Фон Уивер - Клуб счастливых жен Страница 20

Разве можно было, учитывая цель моего путешествия, пропустить такое? Тот, кто ищет секрет счастливого брака, не может проигнорировать место, где собрана память о несложившихся отношениях.

Войдя в музей, я поразилась тому, как много людей с готовностью поведали миру свои печальные и при этом очень личные истории. Наверное, они, как и я, хотели помочь другим избежать ошибок.

Вот на стене висит топор. Его владелица разрубила им на мелкие куски двадцать пять предметов мебели, когда ее покинул муж. А вот большой альбом свадебных фотографий. Его прислала женщина вместе с рассказом о том, как распался ее брак. На одной из стен висел экран, на котором проигрывались присылаемые добровольными жертвователями видеоролики, рассказывающие о развитии отношений и о боли, вызванной расставанием.

Здесь были плюшевые мишки, наборы для бритья, старые свадебные платья, розовые пушистые наручники – в общем, самые разные предметы, так или иначе связанные с любовными историями героев и их тяжелым разочарованием. Каждый экспонат сопровождался письменным пояснением его владельца. Это были грустные хроники разбитых сердец. Читая их, можно было понять: вот этот человек все еще любит оставившую его женщину, а эта разведенная жена все еще испытывает горечь от того, что ее обманули. Некоторые рассказы были совершенно неприличными, такие не стоит поверять широкой публике.

– Вот это очень грустное письмо, – указала мне Мия на листок, который, по ее мнению, я должна была прочитать.

Я сделала несколько фотографий вещей и описаний, которые показались мне достойными внимания.

Тут Мия получила СМС-сообщение от Саньи – ее знакомой, с которой мы должны были встретиться днем в кафе. Нам пора было идти.

Мы прошли через рынок, и моя спутница указала мне на крутую лестницу, которая, казалось, вовсе не предназначена для пешеходов. Но нет, нам предстояло спуститься в Нижний город именно по ней. Аккуратно ставя ногу на каждую следующую ступеньку, я благодарила Бога, что мы движемся вниз, а не карабкаемся по ней вверх.

Через несколько минут мы уже прибыли к той самой статуе бана Елачича. В этом квартале очень много кафе. В одном из них должны были собраться несколько замужних подруг Мии. Однако они одна за другой звонили или присылали сообщения, что не могут прийти. Позвонил даже один муж – сказал, что жена кормит грудью ребенка. Она только что поняла, что у нее не получится выкроить время для встречи.

Тем не менее одна из них, Санья, была уже на месте. Быстрым шагом мы прошли к одному из самых больших кафе. Мия позвонила, чтобы узнать, где именно сидит ее подруга. Нам навстречу поднялась яркая брюнетка с длинными густыми волосами и идеальным макияжем. На ней было облегающее платье и туфли на высоких каблуках.

Внешность этой женщины поразила меня. А когда мы сели, заказали пару бутылок колы и начали разговор, я удивилась еще больше. Начнем с того, что я никогда не слышала такого количества ругательств из уст такой красавицы. Я часто забываю о том, что во многих европейских странах ненормативная лексика – часть повседневной жизни. Они понимают, что это «плохие», бранные слова, что не мешает их активно употреблять. Я слушала, как Санья, выкуривая одну сигарету за другой, сетует на то, как она ужасно (далее нецензурная брань) устала от вечно ноющих и жалующихся жен (далее нецензурная брань). Ее раздражало, что все средства массовой информации и телевидение только и твердят о том, как несчастны женщины в браке. Замужество равносильно чуть ли не смертному приговору. Она категорически не согласна с этим мнением, и ее возмущает, что людям его навязывают.

Санья работает в представительстве шведской военно-промышленной компании и курирует продажу шведских сверхзвуковых истребителей и прочей военной техники хорватскому министерству обороны.

Я разглядывала отлично сидящее на ней платье жасминового цвета и пыталась представить себе ее на работе. Ее облик не вязался с расхожими представлениями о тех, кто продает оружие.

Наверное, мужчины, с которыми ей приходилось все время иметь дело, тоже бывают удивлены ее появлением в комнате для бизнес-переговоров. Она припомнила, как однажды пришла на встречу с двумя чиновниками в строгих костюмах. Когда она вошла в переговорную, один из них взглянул на нее и сказал:

– Мне эспрессо, пожалуйста.

– А мне – мартини, – не растерялась она.

При этом ни один мускул на ее лице не дрогнул.

Эта женщина отличается прямотой и решительностью и ведет себя так в любых жизненных ситуациях, и в семье тоже.

