Сьюлетт Дрейфус - Компьютерное подполье. Истории о хакинге, безумии и одержимости Страница 93

Секстой спросил у Anthrax’a, не занимался ли он кардингом. Anthrax категорически отрицал. Затем Секстон снова вернулся к сканингу. Что еще натворил Anthrax? Передавал ли он отсканированные номера другим хакерам? Anthrax отвечал уклончиво, и оба копа постепенно стали раздражаться.

– Я хочу сказать, что, по моему мнению, вы с вашим сканингом помогали другим нарушать закон, содействуя распространению такого рода занятий, – раскрыл свои карты Секстон.

– Не больше, чем телефонный справочник, это просто список. Я ничего не взламывал. Я просто смотрел.

– Эти голосовые почтовые системы принадлежат другим людям. Что вы сделали, когда обнаружили VMB?[p169]

– Просто поиграл. Отдал ее кому-то и сказал: «Посмотри-ка. Это интересно» – или что-то в этом роде.

– Когда вы говорите «поиграл», это означает, что вы взломали код VMB?

– Нет. Я просто смотрел. Я не очень-то знаю, как взламывать VMB.

Секстон попытался зайти с другого бока.

– А что это за номера 1-900? На обратной стороне этого документа стоит номер 1-900. Для чего они используются?

Простой вопрос.

– В Америке они стоят около десяти долларов минута. Думаю, что вы можете позвонить им и получить самую разную информацию – вечеринки на линиях и все такое.

– Это тип звонка-конференции?

– Да.

– Здесь у меня другой документ, в прозрачном пластиковом пакете с маркировкой AS/AB/S/1. Это скан? Вы узнаете свой почерк?

– Да, это мой почерк. Это опять тот же способ сканирования. Это простой набор некоторых коммерческих номеров и их пометка.

– А когда вы что-то находите, что вы с этим делаете?

У Anthrax’a не было ни малейшего желания, чтобы его выставили главарем банды сканеров. Он был общительным одиночкой, а не частью команды.

– Я просто смотрел на это, как, например, в случае с номером 630. Я пробил несколько номеров и узнал, что 113-й где-то развлекается, а 115-й уезжает и все такое. Я просто глянул разок и вряд ли вернулся бы туда снова.

– И вы считаете, что если я возьму телефонную книгу, я смогу получить всю эту информацию?

– Нет. Это просто список в том же роде, что и телефонная книга.

– Как насчет номера 1-800?

– Это то же самое, что 0014.

– Куда можно попасть, если набрать номер 1-800?

Anthrax не удивился бы, если бы оказалось, что отдел по борьбе с компьютерными преступлениями получил большую часть технических знаний из бесед с хакерами.

– Вы можете набрать 0014 или 1-800, это одно и то же.

– 0014 – это Канада?

– Это везде. – У-упс. Не будь таким нахальным. – Не так ли?

– Ну, я не в курсе.

Как раз об этом и думал Anthrax.

Секстон продолжил:

– На оборотной стороне этого документа есть другие материалы сканирования…

– Это все одно и то же. Просто посмотрите. В этом случае почтовый ящик 544 принадлежит этой женщине…

– Ладно, давайте еще раз. Вы распространяли информацию такого рода на телефонных мостах?

– Практически нет. В основном я сохранял ее для себя и больше никогда к ней не возвращался. Это скучно. А что, сканирование запрещено законом?

– Я не говорил, что это запрещено законом. Я просто пытаюсь показать, что вы на самом деле занимались этим. Я рисую общую картину и постепенно продвигаюсь к своей цели, собираюсь нарисовать картину, чтобы показать, что… – Секстон прервался и взял более определенный курс: – Я не говорю, что вы занимаетесь этим сейчас, но в то время, учитывая все совершенные вами правонарушения, вы действительно сканировали телефонные системы и забирались в голосовые почтовые ящики… Я не утверждаю, что вы нашли номера 008, но вы… поимели Telecom. Да, вы так и сделали и помогли в этом другим.

Anthrax обиделся:

– Я не собирался, как вы говорите, «поиметь» Telecom.

Секстон дал задний ход.

– Возможно… может быть, я не так выразился.

Он начал раскручивать тему хакинга, но полицейские не говорили о том, что этот вопрос вообще будет обсуждаться. Anthrax почувствовал раздражение, даже некоторую тревогу.

Дэй спросил, не хочет ли Anthrax сделать перерыв.

– Нет, – ответил тот. – Я хочу полностью покончить с этим раз и навсегда, если это возможно. Я не собираюсь лгать. Я не собираюсь говорить «без комментариев». Я соглашусь со всем, принимая во внимание то, что, как я уже сказал, в моих интересах так поступить.

Полицейские замолчали. Им явно не понравились последние слова Anthrax’a. Дэй попытался прояснить обстановку.

– Прежде чем мы продолжим… Вы сказали, что в ваших интересах говорить нам правду. Вам сказал об этом кто-то из сотрудников АФП?

– Да.

– Кто? – немедленно спросил Дэй.

Anthrax не помнил их имен.

– Те, которые приходили ко мне домой. По-моему, Эндрю тоже говорил мне об этом, – сказал он, кивнув в сторону рыжего констебля.

Почему вдруг копы так занервничали? Ни для кого не было секретом, что они беспрестанно твердили Anthrax’y и его матери, что в его интересах согласиться на встречу с полицией.

Дэй подался вперед, уставился на Anthrax’a и спросил:

– Как бы вы могли истолковать эти слова?

– Так, что если я не буду говорить правду, если буду говорить «без комментариев» и не буду сотрудничать, это значит… значит, что вы возьметесь за меня… – Anthrax знал, что он хотел сказать, но его язык словно окаменел, – с большей энергией, наверное.

Оба полицейских заметно напряглись.

Дэй продолжал:

– Вы можете сказать, что мотивы, заставившие вас прийти к нам, сформировались в результате чьих-то недобросовестных действий?

– В каком смысле?

– Ваши слова были записаны на пленку, и я должен прояснить этот вопрос. Вы можете сказать, что на каком-либо этапе вам предложили сделку?

Сделку? Anthrax думал об этом. Никто не предлагал ему: «Расскажи нам все, что ты знаешь, и мы даем тебе честное слово, что ты не сядешь в тюрьму». Или: «Говори быстро, и мы не будем избивать тебя резиновыми дубинками».

– Нет, – ответил он.

– Вы можете сказать, что в результате этих слов вы были вынуждены прийти сегодня и говорить правду?

Ах, вот что за сделка. Да, конечно.

– Да, я был вынужден, – ответил Anthrax.

Оба полицейских были изумлены. Anthrax замолчал, оценивая растущее неодобрение.

– Косвенно, – добавил он быстро, словно извиняясь.

На какое-то время Anthrax’y стало наплевать. На полицию. На отца. На давление. Он непременно скажет правду. Он решил объяснить ситуацию со своей точки зрения.

– Потому что, когда они пришли ко мне домой, они несколько раз повторили, что если я не соглашусь на допрос, они обвинят во всем мою мать. А моя мать очень больна, и я не могу позволить ей пройти через это.

Полицейские переглянулись. Атмосфера в комнате накалилась. АФП явно не ожидала, что такое появится в записи интервью. Но то, что он сказал об угрозах в адрес матери, было правдой, так что пусть уж теперь это останется на пленке вместе со всем остальным.

Кен Дэй задержал дыхание.

– То есть, вы хотите сказать, что вы приехали сюда… – он нервно сглотнул, – что вы здесь не по доброй воле?

Anthrax думал и об этом. Что означала фраза «по доброй воле»? Полицейские не приковывали его к стулу и сказали, что он может уйти, когда захочет. Они не били его дубинкой по голове. Они предложили ему выбор – говори или натрави полицию на свою больную мать. Не самый приятный выбор, но все же выбор. Он решил говорить, чтобы защитить свою мать.

– Я здесь по доброй воле, – ответил он.

– Нет, это не то, что вы сказали. Вы сказали, что на вас было оказано давление и вам пришлось прийти сюда и отвечать на вопросы. Иначе против вас были бы предприняты определенные меры. Это не означает, что вы здесь по доброй воле.

Полицейские явно догадались, что они идут по очень тонкому льду, и Anthrax почувствовал, что напряжение в комнате возросло до предела. Копы нажимали. Его отец сидел, как на иголках.

– Я собирался прийти в любом случае, – ответил Anthrax, снова извиняющимся тоном. Он подумал, что играет с огнем. Не стоит слишком дразнить их, а то они обвинят мать. – Вы можете поговорить с людьми, которые проводили обыск. Я все время говорил им, что приеду на допрос. Какими бы ни были мои собственные причины, я не думаю, что это важно. Я собираюсь сказать вам правду.

– Это важно, – ответил Дэй, – потому что в начале допроса было сказано – и вы согласились, – что вы находитесь здесь по своей воле.

– Так и есть. Никто меня не заставлял.

Anthrax терял терпение. В комнате становилось душно. Он хотел покончить с этим и убраться отсюда. Такой напряг.

– Может быть, кто-то заставил вас отвечать на наши вопросы именно так, как вы это сделали? – снова попытался Дэй.

– Нет, никто не заставлял меня.

Ну вот. Вы получили то, что хотели. Давайте завязывать и пойдем отсюда.

– Вы сказали, что должны говорить правду. Не так ли? – Полиция намеревалась идти до конца.