С. Алесько - Чаша Владычицы Морей Страница 22

— Вот в этом-то я не сомневаюсь, — хмыкнул мужчина. — Отвечай, мальчишка!

— Я люблю Эли, — буркнул я. — Если б не это, сейчас бы с вами тут не болтал.

Хаген захохотал.

— Этого я на твоей ладони не заметил! — проговорил он, отсмеявшись. — Ладно, уговорила, — бросил он матери. — Забираю обоих.

Она заплакала. Хаген подошел к ней, погладил по голове и сказал:

— Не беспокойся о них. У меня им будет лучше, чем здесь. А тебе — спокойнее, с мужем и другим ребенком. Поменьше показывай печаль о старших детях, тогда все сложится неплохо.

Потом он повернулся ко мне:

— Прощайся.

Одновременно со сказанным вслух в голове у меня прозвучала фраза, произнесенная голосом Хагена: «Больше ты с матерью не увидишься.» Я тогда и не рассчитывал на встречи с ней в будущем, при ее-то муже, поэтому воспринял все спокойно. Мы обнялись на прощание, она меня поцеловала, ничего не сказала, видно, боялась снова расплакаться. Я взял Эли за руку, и мы вышли вслед за Хагеном. Он повел нас на берег моря, примерно на то место, где мать его нашла, остановился и попытался взять сестру на руки. Она разревелась и вцепилась в меня. Хаген стал еще угрюмей.

— Ладно, — сказал. — Держи ее ты, только очень крепко. Ни в коем случае не выпускай, или она погибнет. А я возьму тебя за плечи. Может, сожму слишком сильно, но ты не вырывайся, иначе упадете оба. Понял?

Я сказал, что понял. Он сжал мне плечи чуть ли не до хруста, и вдруг нас будто какой-то силой рвануло вверх и понесло куда-то, очень быстро. Не успел я испугаться, как мы уже стояли в огромном зале с каменным узорчатым полом, серыми колоннами вдоль стен и высоким стрельчатым потолком. Я раньше никогда такого не видел. Еще там были огромные окна, но стояла ночь, и за ними ничего не просматривалось. В зале горело несколько светильников: чаша на высокой ножке, а в ней полыхает бледное пламя, прекрасно все освещающее. Ни тебе свечей, ни факелов. Мне после этого перемещения стало сильно не по себе, желудок как подскочил к горлу, так там и застрял. А Эли вывернулась у меня из рук, запрыгала вокруг и заканючила:

— Еще, Сэнди, еще!

Хаген усмехнулся и потрепал ее по голове.

— Мое семя, — с гордостью произнес он. — А в тебе, парень, ни капли магии, как я посмотрю. Да и откуда бы? Впрочем, ты тоже не бездарен… в своем роде.

— Где мы? — наконец смог выдавить я. — И как сюда попали?

— В моем замке. Попали очень просто. Переместились с помощью волшебства.

Тут я не выдержал и сел прямо на пол. Хаген захохотал, и его смех гулко отдавался под каменными сводами.

— А вы кто? — спросил я.

Он тут же помрачнел.

— Скажу тебе, кто я, мальчишка. Но предупреждаю: если позволишь себе хоть смешок, хоть ухмылку, хоть гримасу, боюсь, я не сдержусь, и тебе придется ОЧЕНЬ плохо. И чтоб дочери моей не смел никогда рассказывать эти ваши гнусные стишки и прибаутки!

Я, честно скажу, струхнул, он это заметил и несколько успокоился.

— Я колдун с ОркнЕйских скал, — заявил он безо всякого выражения.

— Колдун с Оркнейских скал? — переспросила Кэтрин удивленно. — Это тот самый? — и она продекламировала стишок, который в Алтоне знал каждый ребенок:

Про колдуна с Оркнейских скалГлухой лишь только не слыхал.Он жен имел прекрасных тьму,Но все наставили емуРога ветвистые, потомС любовником покинув дом.Женился восемьдесят раз,Скажу вам сразу, без прикрас.И всякую жену любил,И чуть не на руках носил.Но ни одна с ним не моглаЖить больше года — вот дела!Что не устраивало их,Про то не ведает мой стих,Но тот колдун теперь одинСидит на скалах, нелюдим.И даже дочь его однаУжиться с папой не смогла,

— закончил с усмешкой Сэндклиф не слишком складной отсебятиной. — Тот самый, Кэт, тот самый. Но мне тогда было не до смеха.

— Какой ужас! — с искренним испугом воскликнула Кэтрин. — Никогда не думала, что колдуны существуют в реальном мире! Ладно, там всякие народы-нелюди, пусть мелкое волшебство. Но настоящие чародеи?! И он все может?

— Думаю, не все, раз с женами ему не везет, — ухмыльнулся Сэндклиф. — Но колдун он могущественный. Замок у него на Оркнейских островах огромный, а прислуги — ни одного человека, все делается с помощью магии. И еда, и разные вещи туда волшебным путем попадают. Людей он к себе иногда переносит таким же способом.

— Кого и зачем, раз слуги ему не нужны? — поинтересовалась девушка.

— Ох, и любопытная ты, Кэт! — засмеялся капитан. — Я и сам толком не знаю. Он тогда много с кем общался. С одними обсуждал какие-то магические вопросы, с другими — темные делишки. Любил он вовсюда нос совать, а поскольку с женщинами ему фатально не везло, а с мужчинами он, к его чести надо сказать, спать не желал, то желчи и злобы у него хватало. Так что сама можешь догадаться — людей он не слишком благодетельствовал. Ну, и еще иногда переносил к себе девиц для развлечения. Даже мне в свое время перепало, пока я у него жил.

— Сколько же ты там прожил?

— Семь лет. Сказки мне Эли подарила как раз перед тем, как Хаген отправил меня в самостоятельное плавание.

— И когда он с тобой девицами делиться начал? — усмехнулась она.

— Когда мне пятнадцать стукнуло, — ничуть не смутившись, ответил он. — Если б я жил в нашей деревушке, Кэт, раньше бы начал. Он тянул до последнего, все допечь пытался.

Кэтрин рассмеялась. Нахальная самоуверенность капитана в отношении женщин забавляла ее с самого начала.

— Сэнди, давай по порядку, как раньше, так было интереснее.

— Ладно, давай по порядку, — согласился он. — После того, как мы очутились в замке, Хаген (так он и просил себя называть, не знаю, настоящее это имя или нет) показал нам с Эли наши комнаты. Они рядом располагались, просторные, красиво и богато обставленные. Мы с ней такого никогда не видели. Она-то быстро привыкла, маленькая совсем была, а я долго боялся до чего-то лишний раз дотронуться: вдруг испорчу или испачкаю. Ну, и с магией этой чертовой намучился. Хорошо, мне Эли помогала, а то ни тебе светильник зажечь, ни погасить, ни одежду постирать или заштопать… Колдун, конечно, обо мне заботился, как и обещал матери, но иногда его подолгу в замке не бывало, или он просто обо мне забывал. Временами, наверное, видеть ему вообще никого не хотелось. Но это уже когда они с Эли стали по-настоящему ссориться.

Хаген сестру сразу взялся обучать волшебству и, судя по всему, способности у нее оказались не маленькие. Он поначалу гордый и довольный ходил. Но года через три пыла у него поубавилось: не смог он наладить с ней человеческих отношений. И вроде не так уж он был плох: никогда ее не обижал, даже любил по-своему, но не клеилось у них и все тут. Наверное, с женами у него такая же история. Пока я в замке жил, он только с девками общался, приличная женщина там ни разу не появлялась.

Как-то поссорились они в очередной раз с Эли, а она уже читать умела и стала потихоньку от него в библиотеку лазать и сама что-то там заучивать. Мы с ней по-прежнему оставались лучшими друзьями, она даже пыталась меня магии учить, безрезультатно, конечно. С Хагеном она тогда несколько месяцев не разговаривала, тому, видно, совсем тоскливо стало, и колдун решил со мной пообщаться. Пришел как-то в мою комнату и говорит:

— Ты-то, оболтус (он меня никогда по имени не называл), чем собираешься в жизни заниматься? Я тебя до старости лет терпеть не намерен.

Я пожал плечами и сказал, мол, хочу быть к морю поближе. Он посмотрел на меня внимательно, потом опять стал мои ладони изучать.

— К морю поближе, это понятно, ты у моря зачат, у моря рожден, у моря выращен. Оно у тебя в крови, — пробормотал он. — Но рыбачить всю жизнь ты не сможешь, слишком просто, отцовская кровь не позволит… — Он задумчиво покачал головой, я молчал. — Хочешь стать мореходом, на больших кораблях плавать?

— Да, — ответил я.

— Учиться много придется, — усмехнулся он. — Ты, небось, ни писать, ни читать не умеешь?

— Умею, Эли меня научила. А счет я и раньше знал.

Он поморщился, потом сказал:

— Тем проще.

И Хаген стал меня учить. Не морскому делу, конечно. Я не уверен, что он сам сможет парус поставить и уж тем более кораблем управлять. Колдун рассказывал мне о ветрах, о морских течениях, приливах и отливах, штормах, ураганах и штилях, о небесных светилах и как по ним узнавать время и направление. Говорил он и о морских тварях, обычных и магических. Надо сказать, наставником Хаген оказался хорошим. Я слушал его с удовольствием, и читал все, что он мне давал, ну, и кое-что сверх того. Колдун, видя мой интерес, начал относиться ко мне подобрее. Видно, я его вполне устраивал как ученик. Но по имени называть так и не стал, да и временами бывал угрюм, когда с Эли у них особенно не ладилось. Оно и понятно: с чужим мальчишкой отношения складываются лучше, чем с родной дочерью. Но или на нем какое-то проклятие, или просто на роду так написано, а с женщинами Хагену не везет.