Александр Бубнов - Спартак: 7 лет строгого режима Страница 20

На то, чтобы его добиться, у Бескова ушли годы. Нужен был стабильный состав, нужно было наигрывать связки и комбинации. То же было в киевском «Динамо», где Лобановский выжидал иногда по 3–4 года, прежде чем выпустить игрока в основе.

Чтобы поставить красивую и зрелищную игру, Бескову было необходимо от трех до шести месяцев в любой команде. Но что значит «поставить игру»? Команда может начать правильно играть, но технически исполнять далеко не все. Будут потери, отсюда и не та зрелищность. Зрелищность достигается за счет наигранных комбинаций и голов. Бесков всегда говорил: «Мы выходим на поле голы забивать, а не обороняться».

При этом обороне он уделял очень большое внимание. Бесков, как бывший нападающий, понимал, как обыграть оборону. Раз он знал тонкости, естественно, искал противоядие для себя. Сначала моделировал, как обыграть соперника. Потом все это переворачивал и ставил себя на место соперника, представляя, что тот будет играть, как «Спартак».

А игра «Спартака» была сложной. Тогда казалось, что против «стенок» нет противоядий. Бесков говорил, что есть, и не просто говорил, но и показывал. И учил всех обороняться. Не случайно мы на тренировках играли нападающие против защитников на полполя. Защитники учились одновременно и обороняться, и атаковать. То же относилось и к нападающим. Сегодня футбол стал тотальным с сумасшедшим прессингом. А тогда это только зарождалось, и Бесков с Лобановским предвидели будущее.

Однажды, еще не будучи тренером «Спартака», Бесков привез сборную СССР в Новогорск. Я жил тогда на базе и вышел посмотреть, как она будет тренироваться. И там впервые увидел знаменитые тесные «квадраты». Развернуться негде, а надо еще в касание играть!

В «Спартаке» Бесков довел тесные «квадраты» до совершенства, и лучше всех в них играли Гаврилов и Черенков. Равных им не было. Может быть, кто-то из нападающих и приближался к ним, но все равно ни у кого не было такого же изящества.

При Гаврилове Черенков был скрытым диспетчером, который играл не в центре поля, а с краю. Главную роль Бесков отводил все же Юре.

Однажды мы приехали в Киев без Бескова. Накануне матча Старостин собрал совет, на который пригласил и меня. И я предложил схему с одним нападающим и двумя инсайдами. Киев мы тогда разорвали. Они так и не сумели разобраться в нашей системе. А мне стало понятно, что и Черенков, и Гаврилов должны играть в центре. Они не дублировали друг друга, а очень хорошо взаимодействовали. Даже если Черенков начинал с фланга, то потом смещался ближе к центру.

Они вообще много двигались и по «желобкам» не играли. «Спартак» уже тогда применял модную сегодня схему без крайних полузащитников. Отчасти это объяснялось тем, что если Женьку Кузнецова еще можно было поставить на краю, то Федю нет, потому что там приходилось выполнять большой объем работы. Когда на фланге появился Сочнов, стало проще. Он хорошо взаимодействовал с Федей и закрывал чужого полузащитника, а Федя смещался в центр и крутил там с Гавриловым.

Мы всегда тяжело играли с «Торпедо», которое в нас зубами вцеплялось. Оно нас не любило, мы — его, а Валентин Козьмич Иванов ненавидел Константина Ивановича Бескова.

Очередная игра. Я — на позиции опорного. В один из моментов перехватил мяч, протащил его, поскольку была свободная зона, и увидел открывшегося Гаврилова. Даю ему резкий пас левой ногой.

И вот что меня потом поразило.

Я не видел продолжения у этой комбинации, а Гаврилов еще до приема мяча знал, что будет делать. Он только «щеку» развернул и Феде в касание мяч переправил. Тот вышел один на один между двух защитников. Так можно было исполнить, только если пас был сильным и резким. Это позволило Гаврилову не бить по мячу, а лишь изменить направление его движения. В такую дырку дал! Федя левой себе подработал и пробил в левый угол!

Стадион взревел. Я обалдел от такой синхронности мысли и движения. Трехходовка! В «Динамо» о таком я мог только мечтать.

Черенков и Гаврилов идеально подходили для схемы с одним форвардом. Но, по большому счету, и тот, и другой сами могли сыграть на острие, потому что у обоих хватало и скорости, и техники, и понимания. К тому же они еще и дриблингом владели. Главное было — быстро доставлять им мячи. Да и завершать атаки они умели — не случайно оба вошли в Клуб Григория Федотова, то есть больше 100 голов забили на высшем уровне. Это лишний раз говорит о том, что у них были навыки форвардов.

