Степан Гриньков - Вода. Рыба. Рыболовы. Страница 21

Очень пригодится, когда начнет одолевать колючка, тесто из манной крупы.

Готовить его следует так: полстакана манной крупы разведите теплой водой до состояния густой сметаны, дайте ей набухнуть. Затем заверните в марлю и опустите в кипяток минут на 10–15. Выложите тесто на доску или клеенку и, добавив чайную ложку подсолнечного масла, тщательно разминайте (в перчатках) его до полного остывания.

Этой насадкой, как и вообще любыми насадками из теста, удобно пользоваться, поместив ее в пустую тубу из-под зубной пасты.

Я видел, как один товарищ ловил плотву на тонкие, натертые на терке полоски вареной красной свеклы. И как брала плотва!

Нужно позаботиться не только о насадке, но и о прикормке. Чаще всего для нее применяют хлеб и разные каши, преимущественно пшенную и перловую. И все же мне пришлось убедиться, что более активный клев вызывает применение смеси хлеба или сухарей с картофелем. Вот ее рецепт. Отварите в «мундирах» три — четыре картофелины. Водой, в которой варился картофель, размочите полбуханки зачерствевшего хлеба или примерно такое же количество сухарей. Разомните хлеб с картофелем (конечно, очистив его от кожуры) до однородной массы — и прикормка готова. Иногда применяют картофель как прикормку и в чистом виде, без примесей — разминают прямо в лунке одну — две картофелины.

…Итак, чуть свет сходим на лед у Рыбачьего. Нет, не в том месте, где в бухте левее поселка протянулся колхозный причал, а почти на самом острие мыса, покрытого густыми высокими зарослями пожелтевшего камыша. Прямо против мыса и вправо — самые плотвишные места.

Мы — не единственные, кто отдает предпочтение Рыбачьему. Без малого 70 километров до него от Калининграда, но тысячи любителей не останавливаются в Лесном или где-нибудь еще, они едут сюда. Одни считают, что здесь не так досаждают колючка и ерш, что их у Рыбачьего меньше. Другим кажется, что вода у Рыбачьего чище и плотва крупнее. Третьи имеют виды на корюшку — она сюда приходит раньше, чем к Лесному.

Затяжная, неспокойная была осень. Вплоть до самого ледостава залив штормил. Восточный ветер гнал и гнал к берегу шугу и такие торосы нагромоздил у берегов! Лишь в полукилометре от берега начинается ровный, чистый лед, где можно сверлить лунку. Однако вслед за вынутым ледобуром на лед выплескивается мутная, желтоватая вода. После волнений она у берегов даже подо льдом еще не отстоялась. Ловить в такой воде бесполезно — рыбы в ней немного. Поэтому идем дальше, еще метров триста. Здесь уже вода чистая, как в колодце, и кажется густо-синей. Глубина — почти пять метров. Просверливаем три лунки. В среднюю кидаем подкормку—смесь сухарей и картофеля, — в те, которые по сторонам от нее, опускаем мормышки с мотылем. Через некоторое время поплавок чуть колыхнулся и юркнул в глубину — так клюет, конечно, только крупная плотва, это ее «почерк». Варежки вмиг сброшены, подсечка — и великолепная плотва так и сверкает, искрится в лучах январского солнца!

Освобождаю крючок. А где же тряпка вытереть руки от слизи? Забыл дома! Что ж, достаешь носовой платок, вытираешь руки о голенища валенок, а то и об одежду. Даешь себе слово не забывать о такой «мелочи» в следующий раз. А сам торопливо насаживаешь мотыля и быстрее, быстрее мормышку в лунку — кажется, что вслед за первой сразу же возьмет вторая плотва. Но вот снова досадная «мелочь»: тонкая леска зацепилась за льдинки, надо подниматься, освобождать ее. Пока копаешься, как-то сами собой запутываются поводок и мормышка. Пока распутаешь их, срывается насадка. Пока меняешь ее, чувствуешь, как пальцы совсем окоченели и стали непослушными. И начинаешь грызть себя: ну что стоило прежде хорошенько подготовить «рабочее место», расчистить площадку вокруг лунок, чтобы не было этой нервотрепки. А теперь вот — плотва пропала!

Плотва не пропала, но и на месте она не стоит, где-то у дна снуют туда-сюда небольшие косяки. Киньте в лунку еще горсть крошек, щепотку каши, или еще лучше — овсяных хлопьев геркулес, которые, падая на дно, ходят зигзагами, «играют», словно маленькие белые блесенки. Не помогает? Видимо, просто плотва еще не подошла. Проявите выдержку и повторите процедуру. Ага, вот и зашевелился поплавок и все снова наладилось, снова рыба берет, да так, что оглянуться некогда!

