Мы и наша семья - Зацепин В. Страница 38

Когда они уехали, вдруг понял, что отец семейства я никудышный. Вот, думаю, вернусь скоро домой, перевезу от тещи Галину с Сережкой, а им даже вещи положить будет некуда: шкафа-то у нас нет. Ну ладно, шкаф можно купить, но ведь он займет половину комнаты, сынишке и побегать будет негде. И тогда я стал мебельщиком. Сколько я бумаги извел, вычерчивая собственный проект стенного шкафа! Сколько этих проектов переслал Галине на утверждение! И первое, что сделал по возвращении из армии, это был универсальный напольно-настенный-допотолочпый шкаф. Он и сейчас верой и правдой служит нам в новой трехкомнатной квартире.

С тех пор, поверьте на слово, стал и неплохим специалистом по изготовлению мебели. Три кресла смастерил сам, полки для книг, даже платяной шкаф с раздвижными дверями. Сейчас вроде бы и деньжата есть, чтобы обзавестись мебелью, как у людей, а не хочется. А еще, если честно признаться, боимся мы с Сережкой, что без мужской работы останемся...

- А вы считаете, что работу по дому надо делить па мужскую и женскую?

- Нет, не считаю. А все-таки она так и делится. И в нашей семье тоже. Не вечно же решать проблему мытья тарелок. Правда, я старался придерживаться совета одного старого семьянина: "Хочешь, чтобы жена оставалась молодой, не жди, когда она возьмется мыть посуду, начинай сам". Да и Сережке надо было показывать положительный пример. Но обед все равно готовит у нас мама. Хотя на мне, как правило, и покупка картошки, и засолка капусты, и заготовка грибов на зиму. Это у меня вро

де хобби. А супы, борщи и каши, как ни крути, все же на жене остаются. Между прочим, лет с девяти Сережка тоже научился и картошку, и кашу, и суп варить. Для него теперь даже яблочный пирог испечь не проблема. Жизнь заставила. Он у нас после рождения второго сына за старшего остается. Помощник!

Когда младшему, Лешеньке, года три было, болел часто. Полгода из простуды не вылезал. Галине стыдно было на работу больничные да справки носить. Врачи говорят: "Выход один - отправить его месяца на два в Крым, чтобы прогрелся как следует на солнышке". Надо ехать, а денег не хватает. Мне стало стыдно: мужчина, работаю, а семью свою обеспечить не могу. Спасибо, приятель один посоветовал взять отпуск и устроиться в леспромхозе на прочистке: вырубаешь топориком все, что мешает расти деловому лесу, складываешь, а за каждый кубометр тебе полтинник платят. Прямо по науке: лучший отдых - смена деятельности. Я, правда, и раньше в отпуске на пляже не валялся. Каждое лето - стройотряд... В общем, взял у приятеля адрес и уехал с Сережкой на месяц. Галина, надо сказать, к тому времени тоже проблему Крыма по-своему решила - устроилась на одну смену уборщицей в детский сад, выезжавший в Евпаторию. Но нам хотелось всей семьей в Крыму отдохнуть хоть две недельки. У меня как раз и отгулов много набралось... Что-то я разболтался. Вы там не уснули?

- Нет, и не думал. А почему вы о младшем ничего не рассказываете? Вы его меньше любите?

- Разве любовь к детям можно измерить? Я, может, избитую фразу произнесу, но человеку обе руки одинаково дороги. Правда, Лешеньку мы все любим как-то по особенному. Он всех нас не только счастливее, но и мудрее сделал. Мы сейчас с Галиной жалеем, что второй ребенок появился у нас только через пять лет после первого. Это нас первый Сережкин год так напугал. Не реша-чись мы на второго ребенка. А решились тоже с перепугу. В четыре года пришлось Сережку положить на операцию - обнаружилась у него грыжа. Операция пустячная, но мы перепугались. У нас в доме соседский мальчишка умер, потому что родители поздно спохватились эту самую грыжу вырезать. А без детей мы своей семьи уже не представляли...

И вот привезли мы маму с Лешенькой домой. Вера Платоновна, сразу оценив генеральную уборку, которую мы навели по-мужски, залюбовалась колыбелькой: "Что, Сереж, хороша корзинка?!" А он ей: "Тот, кто в корзинке, еще лучше!" Месяца через три Галина как-то подругу поехала провожать, а мы, три мужика, остались хозяйствовать. Лешка играл-играл, потом хныкать начал. Я бросился на кухню кефир греть. Пока согрел, слышу, уже молчит. Вхожу в комнату и вижу: Сережка его из колыбельки вытащил и перепеленать пытается, да еще какую-то песенку поет, а младший лежит, от удивления глаза вытаращил и силится улыбнуться.

