Руперт Томсон - Книга откровений Страница 6

- Что ты? - спросила она.

Он покачал головой. Такова уж была Бриджит - ей и в голову не приходило, что он мог волноваться, разыскивать ее. Он слишком хорошо ее знал, чтобы даже упомянуть об этом, все равно она бы его не поняла. С нее бы стало отнестись к его страхам с высокомерным презрением.

- Ничего, просто так

Оглядываясь назад, можно позволить себе негодовать по поводу того, как некоторые люди живут, замкнувшись в своей скорлупе, не имея понятия, каково приходится вам, в вашей шкуре. Не просто не представляют, а даже не проявляют ни малейшей попытки узнать. Им и в голову это не приходит.

Именно поэтому ему было так трудно представить себе реакцию Бриджит на его исчезновение. Она настолько привыкла быть в центре внимания - что произойдет, если это изменится? Каждый раз, когда он пытался представить, что она делает в данный момент, воображение подсказывало только самые простые вещи, обыденные, привычные дела: вот она бросает в аквариум корм рыбкам; вот принимает горячую ванну, слушая записи Боба Дилана (песни которого она обожала, а он дразнил ее этим); вот сидит на иолу в углу студии, вытянув ноги -разминаясь, наклоняясь головой к коленям. Другими словами, она вела обычный, нормальный образ жизни. Жила так, как если бы он был там, с ней. Была ли хоть крупица правды в этих видениях, которые преследовали его (не то чтобы его отсутствие совсем не повлияло на нее, но продолжает ли она жить так же, как жила, несмотря на его отсутствие)? А может, эти видения только доказывают бедность его воображения?

Еще одно воспоминание пришло к нему. Это случилось много лет тому назад, когда они только познакомились. Однажды после репетиции он пошел за своей машиной, которую припарковал за несколько кварталов. Подъехал к дверям и ждал ее с включенным мотором. Наконец дверца машины распахнулась и Бриджит села рядом, обдав его запахом мыла «Шанель», которым тогда пользовалась; ее волосы были еще мокрыми.

- Почему ты так на меня смотришь? - спросила она.

А у него словно язык отнялся, он буквально был заворожен ее красотой и мог только смотреть на нее.

Даже тогда - возможно, особенно тогда - она почувствовала всю тяжесть его любви к ней, давление этой любви, которая иногда утомляла ее. Это не значило, что она не любила его. Но его любовь предвосхищала ее чувство. Он полюбил мгновенно, неукротимо и одержимо, в то время как ее чувство росло медленно, как бы в ответ на его любовь.

Но если это все еще было так, если его любовь временами давила на нее, то сейчас, когда эта тяжесть бесследно исчезла, может, она испытывает (на каком-то глубинном уровне) некоторое чувство облегчения?

А может, ощущает себя сорвавшейся с якоря лодкой? Потерянной и беспомощной?

На второй день женщины появились ближе к заходу солнца. Одеты они были так же, как и прежде - одинаково, во все черное. Они напомнили ему двери во тьму. Ни одна из таких дверей не ведет на волю.

- У нас есть просьба.

Это сказала самая высокая, с американским акцентом. В ее голосе чувствовалась некоторая пронзительная резкость, как будто она привыкла раздавать указания. Он ничего не ответил, ожидая продолжения.

- Мы хотим, чтобы ты мастурбировал для нас.

Он отвернулся. В течение дня, пока он был один, он размышлял об опасностях «сотрудничества». Одной из них была опасность того, что женщин невозможно будет удовлетворить, что они станут все больше требовать от него. Их просьба, как они это назвали, только подтверждала его опасения.

Теперь они наперебой говорили с ним, их голоса звучали настойчиво и искушающе, совсем так же, как и тогда, в темной аллее.

- Мы хотим видеть выражение твоего лица… -Как оно меняется…

- Как будто ты потерялся в себе. Так бывает во время твоего танца…

Он отрицательно покачал головой и повернулся на бок. Потоки вечернего солнца падали сквозь стекло люка в потолке, образуя яркий прямоугольник на досках пола. Прямоугольник был немного шире с одной стороны. Казалось, что в комнату внесли ярко-оранжевый гроб.

Женщины продолжали уговаривать его. Хотя он не хотел слушать, но было невозможно отгородиться от их голосов.

- Все, что от тебя требуется, - это мастурбировать…

- Не так уж много мы просим.

Одна из них подошла настолько близко, что закрыла все видимое ему пространство своим черным плащом. На мгновение ему показалось, что он теряет сознание.

- Ты помнишь, что случилось вчера ночью?

