Виктор Илюхин - Виктор Илюхин «Катынское дело»: Проверка на русофобию Страница 9

Прозоровский сослался и на то, что на трупах поляков были найдены письма и квитанции, датированные 12 сентября и 28 ноября 1940 года, 6 апреля и 20 июня 1941 года. Все это говорило за то, что поляки были живы и после весны 1940 года.

Он же представил доказательства о расстреле польских военнопленных из немецкого оружия с использованием немецких боеприпасов (пулями, выпущенными из немецкого револьвера) фирмы Геко калибра 7,65 мм. Доказательства того, что руки у многих жертв были связаны бумажным шпагатом, который до 1946 года изготавливался только за границей, в частности, в Германии.

В ходе допроса свидетеля Прозоровского помощником главного советского обвинителя Л. Н. Смирновым была представлена немецкая переписка по Катыни, включая телеграмму, посланную 3 мая 1943 г. из Варшавы Хайнрихом (чиновником местного управления внутренней администрации) Вайрауху (старшему советнику правительства генерал-губернаторства) о найденных в Катыни представителями Польского Красного Креста гильзах немецкого производства фирмы Геко / Geco калибра 7,65 мм, свидетельствующих о том, что расстрел производился из немецкого оружия (документ СССР-507). Иными словами, прямо указывающих на то, что поляков расстреляли немцы.

Надо отметить, что телеграмма советскому обвинению была представлена американцами, которые, к сожалению, во времена холодной войны стали «проводниками» польско-геббельсовской версии Катынского дела.

Советское обвинение располагало показаниями начальника лагеря НКВД особого назначения (ЛОН) Ф. М. Ветошинкова, который за несколько часов до оккупации немцами Смоленска прибыл в город и просил выделить ему 75 вагонов для вывоза поляков в глубь страны (вагонов ему не выдали из-за сложности положения, а сам он уже не смог вернуться в лагерь), показаниями О. Михайловой, 3. Конаховской, А. Алексеевой, работавших под принуждением осенью 1941 года на кухне столовой 537-го немецкого полка, оккупировавшего район Катыни под Смоленском, пояснивших, что были очевидцами доставки в это место пленных поляков и расстрела их немцами. После каждого расстрела фашисты шли в баню, а потом в столовой им выдавалось усиленное питание и двойные порции спиртного.

Бывший заместитель бургомистра г. Смоленска профессор астрономии Борис Базилевский свидетельствовал, что непосредственно от бургомистра Меньшагина и сотрудников немецкой комендатуры он получил информацию об уничтожении немецким командованием польских военнопленных под Катынью осенью 1941 года.

Что касается доктора, профессора медицины Марка Маркова, то он участвовал в комиссии иностранцев-медиков, собранных Геббельсом в начале 1943 года для исследования трупов поляков под Катынью. Из его показаний следует, что он под принуждением был включен в геббельсовскую комиссию, под принуждением подписал акт эксгумации поляков под Катынью, который противоречил фактическим обстоятельствам и его личным выводам.

В приговоре Нюрнбергского военного трибунала отмечено: «Доказательства относительно военных преступлений были колоссальными по объему и очень подробными. Невозможно в рамках данного приговора соответствующим образом вновь рассмотреть их или перечислить массу документальных и устных доказательств, которые были представлены на суде… Остается истиной, что военные преступления совершались в таком широком масштабе, которого не знала история войн. Они совершались во всех странах, оккупированных Германией…»

Важно отметить, что в приговоре, в подтверждение всего обвинения по военным преступлениям, суд сослался лишь на один эпизод из совместно выдвинутого союзниками обвинения. И здесь характерна формулировка приговора: «Так, например, американская военная миссия, которая высадилась за германской линией фронта на Балканах в январе 1945 г., насчитывающая от 12 до 15 человек, одетых в военную форму… Все они были расстреляны». Мы обращаем внимание именно на формулировку «так, например…».

Означает ли это, что другие семнадцать — из восемнадцати представленных — конкретных примеров расстрела или издевательств над военнопленными союзных держав также не являются доказанными? Конечно, нет.

В связи с этим совершенно правомерной и юридически корректной является оценка, данная Катынскому делу в Большой Советской Энциклопедии (статья «Катынский расстрел»): «В 1945–1946 гг. Международный военный трибунал в Нюрнберге признал Геринга и других главных немецких военных преступников виновными в проведении политики истребления польского народа и, в частности, в расстреле польских военнопленных в Катынском лесу».

