народа: «новые богатые» и «новые бедные». Так вот, «новых богатых» всего 7 %. Поэтому обычный критерий — отношение 10 % самых богатых к 10 % самых бедных, не отражает истинную социальную поляризацию общества. Она значительно резче.

Вот причина, по которой никакой «народ» не мог участвовать в «денежной приватизации» через залоговые аукционы, начавшейся в 1994 году после окончания приватизации «ваучерной».

В 1995 году из-за снижения темпов инфляции экономика перешла из состояния, именуемого в аналитической литературе «трансформационным спадом», в состояние «депрессивной стабилизации».