Санья замужем уже несколько лет, и это тоже удивительно, потому что такие люди редко способны создать семью. Ведь поначалу кажется, что она, как и многие другие представительницы нынешнего поколения, чувствует себя совершенно самодостаточной и ни в ком не нуждается. Однако именно эти качества привлекли ее мужа. Он тоже очень уверенный в себе человек, и ему не страшны ее «шпильки». Ему удалось приручить ее и сделать более «домашней». Это пошло ей на пользу. На работе она остается бойцом: лихо ставит на место любого, кто ее недооценивает. Но дома Санья может позволить себе быть ласковой и нежной.

Поначалу я сомневалась, стоит ли упоминать о ней в этой книге. Она ведь в браке всего ничего, а я собиралась интервьюировать только тех, кто прожил вместе более двадцати пяти лет. Но, с другой стороны, зачем загонять себя в такие узкие рамки? Часто ли приходится встречать торговца оружием с внешностью модели, который убежденно заявляет: «Главный секрет счастья – уважительное отношение к супругу. Я требую уважения к себе, а потому и сама должна уважать партнера, правда?»

– Слишком многие хотят от других того, чего сами дать не могут, – говорила она в своей отрывистой, афористичной манере. Она уверена, что решение проблемы – отдавать всю себя, выкладываясь на сто процентов. Это мне напомнило девиз «Donnant, donnant» таксиста с Маврикия.

Санья надеется, что брак ее будет долгим, на всю жизнь. И в то же время понимает, что это в значительной степени зависит от ее веры в возможность счастья, сдержанности и последовательности. Нельзя переносить битвы с мужским шовинизмом, которые она ежедневно ведет на рабочем месте, в личную жизнь. Если она начнет вымещать на муже разочарование и обиды, с которыми иногда приходится сталкиваться по долгу службы, это убьет их любовь.

Я спросила ее, как она видит себя через двадцать лет.

– Мне представляется, что мы сидим где-нибудь вдвоем с мужем и смеемся.

Да, мне тоже так хочется видеть свое будущее.

Перед тем как расстаться, мы обменялись телефонами и адресами электронной почты. Я обещала информировать ее о том, как идет мое исследование и какие секреты я узнаю от других женщин.

Мы с Мией отправились ужинать в один из множества необычных ресторанчиков на улице Ткалчичева. Эта пешеходная улочка с пестрыми кафе и барами на любой вкус проложена в том месте, где некогда находился ручей Медвещак. Здесь к нам присоединился бой-френд Мии, и именно здесь она рассказала мне о своей ближайшей подруге по имени Зелька, у которой мне предстояло взять интервью на следующий день.

Глава 12

Желания, разгоревшиеся вновь

Загреб, Хорватия

Уже полдевятого вечера, а я собиралась вернуться в гостиницу к пяти тридцати. Но старый Загреб не хочет отпускать меня. Наступили сумерки, выстроившиеся в ряд фонари бледным светом освещают тротуар. Над входом в рестораны и магазины опустились яркие тенты и козырьки; засветились разноцветными огнями вывески. Здания в старой части города невысокие, не более двух или трех этажей. Лишь изредка в плотную застройку вклиниваются современные десяти-одиннадцатиэтажные «небоскребы» из стекла и бетона. Звуки города тонут в густом вечернем воздухе. Скоро ночь ляжет на эти крыши. Мне хотелось глубже погрузиться в эту колоритную и притягательную атмосферу, подходящую для какого-нибудь мрачноватого эстетского кинофильма.

Я немного проголодалась, зашла в небольшое кафе на углу Илицы, главной магистрали старого Загреба, и заказала киш-лорен[25] и чизкейк.

Вдоль узкой булыжной мостовой были проложены рельсы, но трамваи перестали ходить примерно час назад. Машин было немного. Местные жители неторопливо прогуливались по тротуарам. Кто знает, куда они направляются?

Я поела и двинулась обратно в гостиницу. На пути мне вспомнился эпизод из детства.

Когда мне было лет двенадцать, в нашем доме несколько месяцев жила молодая женщина с маленьким сыном. Дело в том, что мои родители нередко приводили на время в дом тех, кто оказался в трудных обстоятельствах, так что я и мои сестры привыкли к обществу малознакомых людей. Карен была студенткой находившегося неподалеку престижного университета. Она жила в общежитии, а потом забеременела, и ее родственники попросили мою мать приютить ее, пока малыш чуть подрастет. Пребывание в семье должно было помочь ей войти в роль матери и научиться совмещать эти обязанности с учебой. Карен приехала к нам, когда ее мальчик, Тайлер, только родился. Я, с моим врожденным материнским инстинктом, сразу влюбилась в этого ребенка. Очень скоро родной матери уже не требовалось вставать среди ночи, чтобы кормить его или менять подгузники. Все это делала я, причем добровольно и с огромным энтузиазмом: разводила для него детское питание, мыла его, пеленала и не считала это за тяжкий труд. Еще тогда в моем сердце глубоко пустило корни желание иметь собственных детей.