В Сухомлинский - Рождение гражданина Страница 44

жизнь коллектива. Взаимоотношения подростка с родителями- это целая область воспитания, которая остается, к сожалению, еще нетронутой целиной. Мы всегда заботились о том, чтобы подросток большую часть времени находился дома, в семье, особенно с матерью. Нет необходимости всегда чем-то "охватывать" подростков, всегда что-то для них организовывать в коллективе. В предпраздничные и праздничные дни подросток пусть будет с матерью и отцом-это лучше всего. 5. Не будьте равнодушны к людям, которые стараются жить за счет отца, матери. Проявляйте нетерпимость к тем, кто не заботится об интересах общественных. Ненавидьте того, кто творит расточительство, обкрадывает общество. Выполнение этой нормы нравственности зависит от того, как глубоко входит в духовную жизнь ребенка труд для людей. Видит злой непримирим к нему тот, кто умеет делать добро по велению своей совести. Мы видели важную задачу школы в воспитании гражданской непримиримости, активности в борьбе с проявлениями зла в жизни. Нельзя допускать, чтобы дети молча наблюдали такое зло, как расточительство, нерадивое отношение к общественным ценностям, лень, безделье, подхалимство. Но активности в борьбе против этих проявлений зла не пробудишь, если взрослые равнодушны к этому. У нас есть пионерский пост по охране зеленых насаждений. Если подростки увидели, что взрослый человек уничтожает дерево, то борьба с этим злом не должна ограничиваться только разговорами. Душу подростка калечит безнаказанность и равнодушие. Мы добивались, чтобы человека, совершившего зло, общественность принудила возместить убытки. Зная, убеждаясь на собственном опыте, что торжествует добро, подростки с большим энтузиазмом включаются в работу, которая создает общественные богатства. Если подросток один раз возмутился злом, которое увидел в жизни, выразил свое презрение, непримиримость, он должен десять раз сделать добро, утвердить в жизни добро своими поступками. Если это правило забывается, человек может вырасти болтуном, демагогом, "обличителем", который ничего не делает для торжества добра. Овладевая этой азбукой моральной культуры, ученики готовятся постичь суть коммунизма как высшей формы гуманности и нравственности, как системы идей и убеждений, которые вобрали в себя лучшие моральные ценности человечества. Без овладения этой азбукой человек остается в моральном развитии невеждой. Книгой за семью печатями будут для него такие идеи и принципы коммунистической морали, как любовь к Родине, верность идеалам народа, героизм, стойкость, мужество в борьбе за свободу, честь, независимость, величие и могущество Родины. Азбука моральной культуры входит в сознание и душу лишь тогда, когда в школьном коллективе есть элементарная моральная культура человеческих взаимоотношений. Это очень простое и одновременно очень сложное дело. Просто оно тем, что отношения эти укладываются в единую формулу: каждый должен относиться к каждому как к человеку. Сложно тем, что человеческие отношения должны охватывать все сферы духовной жизни и всех членов коллектива - и воспитателей, и воспитанников. Я бы посоветовал воспитателям подростков: если хотите, чтобы вам работалось легче (а с подростками, как известно, работать очень трудно), одухотворите свои отношения с воспитанниками глубоким взаимным уважением. Все мы, преподаватели основ наук, видели воспитывающее начало своей работы в том, чтобы каждый ученик был для каждого из нас (и для всех без исключения) прежде всего человеческой личностью, достойной большого уважения. Мы обращаемся к подросткам на Вы. Этой форме мы придаем большое значение как воплощению высокого смысла- подросток чувствует, что все воспитатели уважают в нем творческую индивидуальность, способную достичь высочайших вершин интеллектуального, морального, идейного, эстетического развития. В повседневном общении с живой человеческой личностью - со всеми ее гранями достоинства и человеческих слабостей - мы даем понять, почувствовать, пережить важнейшую истину: мы видим Вас, молодой человек (Вас, девушка), не только таким, каким Вы есть сегодня, но и таким, каким Вы станете в будущем. Мы уважаем в Вас не только то, что Вы уже с нашей помощью достигли, но и то, чего Вы достигнете. А достигнете Вы высшей ступени духовного развития только при большой своей настойчивости и при нашей помощи. В простом вежливом Вы мы выражаем видение человека в перспективе; мы даем понять и пережить подростку, что в нем мы уважаем прежде всего гражданина Советского Союза, завтрашнего отца, завтрашнюю мать своих детей, завтрашнего мастера с "золотыми руками", поэта, человека, который имеет право гордиться самим собой. Найдите такую форму духовного общения, чтобы воспитанник понял, кого вы уважаете в нем, к каким сокровенным уголкам его сердца обращаетесь,- и он раскроется перед вами чистейшим цветком людского доверия. Тут следует иметь в виду некоторые подводные камни самой логики педагогического процесса: обучение проникнуто постоянной, повседневной проверкой (контролем), ежечасным сравнением успехов одного ученика с успехами другого. За всем этим таится опасность разочарования, неуверенности в своих силах, замкнутости, равнодушия, озлобления, то есть таких душевных