Паоло Ди Канио - Ди Канио Паоло. Автобиография Страница 28

Тем не менее, выяснилось, что клуб был практически банкротом. Галло, президент, искренне делал мне обещания, но он просто не располагал средствами, чтобы их осуществить. Я должен был предвидеть такой поворот событий, ведь мы не получали зарплату шесть месяцев. Но, в глубине души, я хотел верить, что все сложится. Хотел верить, что как–нибудь «Наполи» найдет деньги, чтобы выкупить меня.

Если бы я знал, что у клуба нет денег, то я, наверное, принял бы предложение Липпи. Однако все повернулось иначе, и ситуация весьма усложнилась.

По мере завершения сезона мне начал звонить Лучано Моджи, главный управленец «Ювентуса». Он мне сказал, что они не могут более ждать, пока «Наполи» решит свои проблемы, и поэтому продадут меня в «Дженоа». Я переговорил с генуэзцами, но вскоре понял, что здесь мне не место. В первую очередь, в «Дженоа» хотели урезать мне зарплату. У меня был хороший старый контракт в «Ювентусе», и я провел сказочный сезон в «Наполи». Поэтому мне казалось несправедливым, что я должен меньше получать только потому, что переходил в более маленький клуб.

Моджи настаивал на том, что я должен принять их предложение, и что они не могут платить мне больше, поскольку они и так должны раскошелиться на 3 миллиона фунтов за меня, согласно правилам УЕФА. Я ответил, что это не моя проблема, так или иначе, это была их проблема.

Он рассердился и сказал мне, что если я не приму предложение Дженоа, то у меня будут большие проблемы.

В дни, предшествующие «делу Босмана», у игроков без контракта было действительно мало власти. Прежний клуб сохранял права на игрока, поэтому любой, кто хотел пригласить к себе игрока, должен был заплатить плату, установленную в УЕФА. В моем случае, поскольку плата за меня была высокой, становилось проблематично найти себе клуб, особенно если прежний клуб мог наложить вето на переход.

Еще Моджи сказал, что «Дженоа» был единственным клубом, заинтересованным во мне. Поэтому, если я не приму их предложение, то могу успешно повесить бутсы на гвоздь, поскольку у меня не будет команды. Трансферное окно закроется, и я останусь сидеть дома полностью без футбола.

«Отлично, — сказал я. — Я не возражаю».

По правилам УЕФА, отступные за игрока были действительны только двенадцать месяцев. Через год они уменьшались на 50 процентов (то есть 1.5 миллиона фунтов, в моем случае). А еще через год отступные сойдут на «нет», и я получу статус свободного агента.

«Что ты имеешь в виду? — спросил Моджи. — Ты сошел с ума?»

«Совсем нет, — ответил я. — Я не буду играть всего лишь год. Вы потеряете деньги, поскольку мои отступные уменьшатся. Вам это не понравится, не так ли?»

«Что ты говоришь? Ты не можешь просидеть целый сезон!»

«Почему нет? Мне все равно. Я не позволю помыкать собой и решать за меня мое будущее».

Моджи не мог поверить своим ушам. Он — один из могущественнейших управляющих в итальянском футболе, его сын — крупный агент, они оба участвовали в большинстве трансферов внутри Италии. Многие итальянские футболисты боятся его, потому что он может быть жестоким и безжалостным. Совсем немногие могут противостоять ему.

Но я не боялся. Мне надоело, что мной распоряжались на свое усмотрение. Никто не может решать за меня мое будущее и будущее моей семьи. Если мне суждено было остаться вне игры на год, самостоятельно тренироваться без клуба и зарплаты, то пусть будет так. Я решил не сдаваться.

«Как ты смеешь говорить со мной таким тоном? — Моджи впал в ярость. — Знаешь ли ты, кто я такой? С кем ты имеешь дело? Будь осторожнее, я могу погубить твою карьеру, могу сделать так, что ты не будешь больше играть в футбол!»

Мой агент, Морено Роджи попытался исправить ситуацию. Он повернулся к Моджи и сказал: «Не слушайте, что Паоло говорит, он просто вне себя, у него такая натура, он ни в коем случае не хотел вас оскорбить…»

«Заткнись, Морено! — я крикнул. — Я отдаю себе полный отчет в том, что говорю. Я не вне себя, а полностью спокоен! Я собираюсь сам решать свое будущее, а не идти на поводу у «Ювентуса» или Моджи. Я не позволю себя запугать!»

Я сказал все, что хотел. Я сделал свой выбор и был готов к последствиям. Это дело принципа. Знаю, что словом «принцип» часто злоупотребляют. Разница в том, что в моем случае я был готов идти до конца. Я был готов пострадать, не получая зарплату год или два, во имя своих ценностей.

Весь август я тренировался самостоятельно. У меня не было представления, что будет дальше со мной. Рисковал ли я своей карьерой? Возможно. Но когда ты знаешь, что ты прав и стоишь за свои ценности и личное достоинство, то намного проще принять даже тяжелые последствия.

Не знаю, что было бы со мной, если бы не Морено Роджи. Для меня он больше, чем просто агент — он, как старший брат, а его сын, Маттео, который работает вместе с ним, как младший брат. Он приложил большие усилия ко всей моей карьере, и я знаю, что в результате он лично и профессионально страдал в некоторых ситуациях. Он мог запросто уйти от меня, оставить меня на один с моей судьбой. Если бы он сделал так, то упростил бы себе жизнь. Немногие агенты имели смелость противостоять клубу вроде «Ювентуса» и человеку вроде Моджи. Но всю дорогу он был на моей стороне.

Он был человеком слова. Без устали он работал, чтобы подыскать мне клуб, готовый выплатить 3 миллиона отступных. В конце концов, он договорился с «Миланом», который предложил 1.5 миллиона фунтов и вдобавок фулл–бека Алессандро Орландо. Моджи принял сделку, несмотря на то, что предпочел бы 3 миллиона чистыми, которые давал «Дженоа». Это была личная победа для меня и Морено.

Переход в «Милан» обозначал переход в самый успешный клуб Европы. За 7 последних лет они выиграли чемпионат Италии 4 раза, дважды становились серебряными призерами, и один раз завоевывали бронзу. В тот же промежуток времени они стали обладателями трех Европейских кубков, дважды становились чемпионами мира среди клубов. Другими словами, не было никого сильнее и лучше.

Условия и организация дел в клубе не поддавались описанию. Каждый отдел, начиная с рабочих и обслуживающего персонала и заканчивая тренажерным залом и женщины, которая каждый день приносила нам газеты после тренировок, был просто пропитан профессионализмом. Не думаю, что хоть один клуб похож на «Милан» в этом отношении.

«Милан» один из первых клубов, которые использовали истинную командную систему игры. Основным принципом была идея о том, что на каждую позицию было по 2–3 игрока с мировым именем. Таким образом, вне зависимости от травмы игрока или дисквалификации, клуб всегда мог выставить первоклассный состав.

Сегодня это обычное дело, но в то время это была революционная идея. Это также обозначало, что борьба за место в основе была более ожесточенная. В год, когда я перешел в «Милан», в клубе было еще 5 игроков на позиции правого полузащитника. Из этой пятерки четверо были игроками сборной Италии: Джанлуиджи Лентини (самое дорогое приобретение Милана), Джованни Строппа, Стефано Эранио и Роберто Донадони. Вся эта четверка наиграла около 100 матчей за Сборную. Единственный игрок, который не играл за сборную Италии, довольно таки не плохой парнишка. Вы могли слышать о нем. Имя Рууд Гуллит о чем–то говорит?

При такой конкуренции за счастье можно считать уже присутствие на лавке запасных. Но я не переживал. Я хотел проверить себя и свои силы. Кроме того, клуб поддерживал здоровую конкуренцию среди игроков. Ни у кого не было особых привилегий: если ты достаточно хорошо играешь, то у тебя есть шанс попасть в основной состав.

В этом плане Фабио Капелло просто замечательный тренер. Он знал, чем нас мотивировать, как натравить друг на друга, в хорошем смысле этого слова. Это вовсе не означает, что я любил его, ведь я не испытывал к нему симпатий. Это означает лишь то, что он победоносный и успешный тренер.

Я пришел к мысли, что за очень редким исключением, чтобы стать успешным тренером, нужно быть грубым, жестким и всегда чуть лукавым. Именно таким и был Капелло, возможно он таким же и остался. Он мог дразнить меня, убеждать, что я буду играть на следующей неделе, а потом оставить меня на лавочке. Мне кажется, он это делал специально, тем самым мотивируя и меня, и игроков, с которыми мне приходилось бороться за место в основе. Именно так поступают мудрые тренера. Они не могут быть другом игроку, они не всегда могут быть добрыми и хорошими.

Посмотрите на Виалли. Сначала он был общим другом, шутил и рассказывал анекдоты. Но как только он стал тренером, он стал лидером. Во многих ситуациях ему приходилось быть плохим парнем. Иронично, что Лука ненавидит Арриго Сакки, но ему пришлось стать таким же, чтобы добиться высот на должности тренера. Он сформировал в себе жесткую, во многом отталкивающую личность, ту, которая могла оставить игроков без объяснений «почему?» и «как?».