Игорь Кон - СЕКСУАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА В РОССИИ Клубничка на березке

СЕКСУАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА В РОССИИ Клубничка на березке

Часть 1. Исторические традиции

Русская культура в новом измерении

Книга, первый вариант которой опубликован в США в 1995 г., - первый в мировой литературе очерк истории русской сексуальной культуры, с дохристианских времен до сегодняшняго дня. В настоящее время проблемы секса приобрели у нас необычайную остроту. Автор, знаменитый социолог, психологи и сексолог, академик Российской Академии образования, на книгах которого воспитаны два поколения россиян, ставит перед читателем ряд фундаментальных вопросов.

Каковы исторические предпосылки, социальный смысл и практические результаты того крестового похода, который большевики вели против сексуальности с 1920-х годов и вплоть до самых последних дней существования Советской власти, и что происходит с нами сейчас? Действительно ли наше сексуальное поведение и установки изменились за последние десять лет или просто тайное стало явным? Происходит ли в России запоздалая сексуальная революция, подобная той, которая произошла на Западе в конце 1960-х, или нынешний сексуально-эротический бум - просто одно из проявлений общей социальной и культурной анархии? Как вчерашнее и сегодняшнее сексуальное поведение россиян соотносится с традиционными историческими особенностями русского эроса? Как связаны сдвиги в сексуальной культуре с общими особенностями российской антикоммунистической революции? Не является ли наша "сексуальная революция" прообразом и моделью более общих социокультурных процессов?

Книга состоит из трех частей. Первая часть "Исторические традиции" представляет собой очерк истории русской сексуальной культуры до 1917 года, выделяет главные тенденции развития и противоречия русского Эроса, его отличия от сексуальной культуры Запада и прослеживает, как эти ее особенности подготовили и сделали возможным большевистский эксперимент по искоренению секса. Вторая часть "Советский сексуальный эксперимент" прослеживает, как после краткого и в значительной мере вынужденного послеоктябрьского периода сексуального либерализма Советская власть перешла к политике репрессий, практически уничтожив всю сексуальную культуру, сексологию и эротическое искусство. Эта зловещая сексофобия сохранялась на всех этапах развития советского общества, но при этом видоизменялась, чередуя отрицание и подавление секса с попытками его регулирования и приручения. Автор показывает, в каких трудных условиях в послевоенные годы рождалась советская сексология, и что произошло, когда в эпоху гласности "советский секс" вырвался, наконец, из клетки.

Третья часть "Сумма и остаток" посвящена современной российской сексуальной сцене. Как люди относятся к телу и наготе? Как складываются взаимоотношения мужчин и женщин и каковы их нормативные представления и культурные стереотипы маскулинности и фемининности? Как соотносятся секс, любовь и брак? Какова динамика сексуального поведения российских подростков, чем они отличаются от своих отцов и дедов? Что происходит с планированием семьи, абортами, контролем над рождаемостью, сексуальным насилием, проституцией, СПИДом и другими болезнями, передающимися половым путем? Как меняется положение сексуальных меньшинств - гомосексуалов и лесбиянок? Каков реальный смысл нового крестового похода против эротики и сексуального посвещения, начатого совместно коммунистами и церковниками?

Книга основана на широком круге источников. Во-первых, это обширные литературные, исторические, социологические, этнографические, демографические и другие данные, никогда не сводившиеся в единое целое. Во-вторых, это неопубликованные результаты опросов общественного мнения, проведенных Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ), а также специальных исследований, посвященных сексуальному поведению и установкам российских подростков и юношей. В-третьих, это личные воспоминания автора, который с середины 1960-х годов был инициатором или участником почти всех отечественных начинаний, связанных с изучением пола и сексуальности.

Книга необходима каждому, кто интересуется историей русской культуры, а также проблемами пола и сексуальности, в первую очередь - учителям, родителям и самим молодым людям. Ничего похожего у нас никогда не выходило.

Дмитрий Циликин

Был ли секс на святой Руси?

Давно пора, ядрена мать, умом Россию понимать.

Благоприятная природа, снискивающая нам пользу и утешение, наградила женщин пиздою, а мущин хуем наградила; так для чего ж, ежели подьячие говорят открыто о взятках, лихоимцы о ростах, пьяницы о попойках, забияки о драках (без чего обойтиться можно), не говорить нам о вещах необходимо нужных - хуе и пизде? Лишность целомудрия ввело в свет сию ненужную вежливость, а лицемерие подтвердело оное, что мешает говорить околично о том, которое все знают и которое у всех есть.

Если верить идеологам российского социал-патриотизма, древняя "исконная" Русь была царством сплошного целомудрия, в котором "грязного секса" никогда не было, пока его, как и пьянство, не привезли зловредные инородцы, прежде всего - евреи.

Увы! Иностранцы всегда удивлялись свободе и распущенности нравов в России. В 17 в. голштинский дипломат Адам Олеарий с удивлением отмечал, что русские часто "говорят о сладострастии, постыдных пороках, разврате и любодеянии их самих или других лиц, рассказывают всякого рода срамные сказки и тот, кто наиболее сквернословит и отпускает самые неприличные шутки, сопровождая их непристойными телодвижениями, тот и считается у них лучшим и приятнейшим в обществе".[1]

Мы плохо знаем русскую сексуально-эротическую культуру не потому, что ее не было, а потому что царская, а вслед за ней - советская цензура не позволяли публиковать соответствующие источники и исследования, вынуждая ученых делать это тайно и только за рубежом.

Составленный Владимиром Далем, предположительно в 1852 г., сборник "Русские заветные пословицы и поговорки" (слово "заветный" значит, по Далю, "задушевный, тайный, свято хранимый") впервые опубликован в 1972 г. в Гааге[2] сборник русских эротических сказок "Русские заветные сказки" Александра Афанасьева (1826 -1871) составитель сам переправил в Женеву, он регулярно переиздавался на Западе. Но это - только малая часть афанасьевской коллекции, в которой представлены, кстати, и некоторые материалы Даля. Передавая Афанасьеву в 1856 г. около 1000 текстов сказок, Даль писал ему: "В моем собрании много таких [сказок], которые печатать нельзя; а жаль - они очень забавны". Большая рукопись Афанасьева "Народные русские сказки. Не для печати. Из собрания А.Н. Афанасьева. 1857-1862", хранящаяся в рукописном отделе Пушкинского дома, впервые опубликована полностью в 1997 году. Отдельные эротические сказки, включенные в другие издания Афанасьева, печатались с огромными цензурными купюрами и искажениями.

В советское время цензурные запреты стали еще строже.

Авторитетное исследование русского мата известного московского лингвиста Бориса Успенского напечатано в 1983-1987 гг. в венгерском журнале "Studia Slavica Hungarica", советский читатель, кроме узкого круга специалистов, о нем не знал. Первая в мире монография-альбом по истории русского эротического искусства Алекса Флегона "Эротизм в русском искусстве" вышла в 1976 г. в Лондоне. Первая исследовательская монография о сексуальной жизни православных славян, включая Древнюю Русь, американского историка Евы Левиной, основанная не только на литературных, но и на архивных источниках, опубликована в 1989 г. издательством Корнеллского университета. Там же вышла и монография профессора истории Принстонского университета Лоры Энгельштейн о русской сексуальной культуре конца XIX века) . Наиболее полные обзоры истории однополой любви в России и об отражения этой темы в русской художественной литературе принадлежат перу американского литературоведа Семена Карлинского и американского же историка, бывшего ленинградца, Александра Познанского.

В послеперестроечной России первые публикации о русском сексе и эротической традиции в русской литературе, начались в лишь 1991 году. Не удивительно, что знания о русском сексе, несмотря на наличие не менее богатых, чем на Западе, первоисточников (летописи, жития святых, фольклор, своды законов, каноническое право, пенитенциалии, свидетельства иностранцев, этнографические описания и т.д.) остаются крайне фрагментарными, а теоретические обобщения - спекулятивными, предварительными.