сдвигов, которые приводят к огрублению души, утрате чуткости к тонким способам влияния на духовный мир человека - слова и красоты. Бывает, воспитатель удивляется: почему подросток в ответ на доброе слово грубит, почему он не понимает ласки? Да потому, что душу его огрубили, "закалили" недоверием, подозрительностью, ежедневными уколами в самое чувствительное место человеческой души - самолюбие. Видишь, мол, твой товарищ отвечает на пятерку, а ты троечник. Как же тебе не стыдно, да и есть ли у тебя хоть капля самолюбия? Слов этих может и не быть, но подтекст часто бывает именно таким. Постоянная апелляция к самолюбию приводит к одеревенению, пригашению самолюбия; сердце подростка словно бы покрывается льдом. Пытаться проникнуть в его сердце добрым словом - все одно что отогреть теплыми ладонями толстую льдину: она не отогреется, ее нужно растопить. Как же обойти эти подводные камни воспитания? Мы всегда боялись дать почувствовать подростку, что не верим в него. Потому что, как только он это почувствует, научится виртуозно обманывать воспитателя и родителей, достигнет в этом деле утонченности. Неверие в человека словно парализует душу подростка, не оставляет в ней места для самостоятельных решений, напряжения волевых усилий для определения трудностей,- он привыкает делать из-под кнута. Мы полагались на внутренние духовные силы человека: не стояли у него над душой, не держали его за руку, а предоставляли ему свободу выбора, и он выбирал как раз то, что мы от него ждали: напрягал волевые усилия, преодолевал трудности, переживая при этом уважение к самому себе. Л1ы договорились (и никогда не нарушали этой договоренности) : если подросток не выполнил задания потому, что чего-то не понял; не ошеломлять его сразу же оценкой. Мы вообще не ставили неудовлетворительных оценок. "Если Вы еще не поняли, поработайте, подумайте, выполните самостоятельно то, что нужно было выполнить вместе с классом" - таким был смысл и тон обращения. За доверие подростки платили нам искренностью и трудолюбием. Эти отношения были бы недостижимой мечтой, если бы весь дух школьной жизни не воспитывал у подростков чувства собственного достоинства и уважения к самому себе. Подчеркиваю что на одних только уроках таких взаимоотношений достичь невозможно. Каждый из нас имел множество, можно сказать, точек соприкосновения духовных интересов с подростками: воспитатель (а каждый учитель был прежде всего воспитателем) видел в каждом своем воспитаннике такой огонек, который давал основание верить в то, что человек никогда не останется на том уровне, на котором он находится сегодня.

Мы щадили самолюбие подростков тем, что избегали сравнения: Вы учитесь хорошо, а Вы - плохо. Оценка умственного труда людей, которые имеют разные способности, требует большого такта. Наша оценка знаний основывалась на желании каждого подростка стать лучше, на доверии к нам, педагогам, и на вере в нас. Мы не представляли полноценной духовной жизни подростка без того, чтобы он не достиг определенного успеха в учебе, умственном труде, без развития его познавательных сил и возможностей. Отзывчивость сердца на добро, сердечное, чуткое отношение, взаимное доверие, тонкость человеческих отношений между учителем и учениками - все это было в нашей воспитательной работе решающим условием чуткости мальчиков и девочек к слову педагога, к моральным поучениям, советам, требованиям. Чем богаче, разностороннее были интеллектуальные интересы подростка, чем больше радости находил он в чтении, чем значительнее место в его духовной жизни занимали книги и красота, тем отзывчивей он был на нашу доброту, сердечность, чуткость, тем тоньше откликалось его сердце на благородство, человечность нашего отношения к нему. Это одна из важнейших закономерностей морального воспитания. Моральную культуру нельзя ввести во взаимоотношения педагога и воспитанника какими-то внешними приемами. Ее основы лежат в самой глубине духовной жизни человека, в богатстве мысли, тонкости и благородстве чувств. Я очень чутко прислушивался не только к содержанию того, о чем говорил подросток, но и к тону его обращения к нам, педагогам. Меня настораживало малейшее проявление грубости, "толстокожести" сердца, "одеревенение" души. На границе двенадцати и тринадцати лет эти тревожные признаки я ощутил у Коли и Миши. Много усилий пришлось приложить, чтобы "отшлифовать" чувства этих подростков. Я давал им книги, которые развивали тонкость и чувствительность сердца, чтобы именно в этот период в духовную жизнь мальчиков вошли неумирающие духовные ценности; заботился о том, чтобы как раз в это время развивалась их чуткость к музыкальной мелодии. Многолетний опыт убеждает, что в руках педагога есть могучее средство предупреждения грубости, бессердечности, морального бескультурья - это лечение музыкой. В тихие зимние вечера я приглашал в музыкальную комнату Колю, Мишу и еще нескольких таких, как они, подростков, и мы слушали Грига, Чайковского, Сибелиуса. В эти вечерние часы мало было слов- разве только те, которые нужно было сказать о подтексте мелодии, ввести подростков в мир музыкальных образов. Я с радостью видел, как оттаивали сердца подростков, как их взгляды озарялись благородными мыслями, одухотворялись тонкими, высокими чувствами.