А сколько голевых передач сделали! Думаю, больше, чем забили голов. Но тогда это никто не фиксировал.

По уровню таланта Гаврилов и Черенков были примерно одинаковыми. Родственные души, они чувствовали друг друга с полувзгляда. По изящной манере игры, по мягкому обращению с мячом, по безупречной чистоте паса, особенно голевого, они были похожи. Различие существовало только в том, что Гаврилов играл почти всегда низом, а Федя мог передачу и верхом сделать. Причем любил — у кого уж научился, не знаю — идти в одну сторону, а смотреть в другую. Показывает всем видом, что сейчас туда отдаст пас, а потом неожиданно отправляет мяч в другую сторону. И сам от этого кайфует!

Поначалу я мало что понимал, но потом, когда Федины трюки изучил, уже мог определить, как будет развиваться атака. Мне стало понятно, когда Черенков исполняет ложный маневр. Он защитникам порой даже чересчур явно показывал, мол, туда отдам. И все верили. Его «коронка» заключалась в том, чтобы не смотреть в ту сторону, куда пойдет передача. Это выглядело очень эффектно. В «Спартаке» его лучше всех понимал Родионов. Куда бы Федя ни смотрел, он точно знал, что тот будет делать.

По молодости мне приходилось играть и против Черенкова, и против Гаврилова. Было очень тяжело. В «Динамо» на тренировках защитники, как и в «Спартаке», играли обычно против нападающих. Поэтому моими соперниками были Еврюжихин, Козлов, Гершкович, Долматов, Якубик. Все — заслуженные люди, против таких не будешь жестко играть. Чуть приложишь, уже недовольство.

Особенно вопил Гершкович. Гаврилов уже в «Динамо» в касание играл, шустрил, бегал. До него было не добраться. Вроде побежишь за ним, замочить его хочешь, а он раз — ногу подставил и уже без мяча. А что же его без мяча бить?

Одно время он меня сильно навозил. Казалось бы, быстро не бегает, но все время в движении. Отдает мяч, открывается и опять в одно касание играет. Как за ним ни бегал, не мог поймать. Меня это бесило. Не могу, и все. Вроде уже на опережение играю, а он ускользает.

Федя был таким же.

Черенков говорил, что, если бы не Гаврилов, он никогда не смог бы так заиграть. Это правда. Он всегда смотрел за Гавриловым и учился у него. Не копировал, а брал лучшее и преломлял через свою технику. Хотя, на мой взгляд, особой разницы в технике между ними не было. У обоих она была очень чистой и рациональной. Ничего лишнего. И оба искусно владели дриблингом, хотя никогда им не злоупотребляли. Гаврилов и качал соперника, и переступы делал. Федя умел мяч под себя убирать, как никто другой.

Когда я пришел в «Спартак», против Гаврилова не стал жестко играть, все-таки в одной комнате жили. Против Феди тоже. Но против него я попробовал еще на Спартакиаде народов СССР, на тренировках. И уже тогда понял, как это тяжело.

Из сборной Москвы, которая выступала на спартакиаде, мне запомнился Виктор Самохин, которого Бесков взял в команду вместо Романцева. Меня удивила метаморфоза, которая с ним произошла. Юношей он был неуклюжим и довольно медлительным. Сидел в основном в запасе в юношеской сборной. Да и в «Спартаке» до Бескова производил впечатление увальня. А тут смотрю, в касание играет! И я подумал: «Если Самохин научился, почему я не смогу».

Обучение у Бескова происходило так. Он что-то объяснял игрокам, и они это принимали за основу. Никто ничего не обсуждал. А не обсуждали потому, что очень скоро видели на практике результат. И в первой, и в высшей лиге «Спартак» получал удовольствие от того, как разрывал соперника за счет быстрой игры в пас.

И когда в «Спартаке» поняли, что делают все правильно, когда увидели, что, издеваясь над соперником, добиваются еще и результата, стали доводить игру в пас до совершенства. Сам помню, какое получал удовольствие от происходящего на поле в наших лучших матчах.

С одной стороны, спартаковская манера не была простой для усвоения. С другой — она была экономной. Когда ты правильно располагаешься на поле и быстро играешь в пас, тебе не надо много носиться. Во-первых, редко мяч теряешь. Во-вторых, соперника гоняешь. В-третьих, бережешь силы. Гораздо хуже, когда мяч теряешь, и надо приложить усилия, чтобы его отобрать.

Когда я играл на месте опорного полузащитника, выполнял большой объем черновой работы, тем самым освобождая от нее партнеров. В «Спартаке» большинство все же предпочитало атаковать, настолько была собранная и креативная команда.