Неустановленный автор - Лесные музыканты Страница 25

Женька аккуратно положил таинственный футляр на пенек и стал расстегивать молнии, вшитые по бокам. В этот важный момент у наблюдавших за ним ребят вытянулись шеи, насколько это возможно – так им хотелось рассмотреть, что же за штуковину прячет приезжий мальчишка в такой интересной упаковке!

И вот наконец их любопытство было удовлетворено сполна: Женька открыл футляр и вытащил оттуда не ружье, не ловушку, а... скрипку. В том, что это была именно скрипка, а не какой-нибудь другой инструмент, сыщики не сомневались: точно такую они видели зимой, когда они на стареньком школьном автобусе ездили в город и слушали там концерт классической музыки. Тогда на скрипке играла тоненькая девушка. Она так быстро и плавно водила смычком по струнам, что казалось играет не один, а несколько инструментов!

Значит, этот приезжий паренек тоже музыкант?! Это обстоятельство было настоящим открытием для деревенских ребят. Они молча переглянулись – вот это да! Кто бы мог подумать? Дед Егор никогда не говорил, что его внук – музыкант!

А объект наблюдения тем временем вытащил из кармана ветровки диктофон, перемотал запись на начало и нажал на кнопку «воспроизведение». И зазвучали птичьи голоса – сначала по одному, потом многозвучным пестрым хором, а затем удивительное пение было заглушено прерывистым стуком дятла. Необычный концерт закончился всем знакомым звуком:

– Ку-ку, ку-ку, ку-ку...

Женька прослушал все это и заново перемотал пленку на начало. Заинтригованные наблюдатели неотрывно следили за его действиями, пока еще не понимая, что к чему.

Вот Женька прослушал несколько раз неизвестную пернатую солистку. Она пела-заливалась, словно профессиональная оперная певица, выводила виртуозные рулады-импровизации. Прислушавшись, можно было различить, что песня птички строится из разнообразных фраз, которые потом повторяются и чередуются между собой.

Женька взял скрипку и попробовал изобразить смычком нечто подобное, но у него получалось грубовато и как-то неловко. Лесная мелодия на языке скрипки вышла едва похожей, и совсем не такой свободной и красивой, как звучала в исполнении птички.

Но юный музыкант не огорчался и не опускал руки – ему прекрасно была известна истина, гласящая, что без труда не вытащишь и рыбки из пруда. А уж что касается тончайшей материи исполнения музыки – тут нужно быть особенно терпеливым, упорным, трудолюбивым, чтобы добиться хороших результатов.

Женька пробовал еще и еще, его смычок взлетал и порхал над струнами, и скрипичные мелодии стали все больше приближаться по своему звучанию к оригиналу. И вот, наконец, упорному мальчишке удалось сыграть одну из птичьих мелодий, похожей как две капли воды на только что прослушанную.

Виртуозная мелодия прозвучала, Женька устало опустил скрипку и тут произошло невероятное: в ответ он услышал точно такую же песню, только не из диктофона, а с ветки одного из ближайших деревьев. Вот это чудо!

Женька ушам своим не поверил: он вскинул инструмент на плечо и повторил выученную мелодию, после чего прислушался, затаив дыхание: птичка снова ответила ему! Тогда Женька сыграл нечто подобное, но не выученное, а придуманное на ходу, что в музыкальном искусстве называется импровизацией. Его пернатый слушатель в ответ выдал целую арию!

Женька был в восторге! Его глаза светились безграничным счастьем. Еще бы – ведь его исполнение было одобрено самым строгим жюри! Такого у него еще ни разу в жизни не было. Ему совсем не хотелось покидать уютную полянку, на которой свершилось самое настоящее чудо, но время близилось к вечеру, и нужно было возвращаться.

– Женька, как здорово у тебя получается!

Не успел мальчишка уложить инструмент, как на открытую полянку из-за деревьев выбежали Кирилл и Вика.

– Ты настоящий виртуоз! Мы все слышали: и как ты играл на скрипке, и как с твоей игрой перекликались птицы! – выпалил Кирилл.

Женька растерянно смотрел на них: он-то был уверен, что кроме птиц, его никто не слышал!

– Как вы здесь очутились? Как вы меня нашли?

Вика повисла на его шее и болтала ногами, попискивая от восторга, поэтому объяснять начал Кирилл. Из его сбивчивой речи, то и дело прерываемой комплиментами и искренними восторгами по поводу услышанного минуту назад, Женька понял, что они оказались поблизости потому, что Ефросинья Матвеевна велела им срочно вернуть похищенное по ошибке гнездо. Пока они нашли нужное место, прошло больше часа, а потом они возвращались по протоптанной дорожке мимо полянки с гротом и случайно услышали скрипичную музыку.

