Урсула Виртц - Убийство души. Инцест и терапия Страница 43

Женщины, подвергшиеся насилию, особенно часто страдают от флэшбэков. Я хотела бы кратко разъяснить этот вопрос. В самых разных ситуациях при переживании сексуальной близости женщины ощущают как нападение возникновение образов, запахов или звуков, которые напоминают им о пережитой эксплуатации, и это быстро гасит все сексуальное желание. Часто возникает отвращение и боль; женщины отталкивают своих партнеров или прибегают к привычным защитам. В терапии оказалось очень полезным совместное составление списка триггеров, которые активируют опыт раннего насилия[125]. Например:

— запахи (алкоголь, пот, сигареты), — места (спальня, ванная комната, кровать), — звуки (стоны, громкое дыхание, ласковые слова), — определенное время дня или жесты могут вызвать панику или рефлекс «мнимой смерти».

Если эти триггеры определены, женщина может обсудить со своим партнером, как с этим быть. Например, следующих условий можно избежать или принять во внимание: не курить и не пить спиртное перед сексом, во время сексуального сближения быть в гостиной, а не в спальне, изменить время, чтобы быть не в темноте, а при дневном свете.

Все способы поведения, которые могут быть оптимально проконтролированы, обычно не вызывают страха; в том числе, например, женщина может взять на себя инициативу при занятии любовью, выбрать то положение, в котором она чувствует себя не такой подчиненной, и сказать «нет», если она чувствует себя небезопасно. Именно в сфере сексуальности женщины часто под давлением правила «Кто сказал А, тот обязан сказать Б» чувствуют себя не вправе прекратить секс, если до этого выразили такое желание.

Партнеры пострадавших от инцеста часто ощущают себя жертвами, чувствуют себя обманутыми, раз нет переживания «нормальной» сексуальности, и страдают от того, что постоянно могут быть приняты за насильников. Их эмпатию сменяют такие сильнейшие эмоции, как гнев и разочарование, капитуляция. Мне кажется, никак не обойтись без того, чтобы пара научилась говорить друг с другом, чтобы они вместе приближались к более глубоким и свободным сексуальным отношениям. Сексуально травмированная женщина нуждается в партнере, который ее поддерживает и эмоционально откликается. Она хочет быть рядом с человеком, который считает, что она чего-то стоит и что качество отношений определяется не только сексуальностью; она ищет нежности, которая не является исключительно прелюдией полового акта. Этим женщинам нужны партнеры, которые уважают ее «нет» и не осуществляют свое право на секс, ссылаясь на супружеский долг. Когда пострадавших от инцеста опрашивали о том, чего они хотели бы от своих партнеров, они снова и снова отвечали, что им нужна любовь, терпение и уверенность, что партнер не чувствует себя отверженным из-за того, что у женщины когда-то был инцест.

Сами женщины должны постоянно работать над тем, чтобы осознавать различия между «тогда» и «сейчас», между преступником и партнером. Велик соблазн обрушить весь гнев и вину на партнера, в то время как настоящий преступник будет избавлен от этого. Часто женщины презирают своих мужей за их сексуальные потребности, забывая, что сексуальное желание является естественным. Все разговоры вращаются только вокруг сексуальности, а остальное — привязанность, красота в отношениях — выносится за скобки.

Партнер тоже нуждается в поддержке и подтверждении того, что любим, что ему не нужно будет вечно мириться с жизнью без секса. Он должен чувствовать, что женщина хочет изменить свое состояние и ищет новый подход к сексуальности. Он также хочет, чтобы его чувства и потребности были восприняты всерьез. С другой стороны, для него важно понимать, какие именно границы ему нельзя переходить. Его необходимо очень четко и однозначно информировать о потребностях жены или подруги, чтобы он не жил с постоянным ощущением, что он все делает неправильно.

Партнеры часто чувствуют, что от них ожидают слишком многого. Они должны быть терпеливыми, уметь слушать, утешать, поддерживать, в то время как сами чувствуют себя слабыми, беспомощными и отверженными. Я хочу призвать партнеров к поиску терапевтической помощи, особенно если они чувствуют, что относят сексуальное избегание их партнерш на свой счет и не справляются со своими реакциями на это.

