Анат Гарари - Рождение бабушки. Когда дочка становится мамой Страница 18

А потом она посадит меня возле себя и приготовит мне горячий чай и тост с маслом и клубничным вареньем, и нарежет его маленькими кубиками, как она это делала мне и Оре, когда мы были девочками. Мне тебя так не хватает, бабушка Рахель!

Нири

Посредством этой группы я оживляю память о тебе. Как ты себя чувствовала, когда стала бабушкой? И тебе тоже казалось странным это превращение? А та особенная, превосходная бабушка родилась в тебе в одночасье или росла, развивалась и совершенствовалась со временем? Была ли ты одной и той же для всех твоих внуков, или связь, установившаяся между нами, была особым исключением, подарком, дарованным судьбой именно мне? И еще: ты тоже, как мамы в этой группе, оставаясь наедине с собой, лепила из себя образ бабушки, то убавляя, то прибавляя, переделывая раз за разом отдельные детали, пока не вылепила наконец его окончательные черты? А после того, как ты уже стала бабушкой, что ты видела, глядя в зеркало?

Неожиданно я вспоминаю про Эллу. Что ты видишь, когда смотришь в зеркало и обращаешься к своему отражению: «Бабуленька»? Оказывается ли при этом на твоем лице грустная улыбка, или это – картина, нарисованная в моем воображении? С того момента, как я услышала твой голос по телефону, меня не оставляет образ девочки, заключенной в тело взрослой женщины. Девочки, которая в жаркий июльский вечер кутается в шаль, обнимая себя, как мама обнимает дочку. Дочка и мама в одном лице.

«Почему в твоих глазах навсегда поселилась грусть?» – спрашиваю я, и у меня тоже возникает желание по-матерински обнять тебя, руками обхватить твою хрупкую фигурку, теплом человеческого тела вернуть румянец твоей бледной прозрачной коже, отогреть тебя в лучах весеннего солнца, чтобы ты наконец ожила.

Почему мне так важно утешить грусть, которая струится из твоих глаз? Чем ты приворожила меня, вызывая во мне желание быть тебе и дочкой и матерью одновременно?

Я чувствую укол совести, словно мать, обделившая своим вниманием остальных детей, и спешу мысленно вернуться к группе матерей-бабушек. Каждая из них пытается найти ту единственно правильную для себя тропинку, на которой чьей-то невидимой рукой разбросаны камешки: внучка – дочь – мать – бабушка – и которая в конце концов выведет ее из путаницы живого лабиринта, в котором она заблудилась. Группа женщин, объединенных волею случая, пытается сотворить образ новой бабушки; а может, они и не создают новую бабушку, а заново перестраивают себя, а бабушка в данном случае – это всего лишь одна из множества фигурок в постоянно меняющемся жизненном калейдоскопе женщины.

Является ли любая новая должность в нашем послужном списке причиной сначала смятения, а затем полной реорганизации наших будней?

Элла

Выйдя из здания, я заметила, как Рут и Анна, оживленно беседуя, заходят в соседнее кафе. Клодин, конечно, спешит к своей дочке. Нири возвращается в свой уютный дом, целует спящих детей и рассказывает мужу о группе. У всех есть кто-то, кто их ждет. А вот я – одна. На меня накатываются воспоминания.

Я сижу в классе. Учительница вызывает детей по очереди читать вслух отрывки из Ветхого Завета. Только бы она не вызвала меня, я ненавижу читать вслух – у меня почему-то буквы часто меняются местами, особенно, когда в предложении появляется Бог. Проблема в том, что он появляется всегда. Я вижу его: длинные густые волосы; весь в белом, похожем на бесформенные клочки шерсти, которые обычно перекатываются по пыльному полу. Может, нельзя так говорить о Боге? Он рассердится и накажет меня. Мама говорит, что она вообще-то не верит, но чтобы я об этом никому не рассказывала.

Наша учительница ведет себя очень смешно: сидит, не двигаясь, на своем стуле и читает нам из своей тетрадки, а мы записываем. Дан сказал, что его старший брат сохранил все свои тетради, и если он упускает слово или два, то всегда может списать оттуда. Я вообще не понимаю, зачем тогда он пишет вместо того, чтобы принести в класс старые тетрадки своего брата. Я бы обязательно это сделала и могла бы заниматься другими вещами в то время как она читает. Например, смотреть на ее ноги, обутые в открытые сандалии. Я обожаю рассматривать пальцы на ногах у людей и гадать, похожи ли они на своих хозяев. Иногда бывает, что тонкие нежные пальцы прикреплены к тяжелому толстому телу, как у Арона, хозяина продуктовой лавки возле нашего дома. Зато у моего папы – пальцы, которые ему очень подходят: длинные, прямые с одним – двумя волосками на каждом из них. А есть люди, у которых пальцы на ногах совсем другого типа, чем пальцы на руках, и, по-моему, это очень странно. Мне нравятся мои пальцы, расположенные аккуратным полукругом.

