Джон Кац - Собака, любовь и семья Страница 14

Тем временем из дома выкатились кошки. Их было четыре или, может быть, пять (самую робкую Бетти не видела уже несколько дней). Кошки проворно вскочили на стол и дружно завопили, требуя еды.

Бетти Джин выгнала собак из вольеров в обнесенный изгородью двор и через некоторое время загнала их обратно. Ловкость, с которой она выполнила этот маневр, выверенный и рассчитанный посекундно, словно кинематографический трюк, произвела на меня неизгладимое впечатление. Казалось, она знает волшебное слово, с помощью которого заставляет их двигаться в таком темпе, что они просто не успевают ничего натворить.

Все необходимые манипуляции требовалось выполнить молниеносно и в полной тишине, чтобы не испугать и не побеспокоить соседей, терпение которых и без того нередко подвергалось суровым испытаниям.

— Я выгоняю их по сто раз на дню, чтобы вычистить вольеры, и уже достигла совершенства. В основном соседи жалуются на запах мочи на заднем дворе, — вздохнула она. — Я извожу галлоны дезинфицирующих растворов и хлорки, к тому же мне приходится следить за тем, чтобы собаки не шумели. Самые голосистые отправляются к другим членам группы.

Я не уставал поражаться тому, сколько дел успела провернуть Бетти за считанные минуты. Поистине она заслуживала звания чемпионки одновременной игры. Один за другим открывались вольеры, очередная собака стрелой летела в свое жилище и тотчас же ей на смену на задний двор выбегала следующая. Выпустив щенков в игровую, чтобы они могли побегать и повозиться, Бетти проворно меняла подстилки, швыряла испачканные, промокшие газеты в специальное ведро, налаживала капельницу, засовывала в корм таблетки и — завершающий штрих — запихивала их собакам в глотки.

Она одевалась, выпускала все новые партии собак, приводила в порядок прическу, кормила кошек, делала макияж — все сразу.

Крупных собак приходилось кормить одновременно, чтобы избежать волнений и неизбежных в таких случаях протестов и жалоб. Схватив сорокафунтовый пакет сухого корма, пожертвованный зоомагазином, Бетти наполняла миски, открывала вольеры, перекрывала выход, совала миски внутрь, сдерживая каждую попытку выйти наружу.

— Никуда ты не пойдешь, дружок, — приговаривала она.

Огромная, устрашающего вида ротвейлерша высунулась из вольера, тревожно высматривая двух своих щенков.

Бетти, опытная в таких делах, внезапно спохватилась, что находится как раз между мамашей и ее детишками, то есть в совсем неподходящем месте. Собака уже заволновалась — семейка прибыла сюда только накануне, они покинули городской приют всего за несколько часов до того, как мамашу должны были усыпить. Сопроводительные бумаги характеризовали ее как опасную для общества, но это еще ни о чем не говорило.

— Скорее всего, она просто защищала своих щенков, — предположила Бетти.

Она не слишком доверяла мнению сотрудников приюта.

— У меня есть собственная голова на плечах, — частенько повторяла она. — Я сама разберусь, что к чему. — Ротвейлеры и питбули внушают опасения большинству обывателей, но спасатели питают к ним слабость, потому что эти собаки чаще других нуждаются в их помощи. Благодаря дурной репутации, которой эти породы обязаны отдельным своим представителям, спасатели вынуждены постоянно бороться со стереотипом и опровергать бесчисленные байки о кровожадности ротвейлеров и питбулей. В действительности трудно найти собак, способных на такую любовь и преданность, таких замечательных и верных друзей.

Однако сейчас Бетти Джин слишком торопилась и не хотела рисковать.

— Эй, ты, — рявкнула она, протянув руку к ворчащей собаке. — Заткнись. Убирайся на место. У меня и без тебя хватает работы. Ты еще увидишься со своими девчонками, это я тебе обещаю. Ничего с ними не случится. Иди на место. — Бетти зашла мамаше с тыла и затолкала ее в вольер, воздействуя попеременно окриками и комплиментами.

Через минуту в комнату ворвался гигантский метис овчарки.

— Быстро за дверь! — скомандовала Бетти Джин. Не успел я нырнуть за разделяющую комнаты раздвижную стеклянную дверь, как громадный пес — не меньше сорока килограммов весом — с грохотом врезался в стекло. Бетти, наполнявшая водой щенячьи миски, проворно выступила вперед.