Пеленок я с двух сторон уже не гладил, ездил в "Детский мир" за бумажными. И Галина кормила мальчишку тогда, когда он хотел есть, минут не выдерживала. А еще благодаря Лешке мы въехали в отдельную трехкомнатную квартиру. Попробуй тут не заулыбайся. Нам с ним было легко, а ему с нами.

В четыре года он букварь начал читать, складывает и вычитает в пределах десятка, даже стихи сочиняет. Недавно я его стыдить стал: "Матросский костюм надел, а у самого нос грязный!" Он в ванную пошел, умылся, выходит, улыбается и декламирует; "Ку-ку, матрос! Иди и вымой нос!"

Нет, он не вундеркинд. Просто мы с женой в вопросах воспитания детей опытнее стали. Сережку я начал учить читать, когда ему уже шесть лет исполнилось. Мы его частенько поругивали, сравнивали с другими, стыдили, хотя он во многом способнее Лешки. А Лешка только и слышит: "Молодец, умница!" Пусть растет, уверенный в своих способностях. Я, например, играю с Сергеем в хоккей и специально не поддаюсь ему, хоть он и плачет - приучаю к поражениям... Помню, когда он учился во втором классе, приходит с единицей за контрольную по математике. Стали разбирать - все решает. "Почему же ты контрольную не сделал?" - "А я не знал, как правильно задачу записать", отвечает. Выходит, зажат был, не уверен в себе. И я понял, что тут больше моя вина: это я приучал его бояться отцовского гнева, даже иногда за ремень хватался. Лешка никакого ремня не знает, но он от этого не хуже, а лучше становится: увереннее, спокойнее, добрее.

Недавно, в субботу, приходит Сергей из школы. Шесть

уроков, потом макулатуру собирали - устал, конечно. Плюхнулся в кресло, сапоги выставил. Галина только рот открыла мораль ему прочитать о необходимости уважать труд взрослых, а Лешка подходит и кладет перед братом его тапочки. Вот так он нас всех доброте и вниманию учит. Но и ему сестренка нужна...

Попутчик мой замолчал. Весь его рассказ о семье подкупал искренностью, но настораживала идилличность картины, нарисованной им. Может, подумал я, "юбилей" его на такую волну настроил? И, воспользовавшись паузой, обронил:

- Да... Вам прямо-таки позавидовать можно. А вот мы с женой частенько ссоримся, хотя тоже, кажется, не один пуд соли съели.

- Что вы! Мне многое в розовом свете видится просто потому, что десять лет совместной жизни кой-чему научили. Вы, наверное, знаете, что при разводах частенько употребляют такую формулу: "Не сошлись характерами". Не знаю, как насчет характеров, а темпераментами мы с Галиной уж совершенно точно не схожи. Я человек взрывной, заводной - работать так работать, отдыхать так отдыхать, ругаться так ругаться. Но и отходчивый. А она и спокойнее и степеннее, что ли. Одним словом, Галина. Это ведь в переводе "тихая" означает. Но уж коли заденешь ее, то обидится надолго, неделями может ходить, поджав губы. Я уже отошел, готов прощения просить, а к ней не подступись. В первые годы дело до того доходило, что раз в месяц мы обязательно ссорились. Прямо как по графику! И вот однажды пошли мы в нарсуд заявление на развод подавать. Идем, друг перед другом независимость демонстрируем. Я для убедительности у прохожих дорогу выспрашиваю. Но она идет твердой походкой. Дошли до дверей. Я уже за ручку взялся, Галину галантно вперед пропускаю, а сам боюсь, что она порог переступит... Не переступила. Повернула. Пошла во дворик, на скамейку села. Я сел рядом. Смотрим друг на друга, она мне сквозь слезы и говорит: "Вот видишь, понимаем, что уже друг без друга не можем, а все-таки себя травим..." Помирились мы, конечно, и с тех пор стали внимательнее друг к другу относиться.

Тогда же, помнится, прочитал я в журнале "Наука и жизнь" заметку о биоритмах, о том, как с их помощью водителей автобусов от аварий предостерегают. Решил я