Борис Никитин - Мы и наши дети Страница 13

ТРУДНОЕ НАШЕ СЧАСТЬЕ

Вот так, в спорах, мы начинали… Сначала мы воевали с бабушками и соседями, потом спор вышел на страницы печати. "Правы ли мы?" — спрашивали мы в своей книжке, газетной статье, фильме. Многие с нами не соглашались: "Нет, они не правы! Раннее развитие опасно! Раннее развитие вредно!" А мы, глядя на веселых, подвижных, всегда чем-то увлеченных наших малышей, недоумевали: "Почему опасно? Почему вредно?" — и погружались в изучение книг, брошюр, статей — всего, где можно было добыть сведения об этом страшном раннем развитии. Мы узнали, что еще в начале нашего века у М. Монтессори дети (причем дети умственно отсталые) к пяти годам не только читали, но и каллиграфически писали, что в Японии есть школа для одаренных детей и принимают туда четырехлетних ребятишек, что в Филадельфии существует институт по исследованию человеческого потенциала, где сделали вывод: "правильный" возраст, в каком следует учить ребенка читать, — это полтора-два года. Петра Первого дьяк Никита стал учить грамоте примерно в три года. Мария Кюри была на два года моложе своих подружек в гимназии, Н. В. Гоголь в три года писал слова, а в пять пробовал сочинять стихи. В семье Ульяновых все дети к четырем-пяти годам уже читали. Все это поддерживало нас в наших поисках. Но главным подтверждением правильности выбранного пути были наши дети. Они поражали нас своими возможностями. Мы не поспевали за их развитием, мы постоянно ошибались в своих прогнозах. Это было удивительно! И это заставило нас увязнуть в проблеме раннего развития всерьез. За восемнадцать лет мы заметно отклонились от традиционных сроков начала развития детей, но теперь мы слышали новые возражения: — Ну хорошо, действительно, дети могут развиваться намного быстрее, но нужно ли это, не лишаете ли вы своих детей счастливого беззаботного детства? Так говорят и думают многие, пока… не побывают у нас в гостях. А когда увидят все своими глазами, поговорят и поиграют с нашими ребятами да еще и привезут своих малышей в наш "детский сад", а потом никак не могут их вытащить домой, вот тогда, расставаясь с нами, признаются: — Счастливые у вас дети… А иные вздыхают: — Счастливые вы родители… А мы и не отказываемся действительно счастливые, только счастье наше не само по себе к нам пришло, нет, не само… Вот мы и решили написать обо всем, что узнали сами, с единственной целью: может быть, наш опыт поможет кому-нибудь стать счастливее. В своем рассказе мы постарались учесть те вопросы, которые нам чаще всего задают в письмах, на встречах, во время посещения нашего дома. Когда слышат, что мы оба работали, детей в ясли и садик не отдавали, няни у нас никогда не было, а бабушки живут отдельно, нам непременно задают один и тот же вопрос: — Как вы успеваете? Откуда берете время на воспитание? Тут с одним не знаем, как управиться, а у вас семеро. Ответом на этот вопрос служит вся наша книга. Мы расскажем вам, на что мы тратим время, а на что не тратим, за счет чего экономим, а на что не жалеем ни минут, ни часов, ни дней, ни целых лет. И так же, как в беседах, мы, конечно, говорим не хором, а по очереди, так и в книге каждый из нас будет рассказывать о том, в чем он больший "специалист". А в случае надобности будем комментировать или дополнять друг друга и даже иногда можем поспорить, как это бывает у нас и в жизни.

Главная забота — здоровье

Л. А.: Поскольку основная доля хлопот и забот в первое время выпадает, естественно, на долю матери, мне и придется начать…

ПЕРВЫЙ ЧАС, ПЕРВЫЙ ДЕНЬ

Что говорить о первом часе жизни новорожденного? И он и мать в родильном доме: опытные врачи, акушерки, медицинские сестры, прекрасное оборудование, заботливый уход — все, что нужно для того, чтобы принять нового человека в жизнь и обеспечить матери полноценный отдых. И все-таки начну я свой рассказ не с возвращения из родильного дома, а с прихода туда. Шесть раз это было как обычно: мы прощались у дверей в приемную, обменивались последними тревожными, но подбадривающими взглядами, и отец, естественно, возвращался домой, а я вручала свою обменную карту, отвечала на вопросы врача, ну и так далее… А вот седьмой раз получилось иначе. Мы прошли к заведующей отделением… вместе. Она удивленно посмотрела на нас. — Мы хотим попросить вас… — нерешительно начала я, — дать мне кормить ребенка в первые часы после рождения. — Что за странная просьба, — еще больше удивилась заведующая, — когда надо, тогда и дадим! И тогда мы рассказали ей о том, что у всех наших шестерых детей был очень сильный диатез, и мы, родители, уже смирились с этим, думая, что передаем диатез по наследству. Но о нашей беде узнал известный ученый, профессор Илья Аркадьевич Аршавский[1] и настоятельно рекомендовал — в качестве профилактического средства против диатеза — как можно раньше приложить ребенка к груди, чтобы он высосал те капли молозива, которые есть только у родной матери. — Мы не знаем, будет ли толк, но все-таки решились последовать совету Ильи Аркадьевича. А вдруг поможет? И вот просим вас… — Ну хорошо, — согласилась заведующая, — тем более что в этом нет ничего противоестественного, — добавила она. С 1966 года лаборатория вела наблюдения за развитием детей Никитиных. Любочку принесли для первого кормления часа через два после рождения… И что же? Дочка росла, пошла уже в школу, и все это время мы не нарадуемся на нее никаких следов диатеза! Если бы мы узнали об этом раньше… Сколько бы неприятностей могли избежать. Диатез болезнью не считается, но мучений от него и ребенку и родителям бывает много. Уже у пятимесячного малыша появляются мокнущие прыщики, а потом и болячки на личике, под коленками, в сгибах локтей и ягодиц. В тепле они нестерпимо зудят, малыш их расчесывает иногда до крови, плачет, капризничает. И это тянется год, и дольше, и ни лекарства, ни диета не дают стойкого результата. Наступает временное улучшение, а потом вдруг опять хуже прежнего. И вот от всего этого мы избавились и к тому же так просто! Могли ли мы предполагать, что первые часы жизни человека так сильно могут повлиять на его дальнейшее развитие? Конечно, не могли, как не знали и многого другого. Мы начинали точно так же, как начинают многие родители: с нервотрепки по поводу того, что у меня не хватает молока, с гор грязных пеленок, с бессонных ночей и изнурительных попыток установить "ночной перерыв в кормлении", с тщетных, столь же безрезультатных стараний излечить сынишку от диатеза и массы подобных проблем, которые наваливаются на родителей с рождением первого ребенка. После всего этого редко отваживаются даже на второго. Сколько раз я слышала от матерей: "Чтобы еще раз все это повторилось?! Ни за что!" А если прибавить бесконечные детские болезни, постоянную прикованность к дому, отчуждение (вместо помощи!) супруга… Ни за что! Точно так же сказала бы и я сама, если бы не наша помощь друг другу и не тот огромный интерес у нас обоих к развитию малышей, который постепенно помог нам пересмотреть кое-какие установившиеся традиции и намного облегчить кропотливый труд по уходу за младенцем. Вот допустим…

ПРОБЛЕМА ПЕЛЕНОК

Эта проблема, так пугающая иногда молодых родителей, может быть разрешена по-разному. Одни убеждены, что это, конечно, мамина обязанность. Другие считают, что стирать должен отец (у матери и других хлопот хватает). Третьи стирают по очереди (равноправие!), есть и такие, которые взваливают эту работу на бабушку. Лишь немногим удается совсем избавиться от стирки с помощью службы быта. Возможно, последний способ понемногу вытеснит все остальные, но пока это дело не очень близкого будущего. Поэтому "до восьми месяцев смиритесь со стиркой пеленок" — так сказано в руководстве по уходу за ребенком. Вначале и мы не были, разумеется, исключением — смирялись. Кто имел с этим дело, тот знает, каково это — стирать, кипятить, сушить и гладить с двух сторон 30–40 пеленок каждый день. Но однажды, когда мой, тогда полуторамесячный, сынишка проснулся сухим, я подумала: "Зачем ждать, пока он пеленки намочит, а если попробовать его подержать?" Села на краешек дивана, положила малыша себе на колени и подхватила его под коленочки. Через несколько секунд на полу рядом с диваном была лужица, но ведь можно что-нибудь и подставить — так у нас появился специальный тазик (обычный горшок не годится — мимо получается). Сначала я держала малыша над тазиком, если он проснулся сухим или минут через пять-десять после кормления, а потом научилась узнавать, когда ему надо. Жаль, что не всегда в это время бываешь с ним рядом, но если есть возможность последить, то можно вообще обойтись без мокрых, а тем более грязных пеленок. Здесь интересна такая "деталь": когда держишь малыша над тазиком "по-большому", он чаще всего это делает в несколько приемов, не сразу, и надо дождаться, пока он в конце концов не сделает немножко и "по-маленькому". Это означает, что теперь-то уже все кончено: можно его подмыть и без опасения класть на чистые пеленки. Конечно, порой приходится проявить терпение и настойчивость. Иногда малыш упрямится и не желает делать, что полагается: выгибается дугой, может даже заплакать. Чаще всего это бывает ночью или сразу после сна. В таких случаях помогало простое средство: если малышу дать немного попить из бутылки или просто пососать пустышку, он как будто переключается на другое и перестает упрямиться. О физиологическом механизме этого явления мы узнали совсем недавно, но пользовались этим способом довольно часто. Мы, правда, преследовали другие цели, когда давали соску ребенку (чтоб не шумел, другим спать не мешал), а польза получалась двойная. Так уже в первые недели у нас бывали целые дни без стирки, и это стало не только большим облегчением для меня, но, главное, оказалось очень полезным для младенца: он не подмокает, кожица остается постоянно сухой, даже подмывать его приходится очень редко. Позже, когда малыш начинает ползать и ходить, он не всегда помнит о том, что надо попроситься. Видимо, слишком много отвлекающих моментов у него в это время появляется в жизни: столько интересных вещей кругом, столько дел! Мы сначала не понимали этого и расстраивались: ну вот, все забыл. Оказывается, нет, не забыл, просто теперь ему, что называется, не до того. Мы старались замечать по поведению малыша или по пройденному времени, когда ему следует посидеть на горшочке, и старались предотвратить "беду". И очень радовались, когда все получалось как надо, не скупились на похвалу. Если же "беда" все-таки приключалась, мы, уж конечно, старались обходиться без криков и шлепков. Постепенно все приходило в норму. Таким образом и мокрые штанишки особой проблемой для нас не становились, и совершенно исключалась большая неприятность, которая мучает иногда ребятишек годами, — ночное недержание мочи.