Владимир Иванов - Любовь и войны полов Страница 2

Прежде всего, я объяснил ему, что та детсадовская лафа, где они матюгались, как извозчики, и дрались мебелью, (очень престижный детский сад!) закончилась, и следующие 10 лет своей жизни, ему предстоит провести в дурдоме. То, что его называют «школой», не должно расслаблять – это, всего лишь, русский национальный обычай посильного умолчания. Плохо, конечно, что это время уйдёт даром, так как, те полу-знания, что в тебя там вдолбят, вряд ли где, уже пригодятся, но что необходимо знать, прежде чем переступать порог этого гнилого места?!.

Во-первых, что в учителя идут, только люди малокультурные. В сущности, это интеллектуальные отбросы общества. Те, кто не поступил в МГИМО, МГУ, МВТУ, МИФИ и МАИ. А также, в университеты, мединституты и на юрфаки. И, наконец, не попал даже на биофаки и в политех! Всё это добро дружно валит в пед…

Далее. Все школьные программы неудачны. Дубовы они потому, что их и пишут дураки. Учебники неполны и примитивны, сами занятия тупы – там гонят лишь план, заталкивая в детские головы, никому не нужную, старую информационную кашу. Чего стоит одна идея, что языку может обучать не его носитель?!!

Итак, учителя. В основном это женщины, что означает, что настроение у них, и без того неуравновешенное, подвержено месячным, а поскольку половина из них ещё и старые выдры, то у всех них, климакс. Отчего они особенно непредсказуемы, раздражительны и злы. Учеников они ненавидят уже за то, что они ученики, но ещё больше за ум, так что показаться там умным уже опасно. С ними нельзя спорить, раздражать, а уж, тем более, отвлекать от собственных мыслей, задавая вопросы, потому, что они постоянно думают лишь о том, где что купить, поскольку дома их ждут свои такие же лоботрясы. Если не хуже…

Все они мстительны, зануды и истерички. Скрепя сердце, я открыл сыну страшную тайну, что подавляющее большинство взрослых, вовсе не умны, а некоторые, так и просто, идиоты. Я просил его заранее простить людям их будущую дурь – каждый имеет право на ошибки, независимо от возраста…

Ученики. Эти будут, скорее всего, не лучше. Во всяком случае, в его классе будет, по меньшей мере, 3 откровенных чикотило, которые будут намного здоровее его. И при каждом удобном случае, эти жертвы абортов, будут стараться продемонстрировать свою силу, чтобы испортить ему настроение. Тут необходимы уже крайние меры – неплохо быстро показать нахалу лезвие бритвы, как можно ближе к его глазам или к горлу, а в драке постараться пнуть по голени или яйцам. Ну, и конечно, поскольку ты проигрываешь в физической силе (где отжимания и приседания, о которых я тебе постоянно долбил?!!), то и драться тебе придётся с максимальным напряжением сил и предельным упорством – с о с т е р в е н е н и е м!..

Я показал некоторые приемы драки лёжа, особо обратив внимание первоклассника на правильный захват стопой чужого голеностопа, болевые удержания и пережимы сонной артерии и глазных яблок. Идеально быстро заработать репутацию «психа»– таких боятся и лишний раз не трогают. Я перечислил ему все шоковые точки, которые здесь опускаю, настоятельно посоветовав иметь при себе нож…

Позднее, я снабдил его элегантным вариантом «раскрутки», которую носят в кино, все уважающие себя гангстеры, показав, где храню газовый пистолет. Я дал ему карт-бланш на любые его действия, клятвенно заверив, что заранее нахожу их оправданными: «Делай по ситуации всё, что сочтёшь нужным – в тюрьме за тебя отсижу я! И никогда, ни из-за чего, не переживай – мы всегда сможем нанять тебе репетиторов и домашних учителей. Школа тебе нужна не для знаний. Это «Учебник Жизни» – без неё любое твоё образование будет не полным: надо, Федя!..

В крайнем случае, я всегда смогу её взорвать»…

Сын, зная, что я вылетаю птицей из окон, когда его обижают, не усомнился, ни в одном из моих обещаний. Забегая вперёд, скажу, что и боялся все эти годы, мой ребёнок, лишь одного – как бы я не узнал ненароком, кто и где его обидел…

Я провожал его в престижную – одну из лучших школ России, находившуюся через дорогу, в маткласс, в школу для местной элиты, действительно, приличную, одной из первых. получившую диплом «Школы ХХI века».