Ему был уже знаком этот голос, он принадлежал женщине с ногтями, покрытыми темным лаком. Очевидно, старшей среди них. До него дошло, что он уже начал отличать женщин одну от другой. Может, следует как-то обозначить их личности, дать им имена?

Она опять повторила свой вопрос:

- Ты помнишь, что случилось вчера?

- Конечно, я помню, - ответил он.

- Мы засняли все это на видео.

Он в изумлении уставился на нее, не веря своим ушам. Она отвернулась, отошла на несколько шагов.

- Конечно, это только для нашего личного пользования. Нашего собственного… - последовала короткая заминка, -удовольствия.

Женщина прислонилась к белым трубам, которые шли из пола в потолок.

- Однако, - продолжала она, - мы всегда можем сделать копию. И послать ее твоей подружке, например. У тебя ведь есть подружка? Или отправить копию твоим шефам…

- Зачем вы делаете все это? - пробормотал он. Женщина слева опустилась на колени рядом с ним.

- Потому что ты красив, - произнесла она странным тихим голосом. - Потому что… - она заколебалась, склонила голову, - мы любим тебя.

Женщина, стоявшая за ее спиной, засмеялась.

- Ну? - спросила та, которую он считал старшей. - Что ты решил?

Он инстинктивно понял, что она не блефует. Хотя он и не заметил никакого кинооборудования, в такой комнате вполне могла быть установлена скрытая камера. Это очень даже сочеталось с наручниками, резиновым ковриком и прочими штучками. Если не подчиниться их требованиям, они вполне могут отправить кассету по почте. Он даже не осмелился представить себе, каким будет лицо Бриджит, когда она ее получит.

- Ладно, - сказал он тихо.

- Ты сделаешь это? -Да.

Старшая опять приблизилась к нему, пальцы ее рук были сплетены почти в молитвенном жесте. Казалось, под черным капюшоном затаилась довольная улыбка. Его взгляд упал на пол за ее спиной. Форма ярко-оранжевого пятна изменилась, и оно передвинулось ближе к двери и больше не напоминало форму гроба. А если это хороший знак?…

- Может, мы сумеем как-то помочь тебе, - сказала женщина, - ну, чтобы тебе было легче…

Он с удивлением взглянул на нее, не понимая, что она имеет в виду.

- Иногда мужчинам нужен какой-нибудь стимул, - добавила она, - порнография, например - она помолчала. - А знаешь… - он был уверен, что она все еще улыбается. - Многие мужчины дорого заплатили бы, чтобы оказаться на твоем месте.

- Если бы мне довелось платить, то это был бы мой выбор.

- Но ты все равно сделаешь это, не так ли?

Той ночью он проснулся оттого, что не мог пошевелиться. Что-то навалилось на него, придавило к полу - теплое и живое… Через мгновение он понял, что это одна из женщин.

Она лежала рядом, ее голова покоилась на его груди. Он мог разглядеть густые, курчавые волосы, изгиб плеча, освещенного легким серебристым светом, падающим из крошечного окошка в потолке.

Похоже, она была обнаженной.

Наверное, надо что-нибудь сказать? А хотя - что? Внезапно ему захотелось расхохотаться.

Всего лишь несколько часов тому назад женщины устроили для него целое представление. Двое из них уселись на изогнутые пластиковые стулья, а третья встала напротив него и медленно, дразнящим движением расстегнула свой плащ, под которым не было ничего, кроме огненно-красного нижнего белья. Его сразу же поразил резкий контраст между формой ее тела и телами танцовщиц, к которым он привык. Ее тело было мягче и нечетко очерченным. На его профессионально натренированный взгляд, оно было как бы размыто, бесформенно, и на долю секунды он увидел на ее фоне другое тело - стройную подтянутую фигуру балерины, делающую утреннюю разминку… Женщина завела руки назад и, расстегнув лифчик, отбросила его в сторону. Хотя фигура у нее была стройной, грудь оказалась непропорционально тяжелой. Она спустила трусики, и стало видно, что этой зимой она, должно быть, загорала, так как под ними сразу обнаружилась полоска незагоревшего тела. Высоко на левом бедре у нее был круглый маленький шрам размером с мелкую монету. Он попытался мастурбировать, как его просили, но вскоре понял, что не может добиться даже эрекции.

Одна из женщин решила, что он недостаточно старается.

- Я делаю все, что могу, - возмутился он, - но все равно, невозможно «стараться». Так ничего не получится.

Женщина, которая только что разделась перед ним, неловко нагнулась и быстро подобрала свою одежду. Затем, зябко закутавшись в свой черный плащ, повернулась к двери. Странно, но ему захотелось извиниться перед ней.