Пришельцы - Дмитрий Анатольевич Кадочников Страница 16

‒ Улоси просим, хости дорошие.

Приехавшие зашли на двор через открытые в их честь ворота. В глаза бросился идеальный порядок. Огород без единого сорняка, всё отремонтировано и покрашено. Под яблонями стояла беседка удивительных форм, в ней ‒ круглый стол, заставленный угощениями.

‒ Обалдеть, первый раз так круто у деда, ‒ Ромка забежал в беседку и начал руками таскать жареную рыбу из большого чана.

Все сели за стол. Вил отодвинул внука от стола.

‒ Иди, давай руки мой, вон рукомойник на столбе. Эх, говорил же не называть его Ромкой, а то растёт наглым, станет как, ну, тот наш начальник Роман.

‒ А, что плохого? Стал начальником, а вам, дурням, завидно, ‒ Лена одобрительно похлопала внука по плечу.

‒ Ладно, пусть так. Пусть будет, хорошо. Давайте пообедаем, ‒ Михалыч крякнул и добавил. ‒ Сын, слушай, может что покрепче привез, а?

Гоша, смутившись, достал из-за пазухи виски восемнадцатилетней выдержки.

‒ Ты что, обалдел, мог бы им водки привезти, ‒ начала сокрушаться жена.

Вил молча взял бутылку и деловито установил её рядом с собой.

‒ Тебе, сын, нельзя, вы ж ехать собрались, так что наливай вон молока, ‒ Михалыч строго приказал всем не пользоваться привезёнными продуктами и вкусить экологически чистых органических вкусностей.

На столе стояло козье молоко в банке, в большой чаше наломан козий сыр. Море варёных яиц, зелёного лука, отварной молодой картошки и солёных огурцов. Венцом пира был здоровенный эмалированный таз, доверху забитый жареными окунём и плотвой.

Все минут двадцать активно поглощали пищу. Дед поглощал виски. Когда осталось треть бутылки, он оторвался и позволил попробовать напиток Умару. Ур хлебнул и обжёг рот. Чтобы снять неприятные ощущения, начал сразу запивать виски водой, мотать головой и фыркать.

‒ Всё, мы поехали, нас дядя Лёша ждёт, опаздывать к нему ‒ большой грех, ‒ Гоша засуетился, начал суетливо ходить, пытаясь открыть мессенджер на телефоне. Связь была неустойчивая, и это напрягало.

Дядя Лёша имел хорошую должность, и дружба с ним считалась счастьем и путёвкой в жизнь. Григорий чувствовал, что должность управляющего может уйти к другому и настала пора найти себе другое тёплое место, такое, куда не целили столичные назначенцы. Данным тонким вопросом Гоша начал активно заниматься год назад, его взор тогда упал на место замгубернатора по экономике. Дядя Лёша в настоящее время как раз и занимал эту должность, но был в преклонных годах и искал себе приемника. Власть в области передавалась не просто так, а только надёжным ‒ своим ‒ людям, а стать своим деревенскому парню было сложно. Григория пару лет назад вызвали в столицу и дали понять, что контракт с ним после окончания текущего продлевать не будут. Нашёлся более достойный парень, сын какого-то министра. И этот выпускник финансовой академии, твёрдый троечник и балбес более достоин возглавить областное подразделение крупнейшего банка, а он, Григорий Вильевич, должен это принять и уйти на вторые роли в заместители, чтобы прикрывать тылы юного балбеса. Такая перспектива сильно напрягала Гошу не только психологически, но и финансово. Он отлично понимал, что лиха беда начало, пройдёт ещё год и найдётся еще некий сын или дочь, для которых его сместят ещё ниже ‒ в руководители районного подразделения банка.

Все заспешили, начали прощаться с Вилом и Уром.

‒ Всё, отец, пока. Заедем через месяц, звони на Скайп, ‒ Григорий пожал руки отцу и его пятнице и плюхнулся в удобное кожаное кресло машины.

Жена и внук обняли Вила и пообещали звонить каждый день, Ура они позвали в гости. Понятно, что никто не ждал, что он приедет, но таков этикет. Ур же уже понимал фразы и возбудился.

‒ Садись сейчас ехать с тобой, ‒ Ур подошёл к машине и начал смотреть, куда ж ему сесть.

‒ Нет, не сейчас, потом, через месяц, два… ‒ Григорий отрицательно замахал руками.

‒ Хочу едь, интересный, сам говорить, ‒ Ур нахмурился и, оскалив зубы, зарычал.

Вил начал его успокаивать и отвёл в дом. Воспользовавшись моментом, все мигом уселись на свои места, и машина, быстро набирая скорость, понеслась по ухабам. Вил и Ур выскочили из дома.

‒ Ну и хрен на них, пускай валят. Там Лёша важный, а мы так… ‒ Михалыч в сердцах махнул им вслед и пошёл допивать виски, при этом включил на ноутбуке песни 60-х годов.

‒ Алят хен с ним, Оша важный… ‒ Ур скопировал фразу своего шефа, так же махнул рукой и сел за стол.

Уже опустился вечер, взошло цыганское солнце, два человека в беседке будто не замечали этого, они пели, мерно покачиваясь, и изредка один из них выкрикивал фразу:

‒ Ты меня уважаешь?

Второй, крепкий, скалил зубы и вторил:

– Да, Михачь, я ужалю тебя.

Поиски племени

Дни шли один за другим, похожие друг на друга, как капли дождя. Так пролетело полмесяца. На фундаменте соседнего дома появились первые венцы. Ур достаточно неплохо говорил по-русски, уже не делал ошибок в построении фраз, его выдавал лишь странный свистящий акцент. Однажды утром, смущенно перебирая лацкан пиджака пальцами, Ур спросил:

‒ Начальник дорогой, хочу с тобой идти искать жена, ‒ Ур махнул рукой в сторону заросших лесом гор.

‒ Ну, давай запланируем поход прям на завтра. Покормим кур, воды оставим, а то может нас и сутки не будет, ‒ Михалыча самого интересовал вопрос о родственниках Ура.

Видно было, как загорелись потускневшие с годами глаза старика. Вил оживился, весело раздавал распоряжения по хозяйству Умару, а сам с радостью начал готовить карабин и помповое ружье к походу. К вечеру каждый сделал дневной урок. Умар накормил коз, надоил молока, собрал яиц, наполнил водой поилки и даже успел срубить несколько новых венцов своего дома. Вил смазал оружие, сложил в два рюкзака патроны, одежду, палатку и продовольствие. Оба с нетерпением ждали завтрашнего дня, чтобы отправиться в поход на поиски затерянного племени.

Ур всю ночь продремал одетый у окна. Одет он был в мембранный костюм и термобелье; высокие берцы удобно сидели на его ногах. Точно такой же костюм был и у Михалыча. Умар вспоминал, как в первый раз, увидев эту одежду, был удивлён, а теперь она на нём и ему очень удобно. Прошлое уже казалось далёким, и даже нереальным.

Слегка забрезжил долгожданный рассвет. Михалыч уже встал, не спеша приготовил завтрак, оделся. Товарищи молча сели за стол, ели сосредоточенно, будто выполняли работу. Во дворе лениво прохрипел петух, сруб тихонько поскрипывал, жалуясь на свою нелегкую жизнь. Говорить не хотелось, казалось, что