Тем не менее, в нескольких случаях, мне пришлось драться самому и даже, демонстрировать ствол. А 2–3 главарям местных банд, я подробно разъяснил, где и как именно, я их при случае, грохну…

Словом, для того, чтобы мой ребёнок не получал в школе не нужных, психотравм, от меня, как любящего родителя, потребовалась некоторая предварительная работа…

Зато, когда лет через 5, я зашёл туда за какой-то справкой, его там все ещё прекрасно помнили, как исключительно вежливого, внимательного и воспитанного юношу. «Ну, ещё бы…» – подумал я, не став объяснять, что у него был лучший в мире консультант по всем школам мира. А воспитателем – абсолютная правда!..

Мой ребёнок заранее знал, куда и зачем его посылают, но знал также и то, что весь его родной дом, со всеми своими ресурсами, придёт к нему на помощь в момент – его спина была мною уже надёжно прикрыта…

Этого моего «заряда», ему хватило до самой его аспирантуры, вплоть до самого его диссера, тему которого, он, по своей обычной дурости, со мною, не согласовал!..

А уж как выбирают себе аспирантов – не мне объяснять. Это, вообще, уже, что-то, запредельное. В аспиранте, его научного руководителя не должно раздражать, абсолютно ни что! Ни голос, ни манеры, ни, тем более, внешность, ни даже биография. Пожалуй, тем более – биография… Где, уже и все его родители не последние люди…

А, уж отбор на кафедру в Москве, где одних академиков больше десятка?! Это уже, как говорят, в футболе, Космос! Полёт на Луну. Бродяга Штирлиц тут отдыхает. Вот куда бы уж, он точно, никогда бы не прошёл – это тебе не в Рейхканцелярии балду пинать… Это тебе не гестапо, и даже не абвер. Там уже всё по-взрослому!..

Разумеется, о таких глупостях, как оценки и опаздания, не было и речи – я знал по опыту, что из застольных бесед дома, он почерпнёт больше, чем во всех школах мира. Так оно и было – главная трагедия его жизни начиналась, когда дом полон гостей, застолье в разгаре, а мать отсылает его спать – как это было мне знакомо! Я боролся с этим как мог!! Пропусков занятий я не замечал, считая, что в школу надо ходить только по желанию, плотно перекусив и хорошо отдохнув – в своём детстве я дал себе клятву, что не позволю будить своего ребёнка по утрам. В его школе за 10 лет я был лишь однажды – когда забыл ключи!..

Но, сразу после этой экскурсии, провёл с домашними беседу, что дитё необходимо освободить от всех домашних обязанностей, переведя на щадящий режим из игр, прогулок и отдыха. За обедом я принялся его тайно смешить, пока его же, из-за стола, и не выгоняли. Это вошло в привычку, и он стал есть, закрываясь от меня рукой…

В его школе оказалось хуже, чем даже в жуткие времена моего ужасного хрущово-брежневского детства! Учителя там орали на детей, как бешеные!!.

Я вспомнил маму, утверждавшую, что «учитель, хотя бы однажды повысивший на ученика, голос, уже не имеет права преподавать!». Слышала бы она там их рёв!..

Меня и заботило совсем другое – мой ребёнок должен всегда чувствовать в своей семье абсолютный тыл – место, где его примут любого и оправдают, чтобы он ни совершил. Это и есть ДОМ – единственное место в мире, где тебя все всегда любят, и где все всегда за тебя. Так готовил я к школе сына, хорошо помня, как мытарили в ней меня – у меня-то, как раз, такого тыла тогда и не было: моя мать выступала против меня. Она была на чужой стороне. Она была преподавателем в той самой школе…

Конкурировать со школой моего детства, в моём представлении, могла только местная живодёрня. Впоследствии, институт несколько расширил мои представления об обществе, в котором меня угораздило родиться. Хотя, и тогда, я уже знал, что живу в концлагере, который располагается в другом концлагере, который… Ну, и так далее…

Короче, я находился в системе правильных, всё более концентрационных лагерей, в которой, любой гауляйтер от педагогики, мог сделать с тобой, что угодно. В школе я всего ещё не знал, хотя о многом и догадывался. Не удивительно, что ненависть ко всем школам и институтам мира, въелась в меня уже и на всю мою жизнь!..

Школа, где меня тогда мучили, тоже считалась образцово-показательной и была у начальства на очень высоком счету, так как, малейшие проявления индивидуальности, искоренялись в ней, уже в самом зародыше. Так, что конечный продукт, этого славного учреждения, являл миру вполне законченного «строителя социализма»: полу-забитого полу-робота. Естественно, что третьим полюсом – как выпускным клапаном всей этой моей невыразимо драматической жизни, оказалась улица – наиболее отпетые соседские мальчишки, особенно привлекавшие меня своей полной распущенностью. Гекльберри Финн, по сравнению с ними, был эталоном благопристойности…

Три этих мира были яростными антагонистами, но мне некому было об этом сказать и, помятуя чёткие мамины наставления, я постоянно искал в них максимально приемлемую для всех трёх, «единую форму поведения». Как, «единственно правильную»…