Иван Дубровин - Все о джине Страница 2

Полистайте произведения классической английской литературы того времени. Практически везде вы встретите упоминание о джине. Усугублялось положение существованием огромного количества разномастных таверн, что, в свою очередь, было причиной относительной дешевизны джина, так что «зеленый змий» оказывался вполне доступным не только мужчинам, но и женщинам. Известный художник-карикатурист того времени Уильям Хогарт под впечатлением посещения одного из бедняцких районов создал в 1751 году целую серию рисунков, посвященных этому массовому бедствию, под общим названием «Переулок Джина». На каждом из них нищета, джин и смерть выступают как единое целое, как логическая взаимосвязь пороков, поразивших общество.

Власти решили принять меры. В 1729 году началась серия реформ, направленная на борьбу с мелкими торговцами спиртным. В 1736 году был издан так называемый «Спиртовой закон», превративший джин в непомерно дорогой напиток. Низшие слои общества восприняли это как личное оскорбление, и в некоторых частях Лондона начали вспыхивать так называемые «джиновые бунты», порожденные «сухим законом», нередко выливавшиеся в кровавые стычки с полицией, так что вскоре тюрьмы города на Темзе оказались переполненными вчерашними пропойцами.

Возмущение народа было столь масштабным, что в 1752 году, идя навстречу массовым пожеланиям трудящихся, британское правительство отменило «Спиртовой закон». Алкоголизм, превратившийся в хроническую болезнь пролетариата, стал восприниматься как неизбежное зло. Снова расцвели таверны с дешевым джином. «Голландская водка», как и раньше, стала символом отчаяния и безысходности.

Джин, как это ни странно, сыграл далеко не последнюю роль в теории разделения всех людей на «лучших» и «худших». В 1756 году некий английский мыслитель Джеймс Эшер впервые представил свету идею «богоизбранности аристократии», которую сам Господь наставил повелевать «скотским племенем» простолюдинов. Приверженность к джину, по его мнению, была изначально связана с низким происхождением и свидетельствовала против любой возможности изменить положение к лучшему.

Как пример он приводил не имевший успеха закон 1729 года, о котором мы уже говорили. «Разве могут называться людьми существа, — писал он, — высшая цель которых превратиться добровольно в свиней? Порождая подобных себе, они уже не смыслят своего существования без этого пойла дьявола». Ему в один голос вторили газеты — от «желтых» бульварных до уважаемых изданий, подводивших научную базу под массовое употребление джина. Недальновидный философ никак не мог предугадать, что сравнительно скоро судьба «голландской водки» переменится.

В конце XVIII века предприниматели наконец взялись за джин всерьез. Для нас остается загадкой истории, что послужило причиной такой неожиданной перемены в пользу «плебейского» напитка. Не прошло и десяти лет, как фирмы-производители вин начали настоящую войну за монополию производства джина.

Резкое улучшение качества напитка привело к расширению рынка сбыта за счет представителей среднего и высшего класса. Те, кто на протяжении веков относился к джину исключительно негативно, открывали для себя этот напиток, потихоньку берущий реванш за прежнее неприятие. В XIX веке отношение к джину в обществе было уже совершенно другое. Джин перестал вызывать стойкую ассоциацию с обреченностью и нищетой.

В середине прошлого столетия можжевеловую настойку подавали в джентльменских клубах по всей Великобритании, оценив ее вкус, а также великолепные тонизирующие и лечебные свойства. Джин превратился в любимый напиток элиты, с многочисленными марками, разнообразием «букетов» на любой вкус и соответствующей ценой, сделавшей его недоступным простым смертным. Строгий этикет Великобритании сделал джин напитком исключительно мужским. Обычно его подавали в послеобеденное время, когда джентльмены собирались в каминной зале для обсуждения финансовых дел и политики. Дорогой джин и дорогие сигары — вот классическая картина высшего света Соединенного Королевства XIX века.

В это же время джин наконец-то попадает в Соединенные Штаты Америки, страну молодую, не отягощенную грузом вековых устоев. И Америка приняла новый напиток на «ура». Очень быстро джин стал элитой среди спиртного, практически не имеющей конкурентов. «Белый напиток для белых людей» — так стали называть можжевеловую настойку. Предприниматели охотно вкладывали в новое производство деньги, получая с можжевеловой настойки неплохие проценты, естественно, ни о каком запрете на джин не могло идти и речи. Пожалуй, Америка оказалась единственным местом, где джин впервые за всю историю своего существования не встретил противостояния себе.

