Сергей Кремлёв - Берия. Лучший менеджер XX века. Страница 98

И ее грустная история, походя «пристегнутая» клеветниками к деятельности Берии, — это лишняя капля, в которой отражается история жизни самого Берии, оклеветанного и «по-крупному», и «по мелочам».

Да, у негодяев хватает наглости лить грязь на Берию даже времен войны, когда он был деятельнейшим членом ГКО!

Полковник Сувениров в своем изданном по решению Ученого совета Института военной истории МО РФ «труде» пишет:

«С началом войны дело дошло до того, что стали убивать (н-да. — С.К.) просто по личному указанию народного комиссара внутренних дел СССР. Так, в октябре 1941 года были расстреляны генерал-полковники А.Д. Локтионов и Герой Советского Союза Г.М. Штерн, генерал-лейтенанты авиации Ф.К. Арженухин, Герои Советского Союза И.И. Проскуров и П.В. Рычагов, дважды Герой Советского Союза Я.В. Смушкевич, дивинженер И.Ф. Сакриер, генерал-майоры П.С. Володин, М.М. Каюков, Г.М. Савченко, бригинженер СО. Склизков»…

Почти о каждом из расстрелянных можно было бы сказать «пару слов». Собственно, о Смушкевиче и Рычагове я уже говорил, а тут прибавлю, что у К. Залесского я нашел смутные сведения о том, что Сталин непосредственно перед войной поручал Рычагову секретную инспекцию границы. Если это так, то окончательно ясными становятся мотивы ареста Рычагова сразу после начала войны — он дал Сталину ложную информацию.

Однако подробно я объясню вину генерал-майора Павла Володина…

10 июня 1941 года нарком обороны Тимошенко и начальник Генштаба Жуков издали приказ № 0035, начинавшийся так:

«15 мая 1941 года германский внерейсовый самолет «Ю-52» совершенно беспрепятственно был пропущен через государственную границу и совершил перелет по советской территории через Белосток, Минск, Смоленск в Москву. Никаких мер к прекращению его полета со стороны органов ПВО принято не было…»

Как это тебе, уважаемый читатель, нравится? А генерал Володин… Впрочем, лучше я приведу соответствующее место приказа НКО № 0035:

«…Начальник штаба ВВС КА генерал-майор авиации Володин и заместитель начальника 1-го отдела штаба ВВС генерал-майор авиации Грендаль, зная о том, что самолет «Ю-52» самовольно перелетел границу, не только не приняли мер к задержанию его, но и содействовали его полету в Москву разрешением посадки на Московском аэродроме и даней указания службе ПВО обеспечить перелет…»

Тогда Володину всего лишь объявили замечание, а вот 27 июня 1941 года арестовали. Ведь ситуация 10 июня и 27 июня различались как небо и земля. Однако Володин и остальные были расстреляны в тяжелейший день 27 октября 1941 года не по «личному указанию» Берии, а по решению Особого совещания при НКВД СССР, получившего после начала войны право приговаривать в качестве чрезвычайной меры к высшей мере наказания.

Между прочим, сразу после войны Берия поднимал вопрос об отмене такого права, но поддержан в том не был.

ВОЗМОЖНО, читатель заметил, что я, рассказав о какой-то стороне деятельности Берии во время войны, затем, спустя некоторое время, вновь к ней возвращаюсь, но иначе просто нельзя… Берия времен войны выглядит сущим Фигаро — он успевал все и везде. Так, в очередной раз перечитывая эту главу, я вдруг обнаружил, что ничего не сказал о Берии как о члене созданной 13 марта 1942 года по решению ГКО особой группы сотрудников Наркомата путей сообщения (НКПС) и Центрального управления военных сообщений Генерального штаба (УПВОСО) во главе с Кагановичем, Маленковым и Берией.

Бывший начальник УПВОСО, впоследствии — нарком И.В. Ковалев в «Правде» от 15 апреля 1982 года писал об этом так:

«В ночь на 14 февраля меня пригласили на совместное заседание ГКО и Политбюро… Я высказал мнение УПВОСО о несовершенстве управления транспортной системой и предложил создать Транспортный комитет при ГКО — единый орган управления всех видов транспорта железнодорожного, авто- и авиатранспорта и речных перевозок…

Это было крупное событие. Транспортный комитет, в который вошли четыре члена Политбюро, смог мобилизовать все ресурсы транспортной системы, ликвидировал беспорядок в использовании всех видов транспорта, обеспечил их взаимодействие».

Не названные тогда Ковалевым три члена Политбюро названы выше мной. Что же до четвертого члена, то имелся в виду сам Сталин, который первым поддержал предложение Ковалева и согласился чисто формально, «для авторитета» ТК, принять на себя звание его председателя. Но практически и здесь как минимум треть нагрузки тянул все тот же Берия. И уже поэтому не то что подлыми, а попросту смехотворными выглядят россказни о его военных любовных похождениях. Мало того, что он не был бабником по натуре (вспомним, как он взъелся на «загулявшего с польской примадонной» Серова), у него на все это не было времени!

Маршал Яковлев вспоминал, как был недоволен Сталин даже в 1943 (!) году, когда Поскребышев не смог найти начальника ГАУ в течение «целых» сорока минут, потому что Ворошилов вначале прихватил его в ЦАГИ, а потом затащил к себе на квартиру в Кремль пообедать, и Яковлев отсутствовал в ГАУ где-то с полудня до шести часов вечера. А ведь на Яковлеве было только ГАУ! И он Сталину требовался намного реже, чем Берия!

Да, Берия был кем-то вроде Фигаро, но — без Розины в качестве развлечения. Зато удовлетворение от дела он испытывал постоянно.

Есть такое понятие — «гамбургский счет». Свою историю оно ведет от абсолютно закрытых чемпионатов мира по борьбе, которые периодически устраивали в начале XX века цирковые борцы, сняв для этого цирк в Гамбурге. Антрепренеры борцов выстраивали их рейтинги так, как это было выгодно для цирковой коммерции, поэтому нередко сильнейшего заставляли проигрывать слабейшему. Однако мастерам ковра хотелось знать и подлинную силу каждого. Вот они и боролись в пустом цирке — без дураков. И у профессионалов ценился лишь «гамбургский» чемпион.

Так вот, если выстраивать «гамбургский рейтинг» персональных заслуг в Великой Отечественной войне, то абсолютный «чемпион» очевиден — это Иосиф Сталин. Но вторую ступеньку надо отдать Лаврентию Берии!

Я уже говорил, что партийные бюрократы от культуры рекомендовали вырезать бритвой из пятого тома БСЭ статью о самом Лаврентии Павловиче. Но слишком много значил Берия в СССР до 26 июня 1953 года и слишком много он сделал для страны до этой даты, чтобы вот так — взмахом бритвы — убрать его если не из официальной истории, то из всех томов БСЭ, изданных до 26 июня 1953 года. Поэтому в томе 12-м, подписанном в печать 28 мая 1952 года, на странице 318-й в статье «Государственный Комитет Обороны» и после 26 июня 1953 года можно было в любой библиотеке Союза прочесть:

«Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 сентября 1943 отмечены особые заслуги членов ГОКО в усилении производства вооружения и боеприпасов и снабжения армии в трудных условиях военного времени: в области производства танков — заместителя председателя ГОКО В.М. Молотова; в области производства вооружения и боеприпасов — члена ГОКО Л.П. Берия; в области производства самолетов и моторов к ним — члена ГОКО Г.М. Маленкова; в области постановки дела снабжения Советской Армии продовольствием, горючим и вещевым довольствием — члена ГОКО А.И. Микояна. Этим указом им присвоены звания Героев Социалистического Труда».

Как мы знаем (из вполне «демократических» источников), Берия курировал еще и производство танков, самолетов и моторов. Но Звезду Героя получил лишь за вооружения и боеприпасы, хотя Лаврентию Павловичу то и дело приходилось подстраховывать как официального «авиатора» Маленкова, так и — особенно — «танкиста» Молотова, которого он быстро заменил даже официально.

В биографическом энциклопедическом словаре Константина Залесского о Молотове сказано, что он «во время Великой Отечественной войны 1941–1945 являлся зам. пред. Государственного Комитета Обороны — вторым человеком после Сталина». Но так ли это было и впрямь? До смерти Калинина в 1946 году формальным главой СССР был он, а после его смерти — Шверник. Вот таким формально вторым и был Молотов в ГКО с самого начала войны, если иметь в виду конкретную повседневную работу по организации работы экономики.

А реально вторым уже тогда был Берия, став с мая 1944 года вторым человеком после Сталина даже официально.

Даже Залесский (Берию, как и положено либералу, ненавидящий) сообщает, что «по линии ГКО на Б. возлагался контроль за производством вооружений, боеприпасов и минометов, а также (вместе с Г.М. Маленковым) за выпуском самолетов и авиамоторов». О Молотове тот же Залесский пишет, что в ГКО «в его обязанности входили прежде всего переговоры со странами антигитлеровской коалиции».

А производство танков кто контролировал?

Вот то-то и оно! Признать, что и контроль за производством танков был на Берии, это было бы для Залесского уж очень чересчур! А ведь не случайно в руководстве той урановой проблемы, которую курировал Берия, оказалось так много бывших «танкистов»! В.М. Малышев, Н.Л. Духов, Б.Г. Музруков — всех их и многих других Берия знал по совместным делам в танкостроении.