— Сэм, паршивец! — воскликнула она. — Что это с тобой сегодня? Прекрати! — Она сгребла пса за ошейник и оттащила в вольер. Инструкторы и пособия по дрессировке категорически запрещают таким образом обращаться с агрессивной или испуганной собакой. «Ни в коем случае не допускайте зрительного контакта, — заклинают они. — Не подходите внезапно, не хватайте и не тащите собаку». Бетти Джин не читала этих книг и придерживалась собственной философии: веди себя как ни в чем не бывало, не показывай своего страха.

Бетти, словно средневековый дервиш, накладывала мази на гноящиеся глаза, разбрызгивала дезинфицирующие растворы в вольерах, раздавала таблетки от глистов, обрабатывала швы после стерилизации, однако задержалась у вольера, чтобы поговорить с робким черным лабрадором.

— Привет, дорогая, — ворковала она, срываясь на фальцет. — С ней все будет в порядке, — Бетти обернулась ко мне. — Пока что я держу ее у себя, мне не нравится, что она так боится людей. К тому же, нужно взглянуть, как она поведет себя с детьми. Я никому ее не отдам, пока не буду полностью уверена в хозяине. Не хочу, чтобы она кого-нибудь укусила. Конечно, контролировать людей куда труднее.

Вернувшись в комнату, битком набитую собаками, она громко повторила еще раз: «Вы слышали, что я сказала? Никто не получит хозяина, пока я не буду в нем уверена. Так что ведите себя как следует. И сидите тихо, пока я не вернусь, не то у вас будут неприятности. Мне не нужны жалобы на шум».

Единственную угрозу, не прозвучавшую во время краткой лекции о правилах общежития, можно было бы сформулировать следующим образом: «не то отправлю вас обратно в приют». Этих слов я не услышал ни разу.

— Раз уж я взяла собаку из приюта, она не попадет обратно — и точка.

Внезапно разразился настоящий бедлам: из спальни вырвались собаки Бетти, жившие отдельно от приютских собак.

— Хватит! — Бетти повернулась к ним и хлопнула в ладоши. — Убирайтесь обратно. И сидите тихо! — Пять собак всех мастей и размеров дружно, словно в цирке, развернулись и ринулись обратно в спальню.

Через час, словно по волшебству, все врачебные предписания были выполнены, манипуляции с кормом завершены, недоразумения улажены, а собаки рассажены по вольерам, занавешенным полотенцами и шторками. Бетти выключила свет и включила радио, — программу на испанском языке.

— Им нравится, — объяснила она, — наверное, из-за того, что большинство собак городские. Если завести им рок или классику, они будут лаять целый день. Другое дело латиноамериканская музыка… они сразу засыпают под нее. — И действительно, в обеих комнатах, где еще минуту назад царил хаос, наступила сверхъестественная тишина, нарушаемая лишь повизгиванием щенков, на которых Бетти немедленно шикнула, и негромкой, ритмичной музыкой. Ни один прохожий не заподозрил бы, что в доме вообще есть собаки.

Вырулив на стоянку, Бетти поставила свой обшарпанный синий форд рядом с фургонами. Судя по показанию спидометра, ее машина, купленная года четыре назад, прошла 180 000 км. Члены группы устанавливали контейнеры и ящики, раскладывали одеяла. В каждый контейнер можно поместить пять-шесть щенков, а в большие — по одной взрослой собаке; кошкам подойдут и картонные коробки с отверстиями. Дениз, руководившая подготовкой, поздоровалась с нами.

Дениз Ди Фурио была активным помощником Бетти Джин и, очевидно, ее ближайшей подругой, хотя при встречах они обсуждали исключительно проблемы, связанные с собаками и поиском новых хозяев для них. Они никогда не встречались и не общались друг с другом по иному поводу. Дениз очень волновалась за Бетти и постоянно находила поводы для беспокойства: недосыпание, нерегулярное питание, отсутствие сбережений и страховки, хрупкое здоровье, непомерная нагрузка, постоянный стресс. Ее тревоги были вполне обоснованными, но Бетти Джин отмахивалась от них.

Дениз не без гордости сообщила, что недавно группа установила рекорд, — за одну операцию им удалось вывезти из приюта 21 животное: семерых щенков, шесть взрослых собак, да еще кошек с котятами. Сторож, открывавший шлагбаум, чуть не упал в обморок от запаха, потому что нескольких собак стошнило, другие обмочились или наложили кучки, не успев даже выехать из Бруклина. Как правило, спасенные собаки растеряны и испуганы, многие не приучены к чистоплотности и никогда не ездили в автомобиле.

Поэтому бригады общества «Спасите животных» путешествуют «нараспашку» и в любую погоду открывают окна и включают вентиляторы, пусть даже водителям приходится натягивать теплые свитеры и шапки.