Евгений Мансуров - Загадка Фишера Страница 29

Р. ФИШЕР: Шахматная игра должна быть точным отражением индивидуальных способностей игрока, а не отражением силы и способностей команды его консультантов, справочных пособий и компьютеров. «Командные» шахматы приведут к катастрофе. Быть может, кто-то и поинтересуется результатом такой игры, но уже никто не скажет: «Если бы зрители видели, как интересно я мыслю за шахматной доской!»

ВОПРОС: Значит ли это, что образ «Бобби-компьютера», созданный досужими журналистами, далек от правды оригинала и Вам больше по душе роль Гамлета шахматной доски, сомневающегося, а потому творящего, а значит, существующего?

Р. ФИШЕР: Об этом судить не мне…

ВОПРОС: Однако Ботвинник полагает, что природа Вашего таланта – быстрый расчет элементарных функций. Именно поэтому Вы быстро и точно разбираетесь в тактических осложнениях, где есть форсированные варианты, но заметно слабее в иррациональных позициях, где в первую очередь необходима интуитивная оценка положения. Вы согласны с этим утверждением?

Р. ФИШЕР: Ботвинник действительно писал, что я считаю варианты лучше, чем другие. Он говорит, что я – вычислительная машина. Я, мол, необыкновенный человек. Но ничего необыкновенного во мне нет. Я просто профессионал – целый день играю в шахматы, учусь и стремлюсь знать больше. Еще я учусь с помощью магнитофона и стремлюсь улучшить старых мастеров. Я знаю сейчас больше, чем они. Но Роберт Джеймс Фишер – не вычислительная машина, как кое-кто хочет. Я всего лишь человек. Я родился под знаком Рыбы. Большая рыба жрет маленькую. Я большая рыба. Я «проглатываю» гроссмейстеров. И только в этом смысле – человек необыкновенный.

ВОПРОС: Будущее шахмат? Неужели оно все-таки за сверхмощными ЭВМ?..

Р. ФИШЕР: Ботвинник прав. Шахматные машины поднимутся на такой уровень, что побеждать их станет трудно.

ВОПРОС: Профессионалам, значит, придется искать другую работу?

Р. ФИШЕР: Почему же, я по-прежнему верю, что шахматы для них всегда будут хорошим источником доходов. Ни в одной области жизни я, например, не достиг бы того, чего достиг в шахматах…

ВОПРОС: Верить ли молве, что Вы играете, как машина, не делая ошибок?

Р. ФИШЕР: Нет, иногда я делаю ошибки, а так как машина не может ошибаться, значит, я не машина.

ВОПРОС: Но как Вы научились так хорошо играть?

Р. ФИШЕР: Я прочитал, наверное, тысячу шахматных книг и взял из них все самое лучшее.

ВОПРОС: Ваша самая памятная партия?

Р. ФИШЕР: Мне было 13 лет. Я играл в турнире на Кубок Розенвальда (1956) партию с Дональдом Бирном. Она долгое время была моей самой красивой партией. (1965)

ВОПРОС: Позднее Ваше мнение изменилось?

Р. ФИШЕР: Нет. Самую лучшую партию я сыграл против Дональда Бирна в 1956 году. (1970)

ВОПРОС: А какое шахматное событие произвело на Вас наиболее сильное впечатление?

Р. ФИШЕР: Считаю, что ни один турнир без моего участия не будет особенно интересным…

ВОПРОС: Ваше отношение к блицу?

Р. ФИШЕР: Вообще-то, я люблю «пятиминутки» за азарт борьбы. Но блицы, как и сеансы одновременной игры, вредны для творчества. Блиц убивает идею!

ВОПРОС: Молодые шахматные «звезды»?

Р. ФИШЕР: Думаю, что выделяется Мекинг. Импонирует мне и пуэрториканец Каплан. (1970)

ВОПРОС: О чем Вы хотели бы напомнить молодым шахматистам, от чего предостеречь?

Р. ФИШЕР: Недостаточно, как заметил Тарраш, быть хорошим игроком, нужно еще хорошо играть.

ВОПРОС: Лучшие шахматные страны?

Р. ФИШЕР: СССР, потом США, Югославия, Аргентина и Венгрия. (1970)

ВОПРОС: Что Вы можете сказать о развитии шахмат в СССР?

Р. ФИШЕР: Советский Союз – первая шахматная держава мира и, наверное, еще долго будет ею. (1970)

ВОПРОС: Чем объясняется превосходство советских шахматистов?

Р. ФИШЕР: Они были и остаются сильнейшими, так как имеют исключительно хорошую профессиональную подготовку: теоретическую, физическую, психологическую. Они очень много времени посвящают шахматам и всегда в пике спортивной формы. Государство оказывает им большую поддержку. Это именно то, чего до недавних пор не имели их противники. Сейчас, правда, положение меняется. Шахматы начинают пользоваться все большей популярностью в США и других странах, растет число международных турниров, увеличиваются призы… (1970)

ВОПРОС: Когда, по Вашему мнению, шахматисты Запада будут иметь реальные шансы в борьбе за титул чемпиона мира?

Р. ФИШЕР: О сроках говорить трудно. С советскими гроссмейстерами сражаться нелегко, так как их мастерство все время совершенствуется. Еще труднее играть с ними в командных соревнованиях. Но русские уже не всегда первые, так как условия более или менее выравнялись. (1970)

4. Сквозь призму времени

ВОПРОС: Ваша страна дала несколько имен, поразивших шахматный мир, – Морфи, Пильсбери, Маршалл, Файн, Решевский… и Вы. Как Вы относитесь к тому, что заняли столь видное место в истории шахмат?

Р. ФИШЕР: Ничего определенного сказать не могу. Я не сторонник культа героев…

ВОПРОС: Вас не раз вдохновляли идеи мастеров прошлого. Значит ли это, что их фантазия была богаче, чем у современных шахматистов?

Р. ФИШЕР: Да. Они мыслили самостоятельно и творчески гораздо в большей степени, чем это делается в наши дни.

ВОПРОС: Сильнейший шахматист всех времен?

Р.ФИШЕР: Капабланка. (1961)

ВОПРОС: Кто из чемпионов мира Вам импонирует больше всего?

Р. ФИШЕР: Морфи и Стейниц. (1968)

ВОПРОС: А если выбрать кого-то одного?

Р. ФИШЕР: Морфи! Это был блистательный, фантастический шахматист. (1970)

ВОПРОС: Что Вы знаете о нем?

Р. ФИШЕР: Я читал книгу о жизни Морфи. Он происходил из богатой семьи в Новом Орлеане. Еще при жизни стал шахматной легендой. Совершил путешествие в Европу, где его противниками были шахматисты, с которыми он никогда прежде не встречался. И всех победил. Некоторым поначалу проигрывал, но потом, освоившись с их манерой игры, сокрушал. Причем не только слабых противников, но и таких, как Андерсен. Никто не остался непобежденным.

ВОПРОС: Однако наше время, вероятно, уже не может дать ни одного шахматного Колумба. Теперь побеждать труднее…

Р. ФИШЕР: Да… В моих партиях часто случалось, что я видел красивую комбинацию, но осуществить ее не удавалось, так как ее видел и соперник. Он мог, например, отдать пешку и перейти в затяжной эндшпиль. Но Морфи не виноват, что его противникам это часто бывало не под силу.

ВОПРОС: А если бы Морфи выступал в современных турнирах?

Р. ФИШЕР: Он добился бы хороших результатов, но надо месяцев шесть на подготовку. Впрочем, даже без этого он мог бы спокойно сесть за доску, играть и выигрывать.

ВОПРОС: Допустим, его противником стал Фишер…

Р. ФИШЕР: Мог бы Фишер победить Морфи? Да, однако он был великим игроком, редким талантом. Теперь шахматисты больше знают, теория усовершенствовалась и развилась. Морфи было бы тяжело играть и с мастерами, ибо они отлично знают теорию. (1969)

ВОПРОС: Значит, итог матча Фишер – Морфи был бы все-таки предрешен?

Р. ФИШЕР: Не знаю, чем бы кончилось дело… (1970)

ВОПРОС: Вы считаете себя лучшим шахматистом всех времен, сильнее Ласкера, Капабланки, Стейница, Морфи?

Р. ФИШЕР: Мне не нравится, когда такие вещи появляются в печати, но на Ваш вопрос я могу ответить только утвердительно. (1961)

ВОПРОС: Кого Морфи победил бы из современных шахматистов?

Р. ФИШЕР: Трудно сказать, но, как я уже отметил, он успешно выступил бы в турнирах.

ВОПРОС: Почему, на Ваш взгляд, Морфи отошел от шахмат?

Р. ФИШЕР: Возможно, он разочаровался в шахматной сцене и ее актерах. Морфи считал, что многие из них недостойны высокого предназначения шахмат. Особенно на него подействовал срыв матча со Стаунтоном. В ходе переговоров о матче Стаунтон всячески избегал встречи, потому что не сомневался в своем поражении. Но Стаунтон хотел представить дело так, будто Морфи отказался от игры.

ВОПРОС: Можно ли утверждать, что Морфи величайший шахматист в истории, даже не игнорируя довольно высокий уровень теории сегодняшнего дня?

Р. ФИШЕР: Трудно сказать. Шахматы прогрессируют… Здесь, как в боксе. Удалось бы кому-либо из боксеров прошлого победить Мохаммеда Али?

ВОПРОС: Охарактеризуйте стиль Морфи. В чем секрет его превосходства?

Р.ФИШЕР: Я восхищен его фантазией, стилем… А в двух словах… Очень емкий, блистательный стиль. Морфи отлично понимал своих соперников. Это главное. Он был великим шахматистом. Мне бы хотелось сразиться с ним.

ВОПРОС: А есть ли, на Ваш взгляд, партия, наиболее полно характеризующая его стиль?

Р. ФИШЕР: Прекрасная победа над герцогом Брауншвейгским и графом Изуар. Это была легкая партия, но многие легкие партии Морфи остались в истории как шедевры, настолько интересно он играл… Любопытно, что в одном моем сеансе одновременной игры в Сараево в двух партиях встретился тот же дебютный вариант. Может быть, мои соперники хотели проиграть так же, как консультанты против Морфи?

ВОПРОС: Вам нравится эта партия?