– Мы стояли во-он за теми деревьями, – вытянула Вика руку в сторону, откуда они выбежали. – Но ты не подумай, что мы прятались! Ты бы сразу увидел нас, если бы обернулся, но ты был с головой увлечен своей скрипкой и музыкой. Мы не стали приближаться к тебе, чтобы не спугнуть птичку!

– Ты играл так похоже на птиц! – сказал Кирилл.

– Да ладно тебе, – смущенно ответил Женька. – Сколько трудов ушло, чтобы получилось что-то похожее. Скрипка не очень подходящий для таких мелодий инструмент. Вот если бы я играл на флейте, то вы бы не различили, где флейта, а где – птичка!

– Почему?

– Потому, что звуки на флейте издаются воздухом, дыханием исполнителя, поэтому ее тембр намного больше похож на птичье пение, чем скрипка.

Женька окончательно пришел в себя и продолжил прерванное внезапным появлением друзей занятие – снова начал бережно укладывать инструмент в футляр.

Вика, наблюдая за этим действом, заметила:

– Ты так заботишься о своей скрипке, как будто она живая!

Женька застегнул молнию до конца и перекинул лямку через плечо.

– А так оно и есть.

Девочка заинтересованно посмотрела на него:

– Ты хочешь сказать, что твоя скрипка – живая?!

– Конечно, – с доброй и серьезной улыбкой подтвердил музыкант. – Конечно, живая. Ты ведь слышала ее голос? А разве мертвое существо может так петь?

– Но она же сделана из дерева. Ее можно, к примеру, поломать, и ей не будет больно, – осторожно возразил другу Кирилл.

– Ты ошибаешься, – тихо, но очень уверенно признес Женька. – Ей будет очень больно. Она будет плакать, и только бесчувственный человек не услышит ее стонов и не увидит ее слез. Она такая же живая, как и эти деревья, как и эта трава, как ветер, как птицы, как мы с вами.

– Но все, что ты перечислил, создано природой, а скрипка – человеком, – не сдавал своей позиции упрямый Кирилл. – Значит, и многоэтажки в городах тоже живые, и машины?

– Да, и машины, – кивнул Женька. – Но они, как сильные люди, сделаны из железа, а скрипка – натура более тонкая и чувствительная, ее звучание такое же, как голос человеческой души. Но я не хочу ни в чем тебя переубеждать. Когда настанет время, ты и сам все поймешь, без лишних слов.

– А когда оно настанет? – спросила зачарованная Вика.

Женька засмеялся и взглянул на часы, поблескивающие на его запястье:

– Когда-нибудь, только не сейчас. Потому что сейчас настало время возвращаться домой. Солнце уже скрылось, дома будут волноваться, да и мне вовсе не хочется брести по тайге в сумерках. Пошли!

И ребята дружно направились в сторону деревни.

Ошеломленные увиденным и еще более – услышанным, Славик, Колек и Маришка выбрались из своего укрытия. Их наблюдательный пункт находился всего в нескольких метрах от Женьки и поэтому за все время они не имели возможности перекинуться друг с другом даже одним словечком. Ребята сидели, боясь пошевелиться и издать какой-нибудь случайный звук – шорох, треск попавшейся под ногу ветки, любой вздох мог быть запросто замечен тонким слухом музыканта.

Сидя в укрытии, они могли только переглядываться, а такой способ общения явно не устраивал сорванцов. Но теперь, когда чужаки все вместе ушли с полянки, можно было выбраться, размять затекшие суставы и все обсудить.

– Прикиньте, я чуть не чихнул! – говорил, растягивая рот до ушей, длинный Славик.

– Твое счастье, что не чихнул, – сказала Маришка. – Ты бы нам своим чиханием все испортил.

– Ясно, – кивнул верзила. – Поэтому я и сдерживался изо всех сил, зажал себе и рот, и нос сразу!

– Очень нам интересно знать, как ты там чихал, – недовольно посмотрел на него приятель. – Будто нам больше не о чем поговорить! По-моему, нам сейчас не до тебя.

Славик почему-то обиделся и замолчал. Маришка подошла к тому пеньку, на котором лежал футляр от скрипки и задумчиво смотрела на него.

– Ты чего на пень уставилась? – не понял Колек ее странного поведения.

Обычно «атаманша» никогда не была задумчивой и рассеянной, наоборот – она ни минуты не могла просидеть в тишине и спокойствии, вечно ее тянуло на приключения, словно в попе сидело шило, как отзывалась о девчонке Колькина бабушка.

– Знаете, что мне вдруг пришло в голову? – медленно произнесла Маришка, все еще обдумывая какую-то идею.