Кстати, прикормку можно проводить по-разному. Можно просто подбрасывать ее в лунки; некоторые прикормку помещают в сетчатый мешочек и на шнуре опускают и поднимают его в воде. Видел я у рыболовов и специальные прикормочницы в виде спирали из медной проволоки длиною 150, диаметром 50 миллиметров. Спираль заполняется прикормкой и на леске опускается в лунку, крупинки постепенно вымываются из нее и падают на дно. Некоторые ловят в лунке, куда бросили прикормку, не сразу, а через час-два, когда здесь соберется рыба. Чтобы увеличить вероятность поклевки, некоторые рыболовы расставляют перед собой помногу удочек. Но представим себе: начался клев, берет на одной, другой, третьей удочках, а их у вас пять. Как тут управиться со всеми? Неизбежно какую-то поклевку пропустите, лески перепутаются. Нет, такая «многостаночная» рыбалка вряд ли доставит удовольствие. Лучше иметь всего две, максимум три удочки. Пусть одна в качестве контрольной находится где-нибудь в сторонке, а две с вами. Перестанет клевать — перейдите ради разминки на другую, попробуйте ловить там.

…Раз, другой половишь плотву, и такой привлекательной покажется тебе эта в общем-то спокойная рыбалка. Пусть стоит холод, пусть пронизывает ветер и заметает лунку порошей метель — что они тебе! Едва успев вернуться со льда домой, уже мечтаешь о дне, когда все это повторится. Честное слово, автор стал бы убежденным и неисправимым плотвишником, если бы не было такой рыбы, как окунь.

Как объяснить удовольствие, которое доставляет блеснение окуня? По-видимому, вся соль в мощном рывке, с которым хватает окунь блесну, в остроте переживаний, которые вызывают его неожиданные удары и сильное сопротивление при вываживании.

Окуня из-подо льда ловят по-всякому: на мормышки, наживленные мотылем, просто на крючки, блесенки с навозным червем. Но самым увлекательным, волнующим, азартным является, конечно, отвесное блеснение. С чего же начать рассказ об этом способе?

Для успеха на рыбалке важно многое: и хорошая снасть, и острый ледобур, и ладное снаряжение. Но едва ли не решающим условием, насколько я могу судить, является умение найти окуня, определить место его обитания. Как же этому научиться? Никаких признаков, по которым мы летом находим рыбу, зимой нет. Выбравшись в залив и увидев рыболовов, столпившихся у какого-то места, можно, конечно, присоединиться к ним, можно высверлить лунку и начать блеснить поблизости от какого-нибудь «счастливчика». Вполне возможно, что тут улыбнется удача. Но это будет не ваш успех, а того, кто первый нашел рыбу. И сколько же рыболовов, проблуждав по льду весь день, просверлив множество лунок в поисках «счастливой», так и не находят ее.

Спрашивается, существуют ли вообще признаки, по которым можно было бы найти окуня подо льдом? Такие признаки существуют! И лед, оказывается, можно «читать».

Когда впервые я попал на залив зимой, меня поразила эта безбрежная белизна. Она буквально ослепила меня настолько, что я не в состоянии был увидеть какие-то детали, подробности, особенности отдельных мест. Лед, запорошенный снегом, казался сплошным чистым листом. В самом начале зимы какое-то непродолжительное время — и то не везде — залив таким и бывает. А потом мороз и ветер, метель и дождь, туманы и солнце день за днем запечатлевают на этом листе свои узоры, штрихи, детали. Повадки окуня, как и других подводных обитателей, в какой-то мере определяются этими деталями, или, строго говоря, характером льда.

Глубины с отметками пять-шесть метров, где зимой скапливается окунь, находятся прямо и вправо от поселка Рыбачьего, между поселком Морским и городом Нидой почти в середине залива. Это весьма обширные участки, простирающиеся в широтном и особенно меридианальном направлениях на десятки километров. Посмотрим, каким бывает лед в глубине залива и поучимся читать «ледовые страницы».

Первыми в глубь залива по льду отправляются рыбаки-промысловики из Морского. За плечами у этих людей — годы, проведенные летом и зимой на заливе. Они изучили его вдоль и поперек и знают, когда можно без риска для жизни совершить первую далекую вылазку по льду на легких санках-финках. Тогда совершенно точно всем становится известно, какой там лед, можно выходить в залив или следует повременить.

Затем в залив устремляются промысловики из Рыбачьего и, разумеется, любители. Неписаная, никем не узаконенная традиция. Однако даже самым нетерпеливым и горячим головам не рекомендуется ее нарушать — слишком велик риск.