«У тебя очень женственные пальчики», – говорит моя мама; она тоже обращает на это внимание.

У нашей учительницы пальчики совсем малюсенькие – она сама малюсенькая. Ора и я как-то чуть не лопнули со смеху, представляя, как мы ее кладем в выдвижной ящичек музыкальной шкатулки – у нас есть одинаковые и мы храним в них миниатюрные фигурки. На каждый праздник мы просим, чтоб нам подарили новые фигурки. Ее бабушка подарила мне одну, совсем старинную, она сама получила ее в подарок еще до войны.

Я смотрю на пальцы учительницы, как она ими двигает вверх-вниз. Сегодня очень жарко, и она, наверное, так их проветривает. Галия читает свой отрывок, как вдруг раздается стук в дверь; секретарша заходит в класс и, не поздоровавшись с нами, сразу начинает шептать что-то на ухо учительнице. Учительница делает «большие глаза» и спрашивает о чем-то секретаршу. Выслушав ответ, она испуганно отодвигается и смотрит на меня. Прежде чем я успеваю вспомнить, что же такого я успела натворить, она обращается ко мне мягким тихим голосом: «Элла, выйди, пожалуйста, с секретаршей». Взгляды всех детей обращены ко мне, и я чувствую себя такой важной, почти королевой. Ора спрашивает меня глазами: «В чем дело?» – И я отвечаю ей взглядом: «Я тоже не знаю».

Мы выходим из класса, секретарша аккуратно прикрывает дверь. Она берет меня за руку, и мы приближаемся по коридору к кабинету директора. Сердце мое бьется бум-бум, и дальше я ничего не помню.

Позже – я в доме у Оры, и ее мама сидит возле меня. Когда я просыпаюсь, она дает мне сок. Бабушка Оры тоже там, и я слышу, как она говорит на идиш «Бедная девочка!» Я хочу вернуться к себе домой, в свою комнату, чтобы мама положила мне ладонь на лоб и прошептала: «Доченька».

Много лет спустя я спросила у папы, что же все-таки там произошло. «Я толком не знаю, – ответил он мне коротко. – В полиции сказали, что она выпрыгнула в окно, но я не верю. Я думаю, что она просто упала. Ты знаешь, у нее были сильные головные боли, наверное, у нее закружилась голова, но какое это имеет значение – ее нет».

Для меня это имеет значение. Ее нет.

Встреча четвертая

Замена мамы

Приближаясь к Дому матери и ребенка, Элла обратила внимание на женщину, которая быстро шла впереди, но, подходя к воротам, замедлила шаги и слегка приподняла соломенную шляпку, вытирая потный лоб белой салфеткой. Ее коричневые туфли совпадали по цвету с сумкой, которую она по старинке держала в руке, а они, в свою очередь, сочетались с ее зеленоватым костюмом.

– Маргалит! – радостно окликнула Элла, и та, обернувшись, в первый момент не узнала ее вне привычной желто-фиолетовой декорации комнаты, но затем ответила ей широкой улыбкой.

– Элла! Рада вас видеть! Здравствуйте!

Они вместе поднялись по лестнице, вошли в комнату и поздоровались со всеми. Маргалит сразу направилась к своему месту в круге, и Элла последовала за ней. Все стулья уже были заняты, за исключением одного, на котором обычно сидела Рут.

«Надеюсь, она придет, – подумала Элла и с удивлением отметила, что она будет разочарована, если группа сегодня окажется в неполном составе; при этом неважно, будет ли не хватать Рут, или кого-то другого. – Интересно, мешает ли это другим женщинам? А если не приду я, они тоже обратят на это внимание?»

Радость и волнение, которые она испытывала, предвкушая сегодняшний вечер, сменились уже привычным чувством неуверенности и беспокойства. Чтобы успокоить внезапно накатившееся сердцебиение, она проделала выручавшее ее не раз упражнение: глубокий вдох, а затем – длинный спокойный выдох. И все равно она была не в силах оторвать глаз от пола и так и сидела, не глядя ни на кого, пока Нири не начала говорить.

Нири, как обычно, приветствует всех и смотрит на Анну, отмечая, что в группе не хватает Рут. Анна небрежным жестом останавливает Нири и спокойно поясняет, что Рут несомненно появится, так как она всюду и всегда опаздывает: Рут вечно встречает кого-то по дороге.

– На прошлой неделе, – напоминает Нири, – мы пытались дать как можно более широкое определение понятию бабушка. И пришли к заключению, что роль бабушки напрямую зависит от семьи, ее традиций и отношений, которые связывают всех ее членов.

Она переводит взгляд с одной женщины на другую, пока не задерживается на Маргалит.