Признавая гитлеровцев виновными в военных преступлениях, Нюрнбергский процесс проявил величайшую мудрость и справедливость. Он не свел преступную деятельность фашистов только к 18 эпизодам, заявленным перед ним в качестве примера обвинителями антигитлеровской коалиции. Военных преступлений было гораздо больше, они совершались по всем линиям фронтов, во всех лагерях военнопленных.

Внимательное прочтение приговора позволяет сделать и еще одни неоспоримый вывод. В нем содержатся подробные описания уничтожения военнопленных, которые были использованы фашистами и под Катынью.

Например, приказом гестапо от 17 июля 1941 года предписывалось: «Казни не должны иметь место в самом лагере или в непосредственной близи от него. Если возможно, заключенные должны быть вывезены для применения к ним «специального обращения» на территории бывшей советской России». Приказ в полной мере определил место расстрела военнопленных. Лагеря, в которых содержались пленные поляки, расположены в нескольких километрах от местечка Катынь, где и производились их расстрелы, что полностью соответствует «приказу».

Об этом подробно, как уже и отмечалось, сообщили свидетели Михайлова, Кохановская, Алексеева.

Один из руководителей гестапо Курт Миндов, будучи допрошенным под присягой, подтвердил, что «В лагерях для военнопленных на восточном фронте существовали небольшие оперативные команды, айнзацкоманды, возглавлявшиеся младшим офицерским составом тайной полиции (гестапо). Эти команды были приданы начальникам лагерей, и их обязанностью было выделять тех военнопленных, которые являлись кандидатами на казнь…».

Приговором трибунала установлен и механизм уничтожения военнопленных, «…их должны были убивать выстрелом в затылок». Все это присутствовало и в Катынской трагедии.

Считаю уместным процитировать и еще одну выдержку из приговора трибунала.

Она достаточно убедительно раскрывает причины уничтожения немцами пленных поляков. Кейтель пояснил, что во время его нахождения 12 сентября 1939 года в штабном поезде Гитлера, тот заявил ему, что «…польская интеллигенция, дворянство и евреи должны быть ликвидированы… нельзя допускать, чтобы интеллигенция могла стать руководящим классом, что жизненный уровень должен оставаться низким и что Польша будет использована только как источник принудительного труда». Кейтель признал, что «такая политическая линия существовала…».

К этому остается добавить, что за время оккупации Польши гитлеровцы уничтожили 6 миллионов ее жителей или 22 процента населения страны. Конечная цель геноцида состояла в ликвидации к 1950 году всего польского народа. Поэтому уничтожение немецкими оккупантами в Катынском лесу поляков было закономерным продолжением политики Гитлера по полной ликвидации образованного населения Польши.

Об этом подробные показания трибуналу дал Франк, бывший генерал-губернатор оккупированной польской территории. Еще в октябре 1939 года он, провозглашая основные направления своей политики, заявил: «Польша должна рассматриваться как колония, поляки будут рабами Великой германской мировой империи».

Международным трибуналом виновными по разделу № 3 «Военные преступления» кроме Геринга были признаны Риббентроп, Кейтель, Кальтенбруннер, Розенберг, Франк, Фрик, Функ, Денниц, Редер, Заукель, Йодль, Зейсс-Никварий, Шпеер, фон Нейрат, Борман (заочно).

Справедливое возмездие, суд истории состоялись. Однако достойно сожаления, что итоги Второй мировой войны подрываются не где-нибудь, а здесь, в России. Это не может далее быть терпимым. Отрицание выводов Международного военного трибунала в Нюрнберге, любая попытка пересмотра его решений должны немедленно пресекаться, вплоть до применения мер уголовно-правового характера.

1990 год. ТАСС уполномочен заявить…

После Второй мировой войны Европа залечивала раны, восстанавливала разрушенную промышленность, из руин поднимала города. Люди радовались миру, с болью вспоминали о погибших. И только какая-то часть поляков, не пожелавшая вернуться в свою страну, оказавшуюся в зоне территориальных интересов Советского Союза, мечтала об отмщении за расстрелянных НКВД земляках. И немцы, и русские для них были враги. Но к русским ненависть они испытывали больше хотя бы потому, что в СССР хозяйничали коммунисты, что Красная, а потом и Советская армия не позволили им осуществить великую цель, поставленную в начале XX века главой возрожденного польского государства Юзефом Пилсудским — Речи Посполитой от Балтийского до Черного моря. Оттого провокация Геббельса оказалась как нельзя кстати инициаторам холодной войны, а значит и полякам, жаждущим политического реванша. Они были призваны в строй антисоветской коалиции и как наемники брошены в бой. В то время их задача состояла в одном — заставить русских признать свою вину в гибели военнопленных поляков.