Общение с пожилыми родителями. Как сохранить любовь и терпение - Нина Витальевна Зверева Страница 8

– Положи мне кусочек тортика.

Ваши дети наперебой кричат:

– И мне тортика, и мне!

И даже себе вы кладете на тарелку кусок «Птичьего молока».

Все его хвалят: тортик и правда удался. А про мамины плюшки никто ничего не говорит. Они стоят на красивой тарелке, разложенные так, чтобы никто не увидел подгоревшие бока. И ест их только ваша мама. И настроение у нее ужасное, даже если она не скажет об этом никому.

Что же делать? Если вы пришли с тортиком и видите, что на столе уже стоят мамины плюшки, уберите тортик в холодильник. Скажите родителям:

– А это вам на вечер!

И ешьте за столом мамины плюшки. Ешьте и хвалите – точно так же, как ели и хвалили их двадцать лет назад.

А чтобы в следующий раз не попасть впросак с тортиком, договоритесь заранее, что вы делаете и дарите.

Даже подарок лучше согласовать: многие старики уже плохо реагируют на сюрпризы. Вы можете от всей души подарить маме платье, а она отдаст его соседке (маме не понравилось, ей тяжело привыкать к новым вещам, она вообще не хочет платье – привыкла ходить в трикотажных брюках и олимпийке).

Людям трудно стареть – я писала об этом уже не раз и напишу еще. Особенно тяжело стареть умным, сильным, красивым людям. Они слишком остро ощущают разницу между своим «было» и «стало» – и держатся за привычный порядок вещей, чтобы чувствовать себя более-менее сносно.

Однажды я устроила генеральную уборку в мамином шифоньере: разложила все вещи по полочкам, так, чтобы с первого раза было понятно, где что.

По дороге домой позвонил папа – и сказал, что мама не может найти в шифоньере ни одной вещи, что всё нужно вернуть как было.

Это оказалось очень сложно – возвращать «как было». Мы с мамой справились, но больше я в ее шифоньере порядок не наводила. Мне казалось, своей уборкой я проявила заботу. А оказалось – это был упрек: дочь считает, что у нее беспорядок!

Зато мне удалось найти формат заботы, который пришелся маме по душе. Например, увидев, что ее ботинки совсем износились (а мама категорически не хотела покупать ничего нового), я действовала так: сначала заезжала в обувной магазин и выбирала три-четыре пары обуви, которые подошли бы на ее миниатюрную ножку. Потом звала маму в кафе (это была наша с ней традиция). По дороге туда мы заезжали с ней в этот магазин. Она примеряла эти три-четыре пары (не больше, она бы устала!) и сама выбирала, какую купить. Только после этого я оплачивала покупку – и была уверена, что мама станет носить новые ботиночки.

Не знаю, сработает ли это с вашими родителями: все люди разные. Например, я знаю девушку, которая в день рождения мамы отвела ее в магазин и сказала: «Выбирай всё, что хочешь, я заплачу́!» Мама выбрала какие-то брючки, отнесла на кассу… но на ее лице не было радости.

Дело в том, что магазин был для полных, а маме ужасно не хотелось причислять себя к таковым. Да, лишний вес у нее был, причем едва ли не с юности, но она всю жизнь его стеснялась.

Поэтому каждый раз, делая что-то для родителей, спрашивайте себя: «Чего я хочу – помочь им или переделать их?» И не обманывайте себя: в душе вы точно знаете правильный ответ. И ваши родители тоже.

Однажды в соцсетях я видела, как молодая умная девушка делала ремонт в квартире родителей. Она подробно рассказывала в сториз, как выбирала обои, сантехнику, плитку. Спрашивала подписчиков, какой цвет лучше подойдет. Показывала «было – стало»… А потом вдруг появилась сама, абсолютно растерянная.

– Родители мне сказали… – она едва находила слова. – Родители мне сказали: «Настя, ты душишь нас своей помощью! Нам не нужен этот ремонт, дай нам жить привычной жизнью!»

Что ж, я могу только поаплодировать родителям, которые смогли четко выстроить личные границы. И, надеюсь, Настя больше не будет «причинять добро и наносить непоправимую пользу» маме и папе.

Глава 9

Нельзя перевозить против воли

Как много печальных историй начинается со слов «и тогда я купил родителям квартиру»! Заканчиваются они тоже одинаково: «На новом месте они прожили всего несколько месяцев и ушли из жизни».

Хорошие, любящие дети. Умные, понимающие родители…

…У сорокапятилетнего мужчины была прекрасная карьера. В родном городе он добился всего, чего мог, – и его отправили на повышение в Москву. Но он никак не мог смириться с тем, что оставляет родителей одних.

Родителям было за восемьдесят. Сын – единственный и поздний. Других родственников нет.

Были друзья и соседи, которые за полвека жизни в доме стали практически родными. Все уверяли мужчину: ничего страшного, если родители останутся жить в провинции. Это их город, они тут всех знают, их тоже все знают. Им тут хорошо!

Но сын был непреклонен:

– Я не смогу спать, если буду знать, что родители за тысячу километров от меня. А вдруг с ними что-то случится?

И он купил отцу и матери квартиру в Москве, совсем близко от его дома. Выбрал планировку почти как в старой, обставил примерно так же…

Перевез родителей в столицу.

Часто приезжал к ним в гости. Они встречали его, благодарили за заботу, радовались, что он привозит продукты и лекарства. И… почти не выходили из дома. Так и сидели в новой, «неразношенной» квартире.

Папа умер через два месяца, а следом и мама.

Они не смогли привыкнуть к новой жизни. Как цветы, которые срезали с клумбы: вроде бы еще живут в новой квартире-«вазе», но уже видно: их дни сочтены.

Им не хватало их квартиры, их магазинов, их круга общения.

Сын потом говорил: он понял, что нельзя жить жизнью родителей (как и жизнью детей). И нельзя заставлять родителей жить так, как хотелось бы детям. От этого становится хуже всем.

Впрочем, я знаю и другие случаи. Моей однокласснице, когда она переехала жить в США, тоже было сорок пять, ее родителям – около семидесяти, и они сами искренне хотели уехать вслед за дочкой.

Она смогла это устроить! Через год ее мама и папа приземлились в Америке и поехали в их собственный дом – тот, который им купила дочь. Она тоже предусмотрела всё, даже учла, что мама обожает розы, поэтому купила дом с палисадничком, чтобы их выращивать.

Родители провели в Америке больше двадцати лет: мама дожила до девяноста трех, папа – до девяноста девяти.