Танковое сражение под Бродами - Ровно 1941 - Былинин Сергей Страница 3

Механизированная колонна немецких войск быстро продвигается вглубь советской территории. Июнь 1941 г.

Командиры соединений, получая приказы, гадали: провокация это или война? Вскрыв секретные «красные пакеты» «КОВО-41» — окружной план прикрытия — они следовали по указанным им маршрутам, вступали во встречные бои и произвольно втягивались в водоворот событий. В 10 часов 22 июня из Москвы поступила директива № 2, приказывающая уничтожить противника в районах, где он нарушил границу, и снова предупреждение: «Впредь до особого распоряжения наземным войскам границу не переходить».

В первые часы начавшейся войны штаб ЮЗФ потерял связь с армиями, обстановки не знал, как не знала ее и Ставка. Только к ночи на 23 июня и позже выяснилось примерно где и какими силами немцы ведут основное наступление. По «варианту 2» Генштаб ожидал главный удар на юге, штаб ЮЗФ ждал его через Раву-Русскую на Львов, а Рундштедт ударил из районов Устилута и Сокаля на Дубно, Луцк и сразу развернул 37 дивизий. Только против нашей 5-й армии Рундштедт бросил 10 пехотных и 4 танковых дивизий вермахта, а в готовности для развития успеха держал 1 танковую, 2 пехотных и 4 мотодивизий. Более 20 дивизий Рейхенау и Клейста против 5 советских у границы. Вся наша группировка на участке главного удара не успела оперативно изготовиться и насчитывала около 100 000 человек и 2000 орудий и минометов, а на них нацелились 300 000 человек и 5500 орудий и минометов — тройное превосходство в живой силе и более чем двойное — в артиллерии. Вдобавок — немцы захватили полное господство в воздухе.

В 11 часов вечера 22 июня поступила новая директива № 3, в ней фронту на 23–24 июня ставилась явно невыполнимая задача: «…концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5-й и 6-й армий, не менее пяти мехкорпусов и всей авиацией фронта окружить и уничтожить группировку противника, наступающую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, к исходу 24.6 овладеть районом Люблин…» Ни нарком, ни Генштаб не знали, что к исходу дня по неприкрытой войсками местности уже хлынул от Сокаля на Радехов 48-й и стремился прорваться на Луцк 3-й немецкие мотокорпуса.

Колонна немецкой бронетехники на дороге Западной Украины. Буква «К» на машинах — обозначение 1-й танковой группы фон Клейста. Июнь 1941 г.

На военном совете ЮЗФ столкнулись два непримиримых мнения — немедленно наступать или обороняться. Начштаба Пуркаев с присущей логичностью трезво оценил обстановку. Противник развернул сильный 1-й эшелон, 2-й будет сильнее. Наши же войска первого эшелона не успели ни выйти на позиции, ни развернуться. Корпуса второго нашего эшелона смогут выдвинуться лишь через несколько дней (через 2–3 суток 9-й и 19-й мехкорпуса и через 5–6 суток — стрелковые). Только 4-й, 8-й и 15-й мехкорпуса смогут выдвинуться в один-два дня. И все это под непрерывной бомбежкой и неорганизованных тылах. Группировку и одновременный удар в краткое время организовать затруднительно. Корпуса будут разрозненно ввязываться в невыгодные встречные бои. Вывод: просить Москву сменить явно невыполнимую сейчас наступательную задачу на оборону по линии УРов на старой границе. Сосредоточить здесь стрелковые и мехкорпуса второго эшелона и после отхода сюда же приграничных соединений нанести сильный контрудар.

Бескомпромиссный и энергичный Ватутин выступил за немедленное наступление, упрекнул Пуркаева в недооценке политического момента и нанесении морального ущерба войскам, воспитанным в наступательном духе.

Командующий ЮЗФ М. П. Кирпонос заключил возникший спор, отметив и правоту Пуркаева и политическую значимость соображений Ватутина. Кирпонос подчеркнул, что приказ нужно неукоснительно выполнять, и хотя взять Люблин к исходу 24 июня вряд ли возможно, но нанести мощный удар необходимо. Главное — быстро сосредоточить мехкорпуса для одновременного их удара. Были поставлены задачи. Командарму-5 Потапову и 22-му мехкорпусу не допустить прорыва немцев к Луцку, а командарму-6 Музыченко организовать 4-м и 8-м мехкорпусами удар с юга под основание немецкого клина.

