Огненный лес - Игнатий Иванович Бескромный Страница 2

Воздушный стрелок на специальном, подвешенном к потолку сиденье настороженно вглядывается в темноту, озаряемую вспышками разрывов. Прошло несколько минут, и все стихло. Самолет перелетел линию фронта. Теперь внизу родная земля, на которой хозяйничает враг. Как это грустно и больно! Нигде ни огонька.　

В памяти возникает рой воспоминаний, и среди них очень ярко недавнее — оборона Одессы. В те дни мне пришлось быть военным корреспондентом одесской газеты «Черноморська комуна». Знакомый адрес: Пушкинская, 32. У этого здания одна за другой останавливались машины, прибывавшие прямо с передовой. Политработники, военные корреспонденты привозили фронтовые заметки, затем грузили в машины пачки пахнувших типографской краской газет и уезжали на передовую позицию. Газета на фронте — это тоже снаряды по врагу. Тяжело было ее выпускать в те дни. Частые воздушные тревоги, обстрелы. И все же она выходила. Редакционные работники, наборщики, печатники привыкли к тревожным гудкам и вою сирен, взрывам бомб и продолжали свое дело. Однажды редактор «Черноморськой комуни» Федор Васильевич Атакин поручил мне написать статью о партизанах. Они действовали за городом, в балках возле одесских лиманов. Статья так и называлась: «Партизаны».　

Партизаны!.. Стрелки часов показывают полночь. Внизу широкая лента реки. Похоже, что это Днепр. На черном фоне массивов лесов все чаще появляются блестящие пятна озер. И вдруг среди этой черноты вспыхивают огни.　

— Посадочный знак! Прилетели?　

Но самолет продолжает свой полет. Не сразу доходит до сознания, что на войне далеко не всякий сигнал выложен руками друзей. Это гитлеровцы пытаются спровоцировать летчика, заманить его в западню. Но экипаж умеет распознавать вражеские уловки.　

Еще огни внизу… Теперь гул моторов становится тише, самолет снижается, разворачивается и заходит на посадку. Подана команда:　

Снять парашюты!　

А вот и земля. Как-то сразу все осветилось. Это самолеты, уже приземлившиеся, включили фары, освещая посадочную площадку. Машина касается земли и, подпрыгивая на Неровностях, начинает замедлять свои бег.　

Здравствуй, партизанский край!　

ЛЕСНОЙ КРАЙ

Брезжит рассвет. Вокруг просторной поляны, обрамленной со всех сторон лесом, в какую сторону ни глянешь — стоят самолеты. Впечатление такое, будто здесь настоящий аэродром.　

Кузнецов подходит к женщине в кожаном реглане с офицерскими погонами летчика и рапортует о прибытии.　

Лицо женщины кажется знакомым. Ну конечно, еще вчера на аэродроме вылета она шла с группой летчиков.　

— Узнаете? Это Герой Советского Союза Гризодубова, — шепчет Вера Евсеева.　

Да, это Валентина Гризодубова. Она прилетела выяснить, где можно организовать новый партизанский аэродром.　

Прилетевших обступают партизаны, охраняющие аэродром, и летчики ранее прибывших самолетов. Поздравляют с благополучным прибытием.　

Так вот они — партизаны! Большинство — молодежь. Почти все вооружены отечественными автоматами. Немало и пожилых. Одежда самая разнообразная: выцветшие красноармейские гимнастерки и офицерские кители, немецкие мундиры, пиджаки и домотканые полесские свиты. Некоторые одеты в пестрые костюмы из маскировочных палаток и плащей. Точно такая же обувь — от трофейных ботинок и сапог до лыковых лаптей. На шапках-ушанках, пилотках — красные ленточки.　

Слышна русская, украинская, белорусская речь, но все отлично друг друга понимают. Здесь собрались братья, чье кровное родство стало еще более близким в тяжелый для Родины час.　

Народ собрался бодрый, молодцеватый, подтянутый. На лицах девушек, вооруженных автоматами, цветут такие же задорные улыбки, как и у какой-нибудь остроглазой московской комсомолки с фабрики Трехгорной мануфактуры.　

— Таки з самисинькой Москвы? Розкажить, як вона, ридна, яке там життя, — просит седобородый старик с трофейным маузером на боку.　

Партизаны с жадностью набрасываются на газетные листки, с упоением вчитываются в каждую строчку, а затем бережно прячут газеты поближе к сердцу, чтобы передать товарищам в отрядах.　

Особенную радость вызвало известие о том, что самолет доставил партизанам «собственную типографию».　

Быстро светает. Раздалась команда, и партизаны мгновенно устремились в лес; через некоторое время они вернулись с зелеными ветками и молодыми деревцами. Полчаса спустя на месте, где ночью приземлились самолеты, «возникли» зеленые рощи, около каждой машины расставлены посты. А вокруг такая мирная тишина, что эти предосторожности кажутся даже излишними.　

Доктор Стуккей поинтересовался, есть ли поблизости немцы и где находится партизанский штаб.　

Высокий, лет тридцати, партизан добродушно усмехнулся:　

— Насчет штаба не скажу — не знаю. А находитесь вы, дорогие товарищи, в Полесской области, километрах в двух от Дубницких хуторов. Что касается фашистов, то, конечно, водятся. В Мозыре, я думаю, их тысячи две. Имеются немецкие гарнизоны, дзоты, бункера на железнодорожных станциях. По селам и в районных центрах стоят отряды полиции и карателей.　

Полесье — край прекрасных легенд, вдохновлявших Лесю Украинку, Куприна и Короленко, край полещуков — украинцев и белорусов, ушедших еще в стародавние времена в лесную глушь, но не покорившихся местным и иноземным панам, — стало плацдармом партизанских событий.　

Живя в лесу, при панской Польше люди не имели права даже собирать сучья. Урожая с крохотных клочков земли едва хватало до поздней осени. Большинство крестьян покидали села и хутора в поисках заработка. Но в городах и без того было много безработных. Редко когда крестьянин возвращался к весне домой хоть с двумя-тремя злотыми. Многие навсегда оставляли родные места и плыли за океан в поисках счастья.　

Земля, вековые леса, изобилующие рыбой озера и пруды принадлежали графам и магнатам Потоцким. Браницким, Радзивиллам, Чарторийским, Замойским. Граф Потоцкий, к примеру, имел свои владения в 87 селах только в Ровенской области. Насильно отторгнув исконные украинские и белорусские земли, правительство панской Польши в декабре 1922 года издало закон о военной колонизации с целью усилить свое влияние во всей пограничной местности, граничащей с СССР, держать в повиновении украинское население, создавать плацдарм для нападения на Советский Союз. Панские офицеры, так называемые осадники, получили большие наделы лучших земель. Для трудового крестьянства оставались крохотные участки наиболее непригодной земли.　

Пренебрегая интересами польского народа, тупые и недальновидные «деятели» панской Польши проводили откровенно антисоветскую политику даже в то время, когда Польша с благословения и при молчаливом попустительстве тогдашних английских «друзей» была фактически продана Гитлеру.　

Вполне естественно, что в трагический момент фашистской агрессии Польша оказалась изолированной от внешнего мира. Первые дни вторжения гитлеровских войск на территорию польского государства показали, что антинародное правительство не имело поддержки народа и не сумело оказать серьезного сопротивления врагу. Через несколько дней польское буржуазное правительство оказалось в Кременце, а затем через Черновцы постыдно бежало в Румынию.　

Советское правительство не могло спокойно относиться к событиям, происходившим вблизи границ СССР. 17 сентября 1939 года советские войска перешли