К середине XIX века в стране было уже около 20 фирм, торгующих с Британией, которые обслуживали всю страну, поставляя джин во все уголки США. Однако до XX века монополия по изготовлению напитка принадлежала исключительно Старому Свету. Любые попытки поставить производство джина в Америке на должный уровень рассматривались исключительно как самопал и карались законом. Провинившиеся выплачивали немалый штраф. Да и сами благосостоятельные американцы (остальные не могли позволить себе подобной роскоши) предпочитали иметь дело с проверенной продукцией, нежели рисковать деньгами и собственной репутацией.

Пик популярности джин пережил во время первой мировой войны — после принятия закона о контроле качества спиртных напитков. Британские власти запретили продавать виски и бренди с выдержкой менее трех лет, и не требующий выдержки джин оказался вне конкуренции, став таким же королем «Серебряного века» в Великобритании, как абсент во Франции или мадера в России. Журналы пестрели рекламами все новых и новых марок, каждый уважающий себя ресторан обязательно имел несколько различных сортов джина в своей карточке вин. Ну а после изобретения коктейлей джин еще больше упрочил свое положение: можжевеловый напиток — идеальная основа для смешивания, а коктейли позволяют воплотить в реальность неограниченный полет фантазии, хотя и требуют исключительной осторожности и внимания, впрочем, как и любое произведение искусства.

В 50-е годы джин вошел в тройку самых популярных домашних напитков Великобритании. Секрет притягательности джина таится в его запахе и вкусе, более мягком, чем, например, у водки. В России джин появился сравнительно недавно, так что у наших соотечественников еще впереди открытия многих марок джина, умеющего, как ни один спиртной напиток, повысить настроение и согреть даже в лютые российские морозы.

Сегодня джин занимает твердое и даже ведущее положение на рынке «белых спиртных напитков». В том числе и в России. Выбор богат. Классический и традиционный Gordon\'s — сухой джин, созданный больше полутора века назад виноделом Александром Гордоном. Мягкий и ароматный Gilbey\'s, который производится с 1872 года. Именно тогда братья Гилби на своей винокурне в Камлентауне разработали оригинальный рецепт, который ничуть с тех пор не изменился. Есть и более консервативный Beefear, созданный в прошлом веке виноделом Джеймсом Бурроу, на этикетке которого красуется страж лондонского Тауэра. Не забудем про оригинальный Bombey Sapphire, появившийся уже в нашем веке благодаря американскому предпринимателю Алану Сьюбину, разливается в бутылки из голубого стекла, на этикетке которых изображен портрет королевы Виктории. А также джин Stagram\'s, который вопреки британской монополии производится в Америке и отличается от других марок бархатистостью вкуса и золотистым оттенком. И это только основные, самые популярные марки джина!

Сейчас мало кто употребляет джин в чистом виде — это достаточно крепкий напиток — 45 градусов. Поэтому чаще всего джин используют как основу для коктейлей или разбавляют его тоником, представляющим собой газированную воду на основе цитрусовых: лимона, апельсина, грейпфрута, мандарина. При этом содержание алкоголя в готовом напитке снижается. В натуральном, неразбавленном виде джин продолжают пить только на его родине — в Голландии. Да и то это скорее дань традиции, чем повсеместное явление. Чаще всего неразбавленный джин появляется на столах голландцев во время народных праздников.

ГЛАВА 2 БОГАТЫЙ ВЫБОР

Вряд ли можно встретить людей с одинаковыми вкусами: если одни, например, жить не могут без «сорокаградусной» подружки, другие предпочитают легкую беседу за бокалом сухого мартини. Тогда как третьим совершенно все равно, что налито в их граненый бокал — лишь бы компания была хорошая.

Традиционно принято считать, что именно такое отношение к напиткам, в частности алкогольным, сложилось у представителей нашей национальности: мол, русские, кроме своего самогона, испокон веков ничего и не пробовали, и потому не смогут отличить виски от джина, а — джин от обыкновенной «Столичной», смешанной с вишневым компотом.