Немецкие танки из 11-й тд проходят мимо горящего советского БТ-7. 22 июня 1941 г., близ деревни Судень.

Туда же нацелить удар фронтового 15-го мехкорпуса. 9-му и 19-му ускорить выдвижение к полю сражения. Присутствовавший на военном совете начальник оперативного отдела И. X. Баграмян отметил: «Ватутин бодро поддержал командующего. Пуркаев только молча кивнул».

И. X. Баграмян дает следующее объяснение принятому решению: «По-видимому, Кирпонос считал, что в тяжелой, все более угрожающей обстановке, главное не обрекать войска на пассивную оборону, а сохранить единство взглядов и действий, чтобы помочь верховному командованию осуществить намеченный план, ибо от этого зависело положение не только нашего, но и других фронтов».

Прибывший вечером 23 июня в штаб фронта начальник Генштаба Г. К. Жуков одобрил решение Кирпоноса и потребовал ускорить создание сильной ударной группировки.

В таких напряженных обстоятельствах принималось первое решение на танковое сражение.

Немецкие легкие танки Pz.IIF превосходили наши БТ и Т-26 по бронированию, но уступали им по вооружению.

Мехкорпуса КОВО — Юго-Западного фронта

Механизированные корпуса впервые появились в Красной армии по инициативе маршала М. Н. Тухачевского и его сторонников, которым пришлось преодолевать сопротивление сомневающихся в эффективности «моторизации» и опиравшихся, как писал маршал, не на изучение и учет нового вооружения в руках возможного противника, а на одни лишь уроки гражданской войны. Военная наука в СССР не отставала от других стран в сфере разработки новых принципов военного искусства и в совершенствовании структуры вооруженных сил. В частности, была разработана «Теория глубокого боя и операции» с применением подвижных механизированных войск для прорыва и действий в оперативной зоне противника. В 1932 г. сформировали два мехкорпуса, через два года — еще два. Немецкие стратеги открыто признавали, что в создании своих танковых войск и тактике их действий они в значительной мере использовали советский опыт.

Но в 1939 г. по различным и не всегда продуманным соображениям механизированные корпуса были расформированы, хотя и ненадолго. Опыт начавшейся Второй мировой войны и особенно немецкий успех в Польше и на западе наглядно показал необходимость новых форм. Входивший в число противников крупных танковых соединений Д. Г. Павлов на декабрьско-январском совещании 1940/41 г. откровенно заявлял: «Взгляды в отношении применения танков оказались наиболее правильными, и нашли подтверждение в действиях немецких танковых соединений. Немцы ничего не выдумали, они взяли то, что у нас было». К военному руководству пришли военачальники, понимавшие новые тенденции в развитии военного дела и положившие в основу принцип, как его сформулировал маршал С. К. Тимошенко: «Учить войска только тому, что нужно на войне, и только так, как делается на войне». Для танковых войск начался очередной этап реорганизации. Но теперь уже пришлось догонять опередившего противника, а завершить реорганизацию к началу войны не удалось. Потеря же драгоценного предвоенного времени трагически сказалась в начале войны.

Постановление СНК СССР № 1193 — 464 СС от 6 июня 1940 г. п. 5, предписывало: «Всего в РККА иметь 8 механизированных корпусов и 2 отдельные танковые дивизии, всего 8 управлений мехкорпусов с мотоциклетным полком и корпусными частями, 18 танковых дивизий и 8 моторизованных дивизий».

Формировать начали не 8, а 9 корпусов. В марте 1941 г., по предложению И. В. Сталина, утвердили план создания еще 21 корпуса. Каждый из них в составе двух танковых и одной моторизованной дивизии по штатам военного времени обладал огромной ударной мощью. Мехкорпус должен был иметь 36 ООО чел., 1031 танк (120 тяжелых, 420 средних, 333 — легких, 152 — химических), 358 орудий и минометов, 268 бронемашин, одну авиаэскадрилью, батальоны связи и саперный. Ему придавалась авиабригада в составе бомбардировочных и истребительных полков.