Геннадий Федотов - Русская печь Страница 14

Рис. 2

все домочадцы ложились спать, кикимора начинала щипать малышей, спящих в люльках. Иногда она забиралась во вьюшку и гремела там железным блинком и нахлобучкой. Особую неприязнь кикимора испытывала к мужчинам и при случае старалась всячески им навредить: то лапоть в дальний угол подпечка занесет, то шапку на полати забросит. Любила покуражиться кикимора и во дворе над разной живностью, особенно над курами. Порой среди ночи она устраивала в курятнике такой переполох, что перепуганная скотина будила своими криками хозяина. Отвадить кикимору от курятника было не так-то просто. Правда, считалось, что она панически боялась (как черт лада на) камня, имеющего сквозное отверстие, называемого крестьянами куриным богом.

Хотя кикимора — невидимка, кое-кому все же удавалось увидеть ее. Она была похожа на маленькую исхудалую женщину в крестьянской потрепанной одеж де, с куриной головой и ногами. Такой ее изобразил на своем рисунке художник XIX века И.Я. Билибин.

Шуликаны (шулыканы). В сочельники перед большими церковными праздниками — Рождеством и Крещением темным вечером вылетают из открытой печной трубы маленькие бесенята. У одних в руках раскаленные кочережки, а у других — сковородки с раскаленными угольями. Этот суетливый и юркий народец крестьяне прозвали шуликанами. Они были одеты в домотканые кафтаны, а на головах имели остроконечные колпаки. Обувь шуликанам не нужна, поскольку у них вместо ступней козлиные копыта. Если ограждали трубу крестом, прыткие шуликаны в избе долго не задерживались. Поэтому знающие хозяйки, готовя тесто для хлебов в сочельник, отщипывали от него два маленьких кусочка, скатывали из них жгутики и клали их крестиком на вьюшку. Если же неопытная хозяйка забыла принять подобные меры пре досторожности, шуликаны уносили из подпечка кочергу, а также сковороду со сковородником. Мало того, они успевали наполнить сковороду пылающими угольями и раскалить докрасна кочергу. Со свистом и гиком вылетали бесенята через дымоход в печную трубу и разбегались кто куда. Одни отправлялись сразу в лес, другие собирались у прорубей и перекрестков дорог. Появившегося поблизости припозднившегося прохожего шуликаны подцепляли кочергой, жгли калеными углями и топили в проруби. Видимо, таким способом они мстили людям за то, что они лишили их теплого места за печкой.

По поверьям славянских народов, иногда за печкой, как тараканы, заводились маленькие бесенята — злыдни. Злыдни приносили в дом одни только несчастья. При ссоре украинцы нередко говорили своим недругам: «Чтобы вас злыдни побили». По ночам плясали и хохотали бесенята, радуясь невзгодам, постигшим хозяина дома. Угомонить их мог только рассвет, как в стихах Н. Клюева:

В окне забрезжит луч —

волхвующая сказка,

И вербой расцветет ласкающий уют;

Запечных бесенят хихиканье и пляска,

Как в заморозки ключ,

испуганно замрут…

Лишь в предрассветный час лесной

снотворной влагой

На избяную тварь нисходит угомон.

Как будто нет судьбы, и про блины с котягой,

Блюдя печной дозор, шушукает заслон.

КТО В ТЕРЕМЕ ЖИВЕТ

«Стоит терем, в тереме ящик, в ящике мучка, в мучке Жучка. Что это такое?» Подобные загадки про печь нередко загадывали в старину своим детям крестьяне. Действительно, русская печь, особенно если она расписана или облицована изразцами, сродни сказочному терему. Под «ящиком» в загадке подразумевалась горнушка — небольшое углубление в поде русской печи. В него хозяйки сгребали раскаленный уголь и засыпали сверху на ночь золой, чтобы сохранить огонь до следующей топки. Нетрудно догадаться, что «Жучка», сидящая в ящике, — это раскаленные, пышащие жаром угли, а «мучка» — укрывающая их печная зола. Однако при отгадывании загадки ассоциации с теремом возникают еще и потому, что в печке, точнее, ее опечке, действительно, как в известной сказке, нередко обитают настоящие мышки-норушки. Если одни домашние мыши орудуют под полом и на полу, другие — на чердаке и на потолке, третьи в кладовке и на кухне, то мышь-подпечница держит под контролем печку. Как только после очередной топки печь остынет, мыши осторожно пробираются в варочную камеру между заслонкой и кирпичами. Здесь можно найти хлебные крошки, подсохшую картошку и крупу, выпавшую из чугуна, и другие остатки варева. Особенно вольготно жилось мышам в ту пору, когда в печи сушили грибы, яблоки, морковь и другие овощи и фрукты. Все эти продукты находились в печи довольно долго при сравнительно невысокой температуре. В эту благодатную пору подпечной мыши не только удавалось наесться вволю, но и наполнить сушеными проду ктами свои тайные кладовые. Однако выносить сухие продукты через устье печи на шесток бывало довольно опасно, поскольку здесь мышей могла подкараулить кошка. Поэтому более премудрые и хозяйственные мыши проделы вали тайные ходы из подпечка прямо на под топливника, особенно в старых, долго простоявших печах. Под прикрытием заслонки мыши свободно разгуливали по поду жаровой камеры как в собственном амбаре. Иногда домочадцы слышали какой-то странный шорох со стороны печи, но не придавали ему особого значения. Напрасно кошка настораживала уши, поджидая воришек на шестке, а они спокойно уходили в свои гнезда по тайному ходу.

