Диана Морьентес - Билет на солнце, или Сказка о потерянном времени Страница 36

— Раз уж мы теперь муж и жена — официально одно целое с одной фамилией, может, ты раскроешь мне все свои тайны?

— Какие тайны? Никаких тайн! — хмыкнул Максим.

— Ну, например, скажи честно, ты спал с Юркиной Светой?

Макс отвернулся, цокнув языком: ну вот опять. Даже не занервничал от ее вопроса, как было раньше. Настоящий друг сам обо всем догадается. А она его друг, хочет он этого или нет.

— По-моему, ты и сама знаешь ответ, — сказал он доверительно.

— Я могу лишь предполагать, а знать можешь только ты. И Света. Я хочу, чтобы ты сказал мне правду один раз, и больше я не буду спрашивать.

— Да, — сказал он правду, как она просила. — Еще вопросы?

— Юрик об этом знает?

— Да. Знает.

— Это было тогда, когда они поссорились, и ты поздно пришел домой, не предупредив меня? Такое было только однажды, поэтому я запомнила. Я правильно догадалась, ты ее «утешал»?

— Скорее, я сделал ей еще хуже. Для нее это тоже была просто слабость, и она плакала потом из-за этого. Жалела. Я, собственно, даже не кончил, она меня очень быстро остановила, сказала, что мы не должны этого делать.

— Понятно. Очень интересно, — улыбнулась Наташа. — А изменял мне, когда мы еще сексом не занимались?

— Нет. Я же тебе много раз говорил, что нет.

— Что, удовлетворялся одной мастурбацией?

— Да, вполне.

— С моей мамой не спал?

Вот тут Макс уже на полном серьезе расхохотался:

— Нет, что ты!

— Вы с ней как-то подружились… Ну, зная тебя… Ладно, проехали.

«Зная тебя» — и продолжение фразы будет обязательно про секс, Макс уже привык: по юности так все время говорил Костик, потом его догнал Юрик, потом подключился Андрюха — нет ничего удивительного, что и Наташа знает его так же хорошо. На вопрос «Кто ты?» первое, что приходит на ум — «любовник»…

— У тебя все вопросы только относительно секса? — подколол Максим эту ее «озабоченность».

— Нет, еще про армию. Что там было такого страшного?

— А вот об этом я не хочу говорить, — нахмурился он.

— Ну, Макс!

— Я не хочу об этом говорить! — повторил он строго. Ну зачем она так?

Наташа надула свои соблазнительные пухлые губы:

— А я думала, мы начнем новую жизнь! Без тайн, откровенную и основанную на полном доверии! Мы с тобой так много значим друг для друга — откровенность только укрепила бы наши отношения! А ты вот, значит, как… Просто не хочешь что-то говорить! Хотя у меня есть некоторые подозрения, я же не совсем дура! Ты был причиной чьей-то смерти?

— Да, моего друга! — твердо ответил Макс в надежде, что после этого она точно прекратит свои расспросы, чтобы не травмировать его душу. Но он ошибся.

— А как… как он умер, и при чем здесь ты..?

— Я его застрелил. Теперь всё? — прервал он ее раздраженно и жестко.

Развернулся и, оставив невесту одну, быстро направился в зал, идя четко по прямой, не обходя ни серпантинки, валяющиеся на полу, ни встречных гостей.

Никогда еще Наташа не чувствовала себя так одиноко. Никогда еще так сильно не хотелось заплакать. Сжать веки, зажмуриться сильно-сильно, до боли, до крови, и орать во все горло. Уничтожить себя за то, что сделала это. Новость казалась совершенно неправдоподобной, но при этом было яснее ясного, что это правда. Наташа вспомнила, каково это, когда умирает твой друг…

Как только смогла сделать выдох, пошевелиться, и закрыть рот, Наташа кинулась за Максом. Сквозь толпу танцующих видела только, что он завернул в сторону туалетов. Смело направилась следом. Кто-то ловил ее за руку, требуя потанцевать, но Наташа вырвалась, даже не взглянув, кто это был. Она уже совершенно не понимала, что делает, ведь теперь любое дальнейшее действие — это переменная икс, которую еще надо найти, и которая зависит от множества игреков. Дверь мужского туалета ее ни капли не тормознула, ей даже было не важно, что там могут оказаться и другие «посетители».

Макс стоял над раковиной, опустив голову и спрятав лицо в мокрых ладонях. Умылся еще раз, протерев глаза. Посмотрел на девушку, только когда она позвала тихо:

— Макс!

Мужчина скинул с лица мокрую длинную челку… и никак не отреагировал.

— А за что? — спросила она со страхом, стоя в проеме, боясь и войти, и оставить его одного. И услышала собственный голос, как чужой: дрогнувший, сдавленный.

Мужчина снова наклонился над раковиной, снова умылся… Наташа зашла в туалет уже окончательно и прикрыла за собой дверь.

— Отстань, — прошептал Максим сквозь ладони.

Он взглянул на себя в зеркало, и Наташа увидела слезы в его покрасневших глазах.

— Уйди отсюда.

Но Наташа не послушалась. Понимала — для него лично было бы лучше побыть в одиночестве, но, как прикованная к нему, не могла оторваться. Хотя пол вокруг мраморных умывальников был идеально чистым, девушка все же приподняла свой недлинный шлейф от пола и перенесла его до Максима, зажав ткань твердым кулачком. Обняла его руку, опирающуюся на раковину, и прижалась щекой к его крепкому плечу.

— Не волнуйся… — прошептала она, и все остальные слова застряли на полпути.

Застыв неподвижно, Максим висел над раковиной, впервые в жизни чувствуя, что ее прикосновения ему неприятны. Смотрел в зеркало ей в глаза, а видел только пустоту. В глухой тишине отсчитывал удары своего сердца — так больно, кто-то взял сердце в кулак и изо всех сил выжимает оттуда кровь. Уйди, я не хочу, чтобы ты была рядом. Я не хочу, чтобы ты хотела быть рядом. Эта боль может обжечь тебя.

Наташа пялилась на его отражение мутным взглядом — словно отшибло память, и она не узнавала, кто это там. Я готова любить тебя дальше, почему ты сопротивляешься? После минутного молчаливого глядения друг на друга в зеркало Наташа предложила, силясь изобразить непринужденность:

— Давай, я тебя причешу? У тебя где-то здесь должна быть расчесочка… Я видела! — Наташа пошарила рукой по его попе в поисках кармана.

Он поддавался. Наташа мочила ему волосы, подставляя ладошку под струю воды, и, едва дотягиваясь, делала стильную зализанную прическу. Ни слова ему не говорила, хотя совершенно точно понимала, что он чувствует. Потом стала ласково протирать мокрыми холодными пальчиками его лицо, повторяя:

— Не морщи брови! Расслабься. Все хорошо.

Она просто дышала. Он слышал это равномерное тоненькое сопение — он любит слушать его на ушко. Обычно. Максим закрыл глаза и чмокнул ее ладонь, проскользающую мимо.

— Было ведь не только это, да? — спокойно и уверенно уточнила Наташа. — Ты рассказал только то, о чем я сама догадалась.

— Да.

— Ну и на том спасибо. Больше никто не знает?

— Об этом знают все, кто там был. Костик был.

— Ты сильный человек, — произнесла Наташа вполголоса. — Я тобой восхищаюсь.

Макс взглянул на нее с недоверием:

— Не лицемерь.

— Не лицемерю! — возразила девушка. И добавила глаза в глаза: — Я знаю, чего ты боишься. Не бойся. Я буду тебя об этом спрашивать. И ты будешь мне отвечать. Только не так, как сегодня. Мне не нужны слова. Я чувствую гораздо больше, чем слышу. И ты тоже.

Сказала это так серьезно, что Максиму показалось — она понимает, о чем речь. Она в теме. А через секунду она мило улыбнулась:

— И не морщи брови!

Только сейчас вдруг подумала, а что, если они здесь не одни?! Оглянулась по сторонам — обе кабинки открыты, писсуары тоже свободны. Вытянула со стены отмеренный кусочек бумажного полотенца, свернула его в небольшой квадратик и намочила холодной водой. Еще раз протерла любимому лицо, его упрямые брови, шею… Потом одной рукой медленно и ловко расстегнула рубашку и, любуясь его красивым телом, нежно протирала плечи, грудь… Поцеловала туда же — интуитивно — так надо…

— Ничего себе! — вошел Никита. — Вы что, потеряли ключи от номера? Наталья, я тебя в мужских туалетах встречал чаще, чем где-либо еще!

— Спасаю мужа от жары, — пояснила актриса со смехом, и, взяв Макса за руку, повела его в зал.

Сидя за столом, Максим даже не ел. Молчал. Потом танцевали «Ах, какую женщину», и тут, в трепетных романтических объятиях, Наташа чувствовала, как тяжело он дышит. Иногда ей казалось, что он в тишине — не слышит музыки, не чувствует ритма, и это было на него не похоже. Целовала его в губы со всей нежностью, на какую была способна, и он успокаивался, закрыв глаза и доверившись ей. Единственный человек, который заботится о ней с самого знакомства…

— Макс, — позвала Наташа робко-робко с хитрой сногсшибательной улыбочкой. — А ты уже достаточно зарабатываешь, чтобы перестать предохраняться?

Он глянул ей в глаза и, не сдержавшись, улыбнулся ей в ответ.

— Ага, — кивнул он ей и уточнил грустно. — А ВГИК?

— А ВГИК не важнее! — заявила девушка уверенно, просто расцветая от накатившего счастья. — Последний год остался. Я справлюсь! Найму няню.