Любой, кто был ранен в самое сердце, знает, что такое ярость. Возможно, человек чувствует бессильную ярость или же убийственный гнев, который ужасает его своей деструктивностью. Даже если человек забыл, что однажды был расстроен до глубины души и сердит, его тело ничего не забыло. Все эмоции накапливаются и удерживаются в нем. В различные терапевтические методы входят упражнения, направленные на возвращение контакта сознания с этими архаичными эмоциями, потому что подавленный гнев делает человека больным.

Гнев и ярость многолики и всегда находят себе способ выражения. Большинство отсроченных последствий сексуальной эксплуатации связаны с гневом. За любой аддикцией, за любым саморазрушительным поведением стоит гнев. Самоубийство — запредельная степень гнева, направленного против себя.

Если терапия стала надежным средством, женщина осмеливается снять смирительную рубашку защит и выпустить наружу эмоции, накопленные в течение многих лет. Для нее становится важным опыт того, что ее ярость и гнев не разрушают тех людей, на которых они направлены, а также, что гнев, выраженный в терапевтических рамках, не приводит к безумию. «Гнев — это не магия, а чувство»[126]. Страх утраты контроля, страх трястись, кричать и впасть в панику блокируют естественное выражение гнева. Из страха перед яростью многие женщины предпочитают «заморозить» все чувства или спасаются бегством в наркоманию. Терапия может помочь этим женщинам научиться здоровому обращению с гневом и позволить себе в безопасной обстановке самые глубокие чувства, чтобы они, выходя из тьмы, расстались с ужасом.

Жертвы инцеста особенно избегают гнева, потому что чувствуют себя виноватыми и считают, что должны защищать преступника, так как боятся, что те, на кого они сердиты, их разлюбят. Они убеждены, что не имеют права на гнев, потому что им нравился отец, «несмотря на все это». Прежде всего, им необходимо разрешить себе быть сердитой. Гнев, выраженный словесно или физически, может сделать их свободными от зажимов вины. Жертвам инцеста нужен гнев, чтобы не сдаваться, чтобы вырваться из плена психологических деформаций. Как терапевты, мы должны поощрять их продолжать, когда внутри все грозит померкнуть. Мы должны верить в то, что они могут освободиться от своего бедственного положения, даже если они сами перестали в это верить. Мы должны доверять процессу исцеления, даже если у клиентки такого доверия еще или уже нет. Речь идет не о дешевом утешении, а об эмпатическом присутствии рядом.

Несмотря на то, что процесс исцеления требует переживания гнева и печали, люди сопротивляются тому, чтобы вернуться к этим состояниям. Существуют различные стратегии избегания возврата к эмоциям. Женщина может преуменьшать насилие как давно прошедшее, обесценивать степень сексуальной эксплуатации, уходить в рационализации. По тому, как срабатывают защиты, можно видеть, что менее болезненным оказывается жить со знакомыми симптомами, чем обнаружить правду, стоящую за ними. «Я» склонно сильно цепляться за привычный образ себя и мира и бояться нового. Нередко бывает, что сопротивление к изменениям превосходит ожидания человека, и чем оно больше, тем более болезненным может стать повторное проживание своего прошлого.

Нередко освобожденный, огромный гнев направлен против терапевта, потому что он воспринимается как враг, поскольку терапия угрожает интернализованной семейной системе и содержит своего рода требование отделиться от родителей. На данном этапе с удвоенной силой вновь заявляет о себе старая тенденция — позволить злоупотреблять собой и быть жертвой, чтобы внутренне остаться при родителях. Эта фаза терапии является критической и требует особенно много понимания от терапевта. Однако у меня был опыт постепенного выпускания наружу гнева и его пошаговой проработки; это может привести, в конечном итоге, к интеграции пережитого и сделает возможной сепарацию от идеализированных родительских образов.

Сплошь и рядом можно наблюдать тенденцию защищать родителей. Якобы нет никакого смысла протестовать против прошлого и неизменяемого; в конце концов отец тоже был жертвой своего собственного детства, а у матери будто бы не было никаких шансов адекватно защитить детей.

В своих книгах Алиса Миллер очень подробно обсуждает эту тему. Она описывает, как дети запрограммированы не замечать жестокого обращения со стороны родителей, как они учатся молча терпеть все унижения и насилие. У жертв инцеста это проявляется еще ярче: большой стыд привлечь преступника к ответственности, предъявить претензии родителям, признать ненависть к тому, кто изнасиловал душу. Они с удовольствием ссылаются на четвертую заповедь или на родительское требование простить.