Лысая собака с синим хвостом, или хозяйка, ты спишь, а мы тут всё уронили! - Ольга Станиславовна Назарова Страница 9

Ладно же! Привязала я кружку за ручку к решетке клетки. И нашла же чем… Наивной голубой ленточкой. Самой сейчас смешно. Грачу хватило четырёх минут, чтобы превратить ленточку в длинную нитку и обрывки воспоминаний, которые печально плавали в воде возле вывернутой кружки!

– У тебя совести нет! – сообщаю я ему, а он доволен, как крокодил!!!

Ладно! Вымыла клетку, погрозила грачу, привязала кружку крепкой бельевой веревкой. Ну, этого ему хватило где-то на полчаса. Прихожу к его владениям, всё те же всё там же и в такой же луже. Только обрывки уже не голубые, а белые, кое-где, где он их ещё запачкать не успел.

– Гад ты! Врановой породы, – мрачно сообщила я паразиту. Вымыла клетку, и достала толстую проволоку. Мрачно ухмыляясь, с пассатижами примотала ручку кружки к решетке и гордо ушла. Он задумчиво осматривал проволоку, постукивая по ней клювом. Когда я вернулась вечером кружка валялась в луже воды, а грач загадочно гракая себе под клюв гремел размотанной и прихотливо изогнутой по его фантазии проволокой у себя в надстройке.

– Да как же ты… – я только ахнула! Полезла, отняла проволоку. Птиц обиделся, надулся, но поглядывал на меня с любопытством, мол, какое развлечение теперь придумаешь?

Я собралась с силами и приволокла гаражный замок! Пристегнула им ручку кружки к решетке. А потом подумала и вынула из замочной скважины ключ и спрятала его в выдвижной ящик шкафа.

– Зачем ты ключ прячешь? – удивились домашние.

– Да кто его знает, что он ещё придумает… – я подозрительно косилась на грача. А он заинтересовано осматривал новую конструкцию.

Скажу сразу: он меня не подвёл, не зря я ключ из скважины достала! Через пару дней я увидела, как озадаченный птиц суёт в замочную скважину тонкую палочку и поворачивает её там.

– Нет уж! Обойдёшься! – гордо сказала я и на всякий случай перепрятала ключик подальше. Очень уж он странно приглядывался к ящику…

Несколько лет грач жил у нас дома. Скучал, сердился, когда я его нычки выкидывала, начал запирать от меня дверцу клетки. Делал это он так – у него в клетке в качестве игрушек висели скрепленные цепочкой короткие палочки. Так он брал самую нижнюю палочку в клюв, поворачивал её вертикально, просовывал в дверцу, а потом поворачивал горизонтально. Засов делал.

– Ну, знаешь! Это уже хамство, – выговаривала я ему. – И нечего дуться! Ты же туда что прячешь? Нет бы сухарик или сушку, а рыбу-то!!! Она же воняет!

Грач отвечал вполне выразительно построенной фразой. Интонационно переводимой примерно так:

– Тебе пахнет, так и не нюхай, а мне приятно было!!! Изверг ты, а не двуногая тварь!

– Вот и поговорили, вот и спасибо тебе большое! – я грожу ему пальцем, а он широко разевает клюв и показывает мне узкий, заостренный на конце язык. – И вести прилично себя не умеешь! Фу! – последнее слово за мной, по крайней мере, пока я не вышла из комнаты, дальше-то он про меня всё скажет! Но, что-то надо было делать…

Мы долго думали, консультировались со знатоками врановых, и, наконец, решились. На даче построили вольер с крышей и глухими боковыми стенками, передняя стена – сетка рабица, набили туда палок-присад, и посыпали пол песочком.

– Пррррошу. Территория гораздо побольше, обзор поинтереснее, да и сородичи в гости могут прилетать, – отрекомендовала я грачу его новое жилище. И грач начал обживаться. Вообще, грачи не просто умные, а умные очень! Считается, что у них интеллект восьмилетнего ребенка. Они соображают, как изогнуть проволоку, чтобы достать предмет из узкой пробирки, отлично запоминают людей, а так как живут около тридцати лет, хорошо понимают, от кого что ждать. Я, правда, не слышала, чтобы они ещё и иностранные языки изучали, но зато наглядно это увидела.

К нашему грачу грачи-сородичи не прилетали ни разу, хотя он звал, зато появилась подруга-ворона. Никогда бы не поверила, если бы сама не наблюдала за этим неоднократно!

Вот положили ему еду. Он поел, спрятал про запас, что хотелось, а потом поворачивает голову к роще и кричит:

– Грааа, граааа!

В роще воронье гнездо. Ворона местная, живёт тут давно. Она отвечает:

– Карррр. Каааррр, – и слетает к грачиковому вольеру. Каким образом птицы, которые говорят НА РАЗНЫХ ЯЗЫКАХ, друг друга поняли, я понятия не имею! Я уж не говорю, что грач не переворачивает еду, не гадит туда, не игнорирует излишки, нет, он осознанно зовёт ворону на обед! Прилетает ворона, и грач подаёт ей кусок через сетку. Иногда кусок большой и через ячейку рабицы не пролазит, для таких случаев вороны пробили в крыше дырку и грач, оценив кусок, сразу звал их к нужному отверстию. И они летели куда надо. То есть в его фразе была информация, куда именно надо подлететь!

Когда нас на даче нет, кормит их всех наша соседка, да, та самая Катерина, к которой тоже можно прийти раненому грачу. Я к ней регулярно пристаю:

– Кать, может, заделать дырку, а? Не вылезет он туда?

– Он что, дурак что ли? Он выглядывает, и тут же обратно ныряет! Не надо его недооценивать!

И тут звонит нам Катерина и голос у неё такой загадочный:

– Уж не знаю я, будешь ты ругаться, или нет, но у нас прибыточек.

– Какой?

– Да, утром я вышла на огород, а у нас грачик ваш на грядке сидит. Я аж за голову схватилась, как же он вылетел-то? Небось, через ту дырку! Схватила его в охапку, да к вам бежать. Ощупала ещё по дороге, чтобы ран не было. Нет, не ранен, ну крыла нет, так это ж так и было! Добегаю, открываю вольер а там… – Катерина замолкает. Я понимаю, что по нашим реалиям там может быть всё, что угодно, вплоть до павлина, случайно к нам залетевшего, и проломившего крышу.

– Нууу?? Катерина, имей совесть, не томи! – ною я в трубку.

– А там грачик ваш сидит, – выговаривает Катерина. – Я смотрю на того, который в руках и соображаю, что у вашего правого крыла нет, а у этого – левого. И рана свежая. Только коркой покрыта! И ведь сидит у меня в