Смекалка и сообразительность подпечных мышей нашли отражение в русских народных сказках. Порой они помогали добрым людям в трудную минуту. Например, в одной из таких сказок мышь-подпечница не только спасла жизнь доброй и трудолюбивой девчушке, но и помогла ей стать богатой. Ночью вломился в избу медведь, сказывалось в сказке. «Ну-ка, девушка, — говорит, — туши огни, давай в жмурки играть». Мышка вбежала на плечо девицы и шепчет на ушко:

«Не бойся, девица! Скажи: давай! А сама туши огонь да на печь полезай, а я стану бегать и в колокольчик звенеть». Разумеется, медведь не смог поймать юркую мышку и вынужден был утром прислать ей обещанный выигрыш — «воз добра и стадо коней». Мышка же вернулась в подпечек и стала там потихонечку жить себе да поживать. Считалось, что не только в сказке, но и в повседневной жизни живущая в подпечке мышь может оказать добрую услугу. Если у ребенка выпадал молочный зуб, его кидали в подпечек со словами: «Мышка, мышка, возьми зуб липяной, а дай костяной». Подпечной мыши под силу было не только поменять молочный зуб на костяной, но и стать повитухой при рождении одного из героев русской народной сказки — Лутонюшки. Вот как об этом говорится в сказке: «В некоторой деревне жил старик со старухой; детей у них не было. Однажды старик поехал в лес за дровами; это было зимою. Старик нарубил дров, сколько нужно было, да срубил еще лутошку (липовое полено — Г.Ф.). Приехал домой, дрова на дворе оставил, а лутошку в избу принес и положил в подпечек. На третий день что-то в подпечке зашуршало, а потом кричит: «Тятя! Мама! Выньте меня». Старик поглядел в подпечек и увидел там небольшого мальчика. Вынул его оттуда, показал старухе, и назвали его Лутонюшкой…» Однако кроме мышки-норушки в печном теремке постоянно проживали сверчок-старичок и друг сердечный — таракан запечный. Им также по нраву было ласковое печное тепло, да и кормиться при печи не трудно: то останутся после выпечки хлеба крошки, то молоко из горшка выкипит. Особенно волновались усатые обитатели печи, когда в ней готовили что-нибудь вкусное. Совсем как в стихотворении С. Есенина:

Пахнет рыхлыми драченами;

У порога в дежке квас,

Над печурками точеными

Тараканы лезут в паз.

В отличие от бледно-рыжих тараканов-прусаков, своих современных городских родственников, деревенские запечные тараканы были более крупными и черными, как смоль. Разумеется, у чистоплотных хозяев тараканы встречались редко. Поскольку они не только следили за чистотой, но и вели борьбу с непрошеными гостями. Зимой тараканов вымораживали, а в другое время года выкуривали. И помогала им в этом печь. Всем памятно то время, когда избы топились по-черному. Черные печи не имели труб, и дым сначала собирался под потолком, а потом выходил наружу через специальное волоковое окно. Поэтому в курных избах с черными печами не только не водились тараканы, но и другие вредные насекомые. Помня опыт прошлого, хозяева время от времени жарко топили свою «белую печь», выгребали из нее золу с остатками угля и сыпали на под конопляную мякину. Затем, плотно закрыв окна и дверь, они уходили ночевать к соседям. А в это время густой ядовитый дым наполнял избу, убивая наповал тараканов и других непрошеных «гостей». Однако даже после такой газовой атаки некоторые из них все же выживали. Порой невредимыми оставались другие постоянные жители печи — сверчки. Если верить известным поговоркам, то сверчки любили селиться за печью и перед устьем печи — на шестке: «Все сверчки по своим запечьям сидят» или «Знай, сверчок, свой шесток». Между тем поэт И.Никитин, живший в XIX веке, в одном из своих стихотворений свидетельствовал, что сверчок в их краях предпочитал обитать под печью или в подпечке: