Феликс Вуль - Счастливая женщина и как ею стать Страница 3

Пожалуй, на одну сенсацию и потянут ученые: мышление их коллег по работе и остальной (лучшей) части человечества сплошь и рядом эмоционально. Если оно, мышление, не расцвечено, как флаги перед зданием ООН, оно, мышление, завянет, а результаты деятельности этого всевышнего познавательного механизма станут никудышними.

Вообще, у женщин получается все, что эмоционально – от любви до игры в любовь (например, на сцене...). Конечно, талант никогда не лишний, но... как получится.

Эмоциональность – это еще и обостренность чувствований. Если мужчина не колдун, волшебник и маг, он, как правило, слабочувственный, а то и вообще бесчувственный. У женщин наоборот.

Мало того, что женщины – все! – острее и ближе чувствуют, они – средоточие предчувствий. Лет двадцать назад печать запестрела опытами парапсихологов: обнаружилось, что почти каждая женщина может припомнить эпизод, когда она с совершенной точностью ощущала в себе какое-то событие, действо, которое оказывалось реальностью. Чаще факты были связаны с жизнью близких – болезни, смерти, какие-то драматические ситуации. Потом парапсихологи переквалифицировались в управдомы, колдуны ушли в бизнес, а психологические реципиенты разошлись по домам. Проблемы кончились.

Но женщины остались.

Почему так велик у них процент «попаданий»?

Связано это с обостренностью восприятия мира. Повышенная чувствительность – чаще даже без участия сознания – заставляет женщину всегда быть обеспокоенной: здоровьем ребенка, родителей, ожиданиями «плохих» событий. И так всегда, а особенно ночью, когда нет отвлечений, сознание дремлет или спит, а подсознание свободно от шор. Нет объяснения только импульсу, внезапному озарению, удару страха и беспокойства.

Мозг – компьютерная система. Недавно, например, обнаружилось, что в мозжечке «работает» собственная биоЭВМ, обеспечивающая все медленные и быстрые функции, их согласованность, решения и др. Несомненно, что и между людьми действует свой Internet, самонастраивающаяся система каких-то особых характеристик, еще неведомых, но достигающих своих доноров и реципиентов.

И женщины здесь чемпионы.

Создатель, организуя живую природу – мир зверей и птиц, все поделил неравно. При этом самочкам досталась худшая доля: они внешне явно проигрывают своим царственным самцам и яркостью, и окрасом, и ростом, и рогами (вообще последние – удел мужчин в живом мире...). И тем не менее самцы яростно сражаются друг с другом именно за обладание своими не такими уж «взрачными» подругами, не спят, не едят, изнемогают и все токуют, токуют...

А вот обладательницы шляпок и колготок свои проблемы решают сами. «Мы не можем ждать милости от природы...» Этот опасный мичуринский лозунг можно прибить над входом в парикмахерскую, салоны, дамские магазины и отделы, где покупается все – от накладных ресниц до сверхзвуковых автомобилей, над блудотехническими заведениями и саунами с самыми невыносимыми эротическими массажами и высшей сексапильной акробатикой...

Нет женщин.

Есть антимужчины.

И хотя мужик сегодня тоже разукрашивается, стараясь не уступить вождям Абуа-Ки или Абу-Аки, до наших дам ему не дотянуться. Потому что за ними – сила, страсти, полет.

(Хотя в моей теперь Германии соотношение ролей на этом вечном социальном коромысле совершенно непостижимо. Женщины, прямо скажем, к завоеванию мира с помощью макияжа не готовятся. Они не пользуются косметикой, небрежны в одежде, много курят, явно переедают и носят тяжелые формы. Так, автомобиль, какая-то роба, пачка сигарет да сумочка с деньгами и документами...

А что сталось с женской логикой? Да ничего, она и в Африке женская, и в Германии. Меняются условия жизни, меняются приоритеты, установки, логика, а структура этого, установленная прародительницей в ссоре с Богом, остается секретной, неизвестной даже этому самому прекрасному полу...)

В основе не доказательства, не логика, а полная ясность, которую и объяснять не нужно. Это все само по себе, как у известного киплинговского зверя.

Мне рассказывал профессор физики, как однажды он попал в Парк имени Горького на вечер танцовщиц с Таити. В огромной раковине зеленого театра сплошными рядами сидели мужчины. Ударили прожектора и на сцене началось таинство. Обнаженные женщины, смуглые, высокие, волнующие вдруг превратили сцену в мираж. Они исчезали, растворялись, завораживали. Они пели райскую музыку. Они околдовали и загипнотизировали раковину зеленого театра. Это были действа, достойные мессира Воланда.

И вдруг кто-то, не выдержав бесовского наваждения, заорал:

– Ры-ы-ы-бочки!!!

И столько было в этих «ры-ы-бочках» от тоски по нездешним широтам, по волшебным морям, зеленому небу, красивым женщинам и странствующим вечным бродягам, что зал ахнул и застонал.

Ры-ы-ыбочки...

МОНОЛОГ ИРИНЫ

Эх, раз...

В основном дни проходят, не оставляя следа... Хотя некоторые мгновения почему-то не тускнеют и по прошествии многих лет. Слава Богу, человеческая память как море – шлифует острые углы неприятных событий, оставляет только гладенькие и теплые воспоминания, словно гальку на летнем берегу. К этим избранным нашей памятью чаще всего относится то, что было первым. В первый раз – в первый класс, первая любовь, первый ребенок... Можно, по порядку?

Первый поцелуй

Наверняка это произошло где-то в укромном уголке детского сада. Ну, максимум – в конце второй четверти второго класса. Технически несовершенный, но от этого не менее чувственный. И хотя потом ваш избранник легко и с удовольствием мог треснуть портфелем по спине, это не меняло дела. Ты чувствовала себя Самой Главной Красавицей На Свете – а что еще нужно женщине?

К не менее яркому относится и международная игра «в доктора», поднявшая тебя еще выше в глазах твоего пациента.

Первая любовь

Не думаю, что можно когда-нибудь забыть мальчика, при взгляде на которого пульс сначала учащался, а потом становился нитевидным, и даже прогуливаемые болонки понимали, что ты – влюбилась. Помнишь, как сердце выскакивало из горла, когда ОН проходил мимо? И подружка крепко держала тебя за ногу, чтобы ты не улетела, как шарик, когда однажды ОН невзначай спросил: «Как дела?» Большинство первых любовей и любвей, к сожалению (или к счастью?) бывает безответной. Но то помешательство из-за мальчишки, которому только стоило на тебя хоть раз посмотреть... ведь оно тебе дорого? Да и что может быть прекраснее, чем эти записки, написанные левой рукой, нарисованные на школьной доске имена с плюсами, сердцами и стрелами, свидания в подъезде в дождливый день, совместный побег с математики...

Помнишь?

Первые «проблемные» дни

Откровенно говоря, мало что так меняет девочку, как первые «дела». Смешная «куколка» превращается в бабочку, пусть еще и со слабыми крылышками. Недаром у всех народов существовал обряд инициации – торжественный переход подростка во взрослую жизнь. Мы, конечно, по этому поводу в гости не зовем, не украшаем дом праздничными прокладками и не ставим торт со свечками в форме «тампакса». Об «этом» узнает только мама, которая в тот же вечер выдаст тебя папе («Ну, ма-ама-а!!). И она же отправится за первыми для тебя средствами гигиены. Конечно. А вдруг мальчишки узнают или поймут?

Первая косметика

Ну, то, что мы начали раскрашиваться, как индейские вожди, уже лет в пять маминой косметикой в ее отсутствие – это ясно. Но то была просто игра, хотя если бы не владелица заветной помады, ты бы запросто пошла в таком виде на улицу, и все бы умерли от сияния твоей красоты. Особенно «настоящей» считалась ярко-красная, алая помада. Но речь о другой косметике, собственной, хранящейся где-нибудь в шкафу за книгами. Помнишь, как классная водила тебя умываться? А помнишь, какую обалденную помаду тебе удалось отхватить у соседки по парте? Иссине-фиолетовую, точно губы утопленника. Ведь ни один мужчина не поймет, как это трудно, соблюдая полную конспирацию, пользоваться маминой помадой, которая, во-первых, тебе не идет, во-вторых, уже двести семьдесят лет назад вышла из моды. И совсем неважно, где было куплено первое парфюмерное оружие – в ближайшем ларьке или в дорогом маркете.

Первое свидание

Ты была так взволнована, что не могла ни есть, ни пить. Даже дышалось с трудом. Ты так долго и тщательно снаряжалась, что перемерила всю свою одежду, шмотки старшей сестры и мамы. Ведь совершенно неясно, куда вы пойдете. Ты пришла на час раньше. Он – тоже. После трех стаканов лимонада и четырех заездов на «центрифуге»... лучше не вспоминать. А еще очень хотелось в туалет. Но как сказать об этом? Да лучше умереть! Но прощались все равно долго, как на всю жизнь...

Первое разочарование

Нет, ну разве это можно вынести? Сначала он клялся в любви тебе, а теперь, смотри, глаз не сводит с этой... Да еще и лучшая подруга всем по большому секрету разболтала, что у тебя теперь весь мир – туман от слез, все слушаешь музыку из «Титаника», и нос стал похож на помидор. Неужели жизнь такая жестокая? Ты даешь себе десятки клятв, хочешь его видеть, чтобы он понял, как безразличен тебе. Ой, ма-а-амочка-а-аа... иых... их... Все мамины утешения, убеждения, что такое бывает со всяким, совершенно не впечатляют. Иногда от этого бывает и первая сигарета. Но о первых привычках как-то потом. И хотя бабушка говорит – через пару месяцев все забудется, что она понимает... Все несут какую-то чушь, слова говорят, проповедуют